Дочь убийцы - Джонатан Келлерман Страница 17

– Врешь!

– А вот и нет!

Движение Ардиса был быстрым, как у змеи, – он выбросил вперед дрожащую руку и ухитрился попасть прямо в нос женщины. Брызнула кровь. Нос Доди стал не таким, как раньше. Плоским. Расплющенным.

Наверное, ей стало больно дышать, потому что она заплакала и попыталась остановить кровь салфетками «КФС», которые из белых быстро становились красными.

Блейдс засмеялся и снова ударил ее, на этот раз открытой рукой, словно ему было все равно. Но ударил сильно, и ее голова резко дернулась, а кровь из разбитого носа брызнула в разные стороны.

Такого еще не было, подумала Грейс.

А потом произошло нечто совсем невиданное. Доди повернулась и ответила Ардису, вложив в удар весь свой вес. Это было очень быстрое движение снизу вверх.

Ниже подбородка.

Странное место для удара. А потом Грейс увидела.

Тонкая красная линия. Когда она стала расширяться, глаза Блейдса широко раскрылись от удивления, и он попятился. Линия превратилась в зияющую рану.

На его шее ухмылялся второй рот.

Теперь кровь текла из Ардиса гораздо сильнее, чем из носа Доди.

Он покачнулся и попытался что-то сказать. Ничего не вышло. Его рука потянулась к горлу, а потом безвольно повисла. Он слабо погрозил кулаком женщине.

И упал. Под ним быстро натекла лужа крови.

Доди смотрела на него, не отрываясь. Потом перевела взгляд на нож. Маленькие желтые крапинки – панировка от цыплят – быстро становились красными, смешиваясь с кровью.

Доди снова посмотрела на Ардиса. Громко позвала его, склонилась над ним и встряхнула.

Он не шевелился. Лежал на спине – глаза безжизненные, рот открыт. Из шеи у него по-прежнему текла кровь.

Теперь внимание женщины переключилось на Грейс, которая обхватила себя руками и прижалась к стене. Больше всего на свете ей хотелось протолкнуть себя сквозь стену.

– Ты видела, – сказала Доди. – Мне пришлось.

Девочка не ответила.

– Что? Ты думаешь, это я начала?

Грейс пыталась сжаться в комочек, исчезнуть.

– Что? – крикнула Доди, приближаясь к ней. – Ты говоришь, что это я виновата? Что ты говоришь?

Ее дочь молчала.

– Ты смотришь на меня такими глазами, – сказала она, – как будто я… Ладно, пусть будет по-твоему. Запомни это.

Со странной, пьяной улыбкой Доди схватила нож обеими руками и высоко подняла его. Потом из ее горла вырвался смех, похожий на крик койота, и она со всего размаху всадила нож себе в живот.

Смех превратился в безумный вопль – Доди почувствовала боль, опустила взгляд и увидела, что наделала. Трясущимися руками она пыталась вытащить лезвие, вошедшее ей в живот по самую рукоятку. При каждой попытке нож проворачивался, нанося еще больше повреждений.

Женщина опустилась на колени. В нескольких дюймах от Ардиса.

Руки у нее ослабели и опустились. Нож остался в животе, но теперь был повернут.

– Помоги мне! – прохрипела Доди, обращаясь к Грейс. – Вытащи его… – Ее взгляд указывал на нож.

Она застонала от боли.

Девочка не двигалась.

Веки Доди затрепетали. А потом опустились. В трейлере стало тихо – слышался только стук капель крови, падающих на линолеум.

Грейс смотрела, как комната становится красной.

К тому времени, когда Грейс укрылась за драгоценным барьером, который обеспечивал ее письменный стол, Эндрю Тонер уже сидел в напряженной позе на краешке кресла для пациентов, и плечи его были напряжены, как тросы подвесного моста. Смотрел он куда угодно, но только не на психотерапевта.

Еще не успев собраться с мыслями, она заговорила – все лучше, чем молчать.

– Совершенно очевидно, – сказала Грейс, – что это неловкая ситуация для нас обоих. Позвольте начать с извинений.

– В этом нет нужды. Вы же не знали, – возразил Тонер. – И не могли знать.

– Не могла, – кивнула женщина. – И все же… Вы приехали издалека ко мне за помощью.

Эндрю откинул прядь волос с гладкого лба и долго молчал, прежде чем выдавить из себя слабую, едва заметную улыбку.

– Наверное, лечение бывает разным.

Нахальный ублюдок? Как только выйдет отсюда, сразу же похвастается своим приятелям в Техасе. «Фейсбук», «Твиттер» или другие омерзительные способы связи…

Парни, вы ни за что не поверите, что произошло; даю голову на отсечение, это было настоящее жесткое порно! Я прилетел в Лос-Анджелес, чтобы посетить мозгоправа, накануне вечером решил пропустить стаканчик и…

Но потом он извинился:

– Простите, неудачная шутка. Наверное, я просто… не силен в светских беседах.

Не хам. Это плохо. Его недостатки помогли бы Блейдс чувствовать себя не так глупо, но ничего не поделаешь…

Она покашляла, прочищая горло. Пациент поднял на нее взгляд. Губы крепко сжаты. Больше ему нечего сказать.

– Мне ужасно жаль, Эндрю. Но сделанного не вернешь, и нет смысла на этом задерживаться, – снова заговорила доктор. – Наоборот, я думаю, что мы можем потратить наше время с пользой.

Брови мужчины изогнулись дугой:

– То есть?

О нет, не это, совсем не это!

Грейс наклонилась вперед, изображая спокойствие и уверенность… профессионализм.

– Я имела в виду, – пояснила она, – что вы проделали такой путь, потому что у вас есть ко мне вопросы. Если вы можете отбросить все, что вас отвлекает, я готова выслушать их. Совершенно очевидно, что я не могу взяться за ваше лечение, но я сделаю все возможное, чтобы направить вас к лучшему из местных специалистов.

У нее не было на примете ни одного надежного психотерапевта в Техасе, но, черт возьми, она его найдет.

Эндрю Тонер молчал.

– С другой стороны, – продолжила Блейдс, – если для вас это слишком трудно, я пойму.

– Э-э… возможно… – Ее клиент поддернул брюки и хотел закинуть ногу на ногу, но потом передумал и поставил обе ноги на ковер. – Вы догадываетесь, что мне нужно?

– Наверное, если речь о той статье, что вы упомянули при регистрации.

– Да! – Одно слово, шепотом, но очень выразительное. Тонер выпрямился. – Когда я наткнулся на нее, то сказал себе: вот человек, с которым мне нужно поговорить. – Он отвернулся. – Я не сразу нашел ее. Похоже, этому вопросу психологи уделяют не слишком много внимания. – Пауза. – Почему?

– Трудно сказать наверняка, – ответила Грейс, готовая обсуждать все что угодно, только не минувший вечер. – Подозреваю, что одна из причин – то, что мы называем малым объемом выборки. Недостаточное количество таких людей, объектов для исследования, чтобы получить финансирование.