Деликатесы Декстера - Джеффри Линдсей Страница 2

Эта мысль не огорошила меня, а скорее показалась закономерным итогом. Всю жизнь я двигался в определенном направлении, и вот я здесь. Мне больше не нужно заниматься тем, что я делал. Этой потребности больше не существует, и сожалений — тоже. Теперь есть Лили-Энн, и этот козырь бьет все скрывающееся во тьме. Время двигаться дальше, время развиваться! Время оставить Старого Дьявола Декстера в придорожной пыли. С этой частью моей сущности покончено, а теперь…

А теперь в радостной мелодии Декстерова счастья явно слышится фальшивая нота. Что-то не в порядке. Прежняя жизнь, шурша чешуей, проскользнула в новый, окрашенный в розовое мир.

Кто-то наблюдает за мной.

Мягкий, почти насмешливый шепот внутри. Темного Пассажира забавляет выбранный момент. Но в его предупреждении, как всегда, есть смысл. Я поворачиваюсь, будто невзначай, с привычной фальшивой улыбкой на лице, и сканирую пространство. Старик в рубашке, заправленной в высоко подтянутые брюки, прислонился к автомату с содовой и закрыл глаза. Мимо, не замечая его, проходит медсестра.

Затем я смотрю направо, туда, где коридор разветвляется в виде буквы Т: с одной стороны — палаты, с другой — лифты. И вот он, как точка на экране моего радара, а точнее — след точки, поскольку все, что я могу заметить, — это половина его спины. Светлые брюки, зеленоватая рубашка в клетку, подошва кроссовки… и все. Никаких объяснений, зачем он наблюдал за мной, но я знаю: он это делал. И гнусная ухмылка Темного Пассажира подтверждает, как бы говоря: итак, от чего же ты собрался отказываться?

Мне не известно ни одной причины, по которой кого-то мог заинтересовать старина Декстер. Моя совесть чиста, то есть я всегда аккуратно убирал за собой. В любом случае моя совесть не более реальна, чем единорог.

Тем не менее кто-то совершенно точно наблюдал за мной, и это обеспокоило меня, поскольку я не мог придумать ни одного мало-мальски внятного объяснения, зачем кому-то приспичило наблюдать за Унылым-как-помои Декстером. Теперь я понимал — что бы ни угрожало Декстеру, оно становилось потенциальной опасностью и для Лили-Энн, а этого я уж никак не мог допустить.

Ну и, конечно, Пассажира забавляло, что минуту назад я воображал себя посреди поляны весенних цветов, я вдыхал их запах и отказывался следовать велениям плоти, а теперь был вновь готов убивать и жаждал этого. Но на этот раз не ради приятного времяпрепровождения. Нет, теперь все было по-другому: я должен защищать Лили-Энн. И даже сейчас, когда она живет на свете всего несколько минут, я готов вырвать глотку любому, кто приблизится к ней. С этой приятной мыслью я направился в конец коридора и посмотрел в направлении лифтов. Никого. Коридор был пуст.

Через несколько секунд, в течение которых я смотрел в пустоту и наслаждался молчанием в попытках вернуть на место отпавшую челюсть, проснулся мой сотовый. Звонила сержант Дебора — моя сводная плоть и кровь, моя сестренка-полицейский. Скорее всего ей хотелось поворковать по поводу появления на свет Лили-Энн и пожелать дорогому брату всего наилучшего. Естественно, я взял трубку.

— Привет!

— Декстер, — сказала она, — мы тут по уши в дерьме, и ты мне нужен. Приезжай прямо сейчас.

— Но прямо сейчас я не на службе. У меня отпуск по уходу за ребенком. — Однако прежде чем я смог заверить ее в том, что Лили-Энн красавица, с ней все хорошо, а Рита спит крепким сном, она продиктовала мне адрес и отключилась.

