Секреты Лилии - Анастасия Румянцева Страница 2

– Ты хочешь обмануть смерть, – наконец ответила женщина. – Но плата за ложь слишком высока. Готова ли ты заплатить ее в обмен на жизнь матери?

– Да! Что угодно, только скажите!

– Ты будешь проклята, цветок, – ведьма растянула тонкие губы в противной улыбке, – и это проклятье можно снять, лишь вернув украденную жизнь. Смерть не терпит обмана. Она жестоко мстит.

Холод пробрал Лили. Шею сковало от страха, язык не слушался. Она с трудом кивнула.

Ведьма вскочила, опрокинув стул. Взметнула рукой, и свеча загорелась диким пламенем.

– Тогда слушай, дитя…

Когда Лили выбежала из страшного дома, на улице снова лил дождь. Он сбил ее с ног, и она рухнула на землю. Очередной спазм вывернул ее наизнанку. Дрожь, холод, вода… Она потерялась в мире, который вдруг изменился. Стал чужим. Но главное, что билось в висках пойманной мыслью, это изменилась Лили. И уже никогда ей не стать прежней.

Россия. Москва. 2016 год

Кристина Валерьевна вошла в темный зал, наполненный душным воздухом. Каждый шаг сопровождался мерным стуком черной лакированной трости. В окно барабанил ливень, словно пел панихиду, и крупными слезами бежал по стеклу. Хотелось распахнуть форточку. Впустить запах озона и монотонное жужжание города. Но в углу комнаты под шерстяной шалью прятался человек. И этот человек больше всего на свете боялся дождя.

– Руслана?

Комок шерсти зашевелился, и Кристина Валерьевна увидела знакомые глаза, нечесаные волосы.

– Я включу свет, – предупредила она внучку и щелкнула выключателем.

Та поморщилась и уткнулась лицом в колени.

– Мне было хорошо в темноте, – раздалось бормотание.

– А мне было хорошо, когда здесь была гостиная, а не свинарник, – хмыкнула Кристина Валерьевна и провела ладонью по салатовым обоям. Боялась, что они липкие от грязи, как и кофейный столик, заваленный пустыми контейнерами из-под китайской лапши.

Она зашторила зеленые занавески и включила телевизор в углу комнаты. На весь экран загорелись кадры из фильма «Дневник Бриджит Джонс». Звуки перебили шум дождя, и Руслана оживилась.

– Бриджит Джонс – как вовремя. По крайней мере, не слышно дождя. – Девушка перебралась на диван и подобрала под себя ноги. Голос звучал наигранно весело, но голубые глаза переливались страдающим блеском, который вызывают только слезы. Когда уже нет сил плакать, но они все равно щиплют веки.

Кристина Валерьевна села рядом с внучкой, и некоторое время они молча смотрели телевизор.

– Две недели – не слишком ли долго для депрессии? – Она сложила руки на набалдашнике трости. – Надо было водить тебя в детстве на собачьи бои. Закалять характер!

– Горбатого могила исправит, – процитировала Руслана.

Кристина Валерьевна подцепила пальцами пшеничный локон девушки и потянула вниз:

– Когда ты появилась перед моей дверью с маленьким чемоданом, я даже не подозревала, что ты учудишь подобное. Ты же моя внучка, черт возьми! Хватит быть тряпкой. На мужчинах не сошелся клином белый свет!

– Нет, – Руслана поучительно подняла указательный палец вверх, – не сошелся. Мужики на фиг никому не нужны. Пора менять ориентацию…

– Лана, – Кристина Валерьевна смягчила тон, – тебе даже тридцати нет.

– О, это дело поправимое. Осталось чуть меньше года, и стукнет круглая дата. – Руслана покопалась в пустых контейнерах и разочарованно хмыкнула, когда ничего не нашла. В животе заурчало. – А я до сих пор одна, потому что мои отношения – сплошная неудача, – устало добавила она.

– Только в сказках любовь приносит счастье и беззаботность. В жизни все сложнее. Вместе с радостью она дарит боль, и наоборот, – Кристина Валерьевна погладила девушку по спине и уставилась на руку, – да ты покрыта грязью.

Руслана хмыкнула и нарочито прижалась к ней:

– Ба, мне не везет всю жизнь.

– Возможно, у Бога на тебя особенные планы, – философски ответила Кристина Валерьевна.

– О да. Пропустить через меня неудачников и психопатов.

Они ненадолго замолчали.

– И все же тебе не стоит убиваться из-за женатика, – произнесла Кристина Валерьевна. – Что бы сказали твои родители, узнай, что их дочь спряталась от всего мира под пледом.

– Успокойся, они не узнают. Они – в Америке. Жарят индейцев. – Лана нахмурилась. – Кажется, в последний раз я их видела в феврале, на день рождения. И то по компьютеру.

– Ты злая девочка. Они же любят тебя.

– Мне и так плохо! – застонала Руслана. – Не приплетай сюда еще и родителей.

– Плохо – детям голодным, а ты ерундой страдаешь. Радовалась бы, что не забеременела от этого мерзавца, – резонно заметила Кристина Валерьевна.

Пальцы смяли синюю юбку.

– Я думала, что он тот самый.

– Ну, такие мысли бывают в жизни каждой женщины. – Она шлепнула внучку по коленке и встала. – А теперь живо в душ. Ты воняешь, как настоящий скунс. Еще удивляешься, почему не можешь найти нормального мужика.

– Бабушка, – Руслана устало улыбнулась, – я тебя люблю.

– И не подхалимничай, – проворчала Кристина Валерьевна. – Отмоешься, поешь и приберешь этот бардак. Превратила мою любимую комнату в лежбище бомжа. Дедушка в могиле раз десять перевернулся.

Опираясь на трость, она ушла на кухню. Схватила миску и с наслаждением разбила в нее яйца, вымещая на них обиду за внучку.

Почему Руслане не везет в любви? Двадцать девять лет – и уже столько неудачных отношений. Неужели она расплачивается за ее грехи? Кристина Валерьевна прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Господи, столько лет прошло, а она до сих пор помнит…

Руслана поморщилась. Мысли о еде вызывали тошноту, хотя живот предательски урчал. Ноги едва держали. Возникло чувство, что она передвигается на спичках и они вот-вот сломаются. Депрессия высосала все соки, и когда Лана добрела до ванной комнаты, то еле закрыла дверь. В зеркале увидела выпирающие ребра, впавший живот, бедра вообще растворились. Она задумчиво повернулась и уставилась на свою заднюю точку. Черт, кажется, она должна была аппетитно торчать.

Руслана скривилась и забралась в ванную. Опустилась на корточки, сжалась в маленький комок омерзения и боли. Холодный душ ударил по спине, но постепенно потеплел. Он смывал напряжение и приносил облегчение. Руслана с наслаждением подставила под воду лицо. Приоткрыла пересохшие губы. Как жаль, что так же легко нельзя вытеснить из памяти прошлое.

Каждую минуту, секунду, миллисекунду она вспоминала о том, что Эдуард женат. И полгода счастливых отношений – миф, сказка для наивных дурачков. А Индия… десять дней солнца и моря. Эдуард в буквальном смысле носил ее на руках, чтобы потом бросить на землю. И разбить сердце. Видимо, права была цыганка.