Твое сердце принадлежит мне - Дин Кунц Страница 18

Он собирался заглянуть в казино, где за столом для блэкджека работала Ребекка Рич. Хотел посмотреть на нее вживую.

И пусть садиться за ее стол в его планы не входило, теперь получалось, что он не мог взглянуть на нее даже издалека. Если она прочитала статью дочери в «Вэнити фэа», то видела его фотографии.

Возможно, Ребекка поддерживала контакты с дочерью, хотя Саманта утверждала противоположное. Райан не имел права попадаться на глаза матери, сообщив Саманте, что улетел в Денвер.

После ленча он повесил на дверь табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Вино помогло Райану расслабиться, и, не раздеваясь, он вытянулся на кровати.

Яркий свет пустыни прорывался по краям задернутых штор, но в комнате царили тень и прохлада.

Ему приснился город на дне океана. Мертвенно-бледный свет разливался по глубинам, бросая тени на храмы, башни, дворцы, высеченные из камня ивы и цветы.

Продвигаясь по этим так необычно освещенным, но все равно темным улицам, он напоминал скорее призрака, чем пловца. Скоро понял, что преследует какую-то светящуюся белую фигуру, кого-то или что-то.

Но тут фигура оглянулась, и он увидел, что это Исмей Клемм, в белой униформе медсестры. Райану не терпелось задать ей вопрос, хотя он не мог вспомнить, какой именно. Но во сне он не смог подойти к Исмей достаточно близко, чтобы на этих затопленных улицах она услышала бы его голос.

Когда он проснулся, за окном начало смеркаться. В озере темноты мебель спальни выделялась серыми островками.

Разбудило Райана тихое настойчивое постукивание или нет, но теперь он точно его слышал. Дезориентация, вызванная переходом от сна к бодрствованию, медленно уходила, и он определил, что источник звука находится в соседней комнате.

В гостиной включил лампу, и постукивание привело его к двери. Наклонившись к широкоугольному глазку, он увидел немалую часть коридора, но никто там не стоял.

Теперь Райан уже проснулся полностью, и постукивание вроде бы переместилось к окну гостиной, из которого открывался прекрасный вид на лас-вегасскую Стрип.

На горизонте кровавое солнце надавливало на иззубренные горы, раздувалось, взрывалось, растекалось красным по западному небосводу.

Здесь, на одиннадцатом этаже, до окон могли добраться только всполохи гигантских неоновых вывесок казино, которые своей яркостью и многоцветьем заманивали уличные толпы.

Отвернувшись от окна, Райан понял, что стучит совсем в другом месте. Направился к двери ванной, которую оставил закрытой.

Дверь запиралась на задвижку только изнутри. Никто не мог стучаться, чтобы его выпустили из заточения.

Осторожно, ощущая все нарастающее чувство опасности, Райан вошел в ванную, включил свет, моргнул, когда в глаза ударили яркие отражения.

Звук изменился, вроде бы доносился из сливной трубы. Райан открыл дверцу душевой, заглянул в обе раковины, но так и не смог определиться с источником звука.

Вернулся в спальню, подумав, что звук идет из плазменного телевизора, хотя он его не включал.

«Ты не должен слушать, дитя».

Внезапное ухудшение здоровья пробило брешь в его эмоциональной броне. И Райан начал задумываться, а все ли у него в порядке с головой.

Зазвонил лежащий на прикроватном столике одноразовый мобильник.

Включив его, Райан услышал голос Джорджа Зейна: «Для вашего второго визита путь открыт. Через полчаса буду ждать вас перед отелем».

Райан прервал связь, положил мобильник на прикроватный столик, подождал, когда вновь начнется постукивание.

Тишина не вернула ему спокойствия. Он никого не впускал в «люкс», но тем не менее чувствовал, что он не один.

Подавляя иррациональное желание обыскать все углы и стенные шкафы, Райан быстро принял душ. Когда конденсат затуманил стенку душевой, стер его, чтобы видеть ванную.

Одевшись, готовый к выходу, он не чувствовал себя отдохнувшим, по-прежнему тревожился, что в «люксе» кто-то есть. Уступив паранойе, обыскал стенные шкафы, заглянул за мебель.

Попытался открыть сдвижную дверь на балкон. Заперта. Да и на балконе все равно никого не было.

В просторной прихожей посмотрел в зеркало. Ожидал, что из двери в гостиную следом за ним выйдет кто-то еще, но никто не вышел.

Спенсер Баргхест, дважды обвинявшийся в убийстве в Техасе и дважды оправданный, жил в одноэтажном доме, в районе, облюбованном представителями среднего класса.

Джордж Зейн проехал мимо нужного им адреса и остановился в половине квартала от него, на другой стороне улицы. К дому Райан вернулся пешком.

Из-за сухости теплый ночной воздух не разносил ароматы деревьев и цветущих кустов, только солончаковый запах пустыни, у которой город отхватил изрядный кусок, но поработить полностью так и не смог.

Садовые фонарики, подвешенные на чайных деревьях, отбрасывали тени листков на дорожку, ведущую к дому, такие резкие, что оставалось удивляться, как это они не хрустят под ногами.

За занавешенными окнами горел свет, и безымянная брюнетка с чувственным ртом и каменными глазами открыла Райану дверь до того, как он нажал на кнопку звонка.

И закрыла, едва Райан переступил порог.

– Сколько у меня времени? – спросил он.

– Как минимум три или четыре часа. Он обедает с Ребеккой Рич.

– Они так долго будут обедать?

– Сначала обед, потом горизонтальные танцы в ее квартире. Согласно нашим источникам, Баргхест – виагровый ковбой. Едва ли не каждый день он принимает дозу и отправляется на скачки.

– Доктор Смерть – Дон Жуан?

– Вы слишком высокого о нем мнения. Он – проститут.

– А если они вернутся сюда?

– Не вернутся. Может, некоторые чокнутые женщины и найдут эту обстановку возбуждающей, но только не Ребекка.

В гостиной она показала ему, о чем речь. Компанию привычной мебели составляли трупы, двое мертвых мужчин, одна мертвая женщина, все голые.

Прочитав в газете статью о выставках трупного искусства, проходящих в известных музеях, галереях и университетах по всему миру, Райан сразу понял, что это не скульптуры и не просто мертвяки. Он видел перед собой трупы, на сохранение которых затрачено немало усилий.

Этих покойников обработали антибактериальными растворами, высушивающими веществами, различными консервантами. После чего окунули в полиуретан, который герметично отгородил их от окружающего мира, препятствуя разложению, и специальной арматурой придали определенную позу.

Один из мужчин, похоже, умер после болезни, вызывающей истощение: кожа обтягивала кости. Узкие губы плотно сжаты, один глаз закрыт, второй остался открытым. Мужчине словно недоставало храбрости посмотреть на приближающуюся Смерть двумя глазами.