Я вернулся к окну и попрощался с Лили-Энн, которая в ответ довольно сердечно пошевелила пальцами ног, но ничего не сказала.

Дом, адрес которого дала мне Дебора, находился в старой части Коконат-Гроув, где отсутствовали высокие здания и посты охраны. Постройки здесь были небольшими, эксцентричной планировки, а кусты и деревья вокруг них превратились в буйные заросли, сквозь которые не проглядывалось ничего, кроме дороги. Улица, над которой нависал полог из разросшихся индийских смоковниц, оказалась такой ширины, что я едва смог проехать мимо дюжины или около того служебных машин, которые успели занять все парковочные места раньше меня. Мне удалось найти местечко рядом с разросшимся бамбуком в квартале от места преступления. Я вклинился туда и отправился в долгий обратный путь, таща на себе набор инструментов для исследования крови. Он казался намного тяжелее, чем обычно, но, возможно, мои силы высасывало расстояние, отделявшее меня от Лили-Энн.

Дом выглядел довольно скромно, и большую его часть скрывала буйная растительность. У него была плоская, слегка покатая крыша из тех, что были в моде лет сорок назад, а перед домом из бассейна с фонтаном торчал странно изогнутый кусок металла, бывший, за неимением лучших объяснений, скульптурой. Словом, типичное жилище в Олд-Коконат-гроув.

Я заметил, что некоторые из припаркованных поблизости машин имели отношение к гаражу ФБР, и, как следовало ожидать, зайдя в дом, я увидел парочку серых костюмов среди знакомой синей формы и рубашек-гуайавер пастельных тонов. Все собравшиеся разделились на группы и участвовали в некоем подобии броуновского движения: одни допрашивали очевидцев, другие собирали вещественные доказательства, большая же часть просто смотрела по сторонам в надежде углядеть нечто достаточно важное, чтобы оправдать поездку сюда и удовольствие постоять на месте преступления.

Дебору я обнаружил за беседой, которую вполне можно было бы назвать несколько напряженной. Впрочем, это не удивило бы тех, кто знает и любит мою сестру. Она стояла в компании двух «серых костюмов». Содержимое одного из них Оказалось мне знакомо. Специальный агент Бренда Рехт, которую натравил на меня сержант Доукс — мое проклятие — после неудавшейся попытки похищения моих приемных детей Коди и Эстор. Однако, даже вдохновляемая паранойей доброго сержанта, она не смогла найти ничего против меня. Это, впрочем, не уменьшило ее подозрений, поэтому возобновлять знакомство мне совершенно не хотелось.

Ее сопровождал мужчина, описание которого укладывалось в определение «среднестатистический федерал». Его серый костюм дополняли белая рубашка и начищенные до блеска ботинки. Федералам противостояли сержант Дебора, моя сестра, и незнакомый мне мужчина. Это был блондин около шести футов роста, мускулистый и до идиотизма красивый суровой мужественной красотой. Выглядело это так, будто Бог решил взять Бреда Питта и сделать его действительно симпатичным. Он задумчиво разглядывал торшер, в то время как Дебора рассерженно говорила специальному агенту Рехт что-то малоприятное. Когда я подошел ближе, она поймала мой взгляд, повернулась к специальному агенту Рехт спиной и сказала:

— А теперь уберите свои чертовы лапы с моего места преступления. Мне нужно делать свою работу.

Она потащила меня в глубь дома, бормоча под нос:

— Проклятые федералы.

После посещения родильного отделения меня переполняли любовь и понимание, и я спросил:

— Зачем они пришли?

— А зачем они обычно приходят? — огрызнулась Деб. — Они подозревают похищение, а это их юрисдикция. И вот теперь меня окружают эти придурки в этих дурацких дорогих ботинках и лишают возможности делать мою чертову работу, чтобы я могла выяснить, похищение это или нет. Сюда, — сказала она, быстро отстранившись от переживаний по поводу ФБР, и протолкнула меня в комнату в конце коридора.