Смерть длиною в двадцать лет - Ариэль С. Уинтер Страница 19

– Ага, значит, мы все-таки искали детей, – сказал Сервьер, что-то записывая в блокнот. – Потому что, если они ви дели что-то, например, как некто избавлялся от тела Меранже…

– Вы смотрите на дорогу, не отвлекайтесь, – напомнил ему Пеллетер.

Сервьер хотел что-то записать, потом передумал. В сущности, он был и не такой уж противный малый – просто, похоже, очень любил свою работу.

Неловкая пауза перешла в деловитое молчание. Где-то далеко-далеко позади тоже слышались крики: «Альбер!» Луна взошла уже высоко, значит, было около полуночи.

– В ту ночь был жуткий ливень, – произнес Мартен, словно бы разговаривая сам с собою. Потом громко позвал: – Жорж! Альбер! Жорж!.. Альбер!.. Ваша мать волнуется за вас! Откликнитесь, если слышите меня! Это офицер Мартен!..

Никакого ответа не последовало.

Промозглая сырость, казалось, пробиралась под одежду, Пеллетер все больше и больше ежился от холода.

– Вы, наверное, считаете, что занимаетесь сейчас не своим делом, – сказал Сервьер. – В вашем большом городе у вас, должно быть, целая команда подчиненных, которые обычно выполняют такую работу. А еще я где-то читал, что вы одно дело раскрыли исключительно благодаря жене, что она тогда нашла вам подозреваемых.

Пеллетер ничего не ответил.

– Двойное убийство раскрыла ваша жена.

– Принятием решения в ходе расследования всегда занимается начальник полиции, – поспешил вставить Мартен, бросившись на выручку Пеллетеру.

– Да, я вчера подошел к начальнику полиции с вопросом о принятых решениях, так он на меня знаете как разозлился!

– Ох уж эти репортеры!.. – со вздохом воскликнул Мартен, как будто репортеры докучали ему всю его жизнь.

– А что вы делали в Вераржане еще до того, как Меранже был убит? – вдруг спросил у Пеллетера Сервьер, причем тем же жестким тоном, каким разговаривал с ним недавно в кафе. – Здесь явно что-то происходит, и вы явно знали об этом еще раньше других.

– Ну что вы, это, должно быть, просто совпадение, – сказал Пеллетер.

– Ничего подобного, никакое это не совпадение. Вы ездили в тюрьму к Мауссье. Да, ездили, я точно знаю. И также знаю о двух других ваших визитах к нему и о двух раскрытых преступлениях – ограблении банка и убийстве женщины. Так что, как видите, я не такой уж и провинциал, я много чего знаю.

Мартен с интересом наблюдал за ними – увлекшись разговором, они больше не изучали обочину вдоль дороги.

– Что сказал вам Мауссье?

Пеллетер не любил, когда ему задавали вопросы, особенно когда их задавали репортеры. Это он, в силу своих должностных обязанностей, привык задавать людям вопросы, а никак не наоборот.

– Ну расскажите! Я же все равно это выясню.

Пеллетер резко повернулся к Сервьеру.

– Смотрите на обочину! – И, вскинув голову, громко крикнул: – Жорж! Альбер!

И зашагал дальше по дороге.

Его спутники снова принялись обследовать мокрую траву вдоль обочин.

– А что… – Мартен хотел задать вопрос, но покачал головой, передумав.

Но Серьвер все еще переживал:

– Напрасно вы так со мной. Я же принес свои извинения за вчерашний вечер.

– А что произошло вчера вечером? – оживился Мартен, уже забыв, что не хотел вмешиваться.

– Да я притворился постояльцем отеля и задал инспектору несколько вопросов о Мауссье. О том, как там все было на самом деле.

Мартен не ответил ему, видимо, смутившись тем, что и сам вчера приставал к Пеллетеру с этими вопросами, но любопытство продолжало мучить его.

– История эта в свое время нашумела здесь, – заметил Сервьер. – Она вообще-то везде нашумела, и мы, как и другие газеты, следили за ее развитием, но когда стало ясно, что Мауссье могут определить к нам в Мальниво… Мы внимательно следили за этой историей, даже когда остальные уже забыли о ней… Местных все это злило. Конечно, все вроде бы понимают, что это тюрьма государственного значения, что в ней содержатся отпетые преступники, но люди просто не могут выбросить это из головы. Такие вещи не забываются и не оставляют в покое. И это, в общем, правильно.

– Но теперь-то это уже забылось?

– Да, до тех пор, пока вы не появились.

– Да бросьте, с какой стати людям интересоваться, когда и зачем я здесь появился?

– Люди имеют право знать.

– Вы намерены опять разворошить эту историю?

Сервьер не ответил. Он старательно рыскал глазами вдоль обочины в поисках следов пропавших детей.

Пеллетер смягчил тон и попробовал применить другую тактику.

– Стало быть, вам не безразлично, что происходит в тюрьме? Просто мне показалось, что между городом и тюрьмой нет такой уж большой связи.

– Да, наша газета не реагирует на каждый маленький инцидент, происходящий там, если вы об этом. «Веритэ» посвящает половину своих материалов школьным футбольным матчам и благотворительным распродажам выпечки в пользу церкви.

– И проблеме строительства вокзала, – вставил Мартен.

– Вокзала здесь никогда не будет.

– Да, городским властям нравится, когда вы, репортеры, такое говорите.

Пеллетер выдохнул густой клуб дыма, облаком завихрившийся в ночном воздухе.

– Так Фурнье…

– Заместитель начальника тюрьмы? – сказал Сервьер, пытаясь разгадать выражение лица Пеллетера. – А что Фурнье?

Пеллетер театрально пожал плечами.

– Да. А что Фурнье?..

– Фурнье держится обособленно и замкнуто. Он практически живет в тюрьме. Мы изучили его биографию, когда он только приехал сюда, но это был всего лишь кратенький сухой список. Он получил степень здесь. Работал сначала в транспортной конторе, потом в этой тюрьме. Ничего интересного. И он с самого начала не предпринимал никаких попыток познакомиться с кем-то из здешних жителей поближе. Похоже, он прирожденный администратор и не более того.

Пеллетер кивнул, так как его собственное мнение об этом человеке вполне совпадало с описанием, которое он только что получил от Сервьера. В общем-то вполне банальный типаж, даже независимо от того, насколько сильна была в Фурнье эта его административная жилка. Это его управленческая страсть. Ведь даже самая сильная страсть не всегда доводит до крайности. И все же Пеллетеру не нравилось, что заместитель начальника тюрьмы не дал ему допросить раненого арестанта и вообще что всю необходимую Пеллетеру информацию он держал под своим контролем.

– А ты что думаешь? – спросил он, повернувшись к Мартену.

Мартен заметно оживился, даже перестал смотреть на обочину.

– О заместителе начальника тюрьмы? Ну он, похоже, хорошо знает свою работу. Четко видит разницу между тем, что должно быть сделано, и тем, что делается на самом деле.