Бегущие во мраке - Эд Горман Страница 2

Рука репортера казалось сильной, надежной. Шоу наклонился к ней, и она увидела его близко-близко.

– Закройте глаза и расслабьтесь. Все уже позади.

Его дыхание… Виски!

Хоть она и потеряла счет времени, логика подсказывала, что сейчас около полудня. А он уже успел выпить.

Непрошеные воспоминания об отце вдруг захватили ее. Тысячи мелких домашних ссор: отец ругается, бьет посуду; мать рыдает; Джессика с сестрой прячутся в кладовке. Все это стремительно пронеслось в ее голове, словно карета скорой помощи, рассекающая пелену мороси.

Джессика осторожно отпустила руку Майкла Шоу.

С третьей попытки Рид повезло.

Предыдущими двумя выстрелами, как и ее напарник, она старалась поразить самих беглецов. Но это было очень сложно, если не сказать невозможно, на такой скорости, не говоря уже об отвратительных погодных условиях. Тогда она выбрала новую мишень – малый хвостовой винт.

Пилот по ее просьбе зашел справа и выжал из машины все, что возможно. Рид приготовилась. Помолилась: от еще одной беззвучной молитвы никому хуже не будет.

Она попала в цель со второй попытки. Машина налетчиков какое-то время еще держала направление, но вот ее начало бросать из стороны в сторону. А потом вертолет камнем рухнул вниз. Резко нырнул в воду.

Их крики не мог заглушить даже рев винтов. Пилот совершил несколько безуспешных попыток справиться с управлением и выйти из штопора, но Безрезультатно: кабина исчезла под водой. Через мгновение скрылся из виду и поврежденный хвостовой винт.

Да уж, подумала Рид, молитва была явно не лишней. А потом она заметила, что большая моторная лодка черного цвета, рассекая волны, несется к месту аварии. Похоже, преступники предусмотрели все возможные варианты развития событий, даже то, что их вертолет собьют и он упадет в реку.

Два полицейских катера на полной скорости следовали за ней, но налетчики уже выбирались из воды и залезали в лодку.

Вечером Шоу навестил ее в больнице. Как оказалось, пуля вовсе не прошла навылет: она задела одно из ребер.

Он принес с собой букет ярко-красных роз с длинными стеблями, который поставил в вазу на столике возле кровати. Потом сел на стул и постарался ее развлечь. Но ей не хотелось развлечений.

Шоу постарался ее рассмешить, и это ему почти удалось. Только вот смеяться ей тоже не хотелось.

Дальше он делал все, чтобы ей понравиться.

Однако она вовсе не хотела, чтобы он ей понравился.

Джессика плакала, проваливалась в сон и снова возвращалась к реальности, молча лежала, глядя в потолок… А он просто сидел рядом. Сбегал вниз и принес несколько журналов. Она еще немного поплакала о Филе Стэфорде, которого так любила. Да и как можно не любить человека, который стал тебе настоящим духовным отцом в этой жизни?

А потом Шоу сказал:

– Вам нужно поспать. Я вернусь утром.

Его лицо было одновременно привлекательным и чем-то отталкивающим, полным жизненной силы и участия и в то же время печальным.

Он наклонился к ней и нежно поцеловал в щеку, и тогда Джессика снова уловила этот запах. Точно такой же, как и у отца. Как и сегодня утром.

Виски.

Пять лет спустя

Рак.

Пожилая женщина встала со скамьи, в ее глазах застыли слезы. Они текли по бледным впалым щекам.

«Рак, – подумала Джессика. – Или у нее, или у кого-то из ее близких».

Был четверг, за окном шел дождь, утренняя месса только что закончилась, и в церкви Святого Матфея не было никого, кроме пожилой женщины, Джессики и ее тети Эллен. Последние устроились на длинной скамье в самом центре зала.

Джессике вспомнилась мать: как она приходила в эту же церковь, подолгу молилась здесь за друга или родственника, у которого обнаружили рак.

Как-то старый Салливан сказал ей, что большинство из тех, кто ставит свечи у алтаря – зеленые, красные, желтые и синие, – просят Бога о том, чтобы он излечил кого-то от рака.

– Бедняжка, – вздохнула тетя Эллен, когда женщина проходила мимо распятия к выходу, туда, где располагались купель и хоры.

На женщине было поношенное зимнее пальто и выцветший синий шарф. Ее сухой кашель гулким эхом раздавался в пустой церкви.

– Я бы хотела поставить свечку, милая, – сказала тетя Эллен.

Джессика кивнула:

– Тебе помочь?

– Не стоит.

Семь месяцев назад семидесятитрехлетняя Эллен Броди упала и сломала бедро. Она могла выйти куда-нибудь из дома, только когда Джессика приезжала и забирала ее. Последние несколько дней тетя чувствовала себя лучше и поэтому не упускала возможности это продемонстрировать.

Эллен направилась к статуе Мадонны, перед которой горели свечи, а Джессика подумала, как же все-таки они похожи – ее мать и тетя, миниатюрные ирландки с лукавыми карими глазами, готовые улыбаться по малейшему поводу.

На тете Эллен была темно-синяя кашемировая куртка, ее гордость и отрада. Она купила ее в одном из самых дорогих магазинов города. Урок, который сестры Броди усвоили у своей матери-иммигрантки, – всегда покупать самое лучшее: в перспективе это экономит кучу денег. Джессика, кстати, тоже следовала этому принципу.

Тетя Эллен зажгла зеленую свечку и склонила голову перед сверкающим алтарем. Конечно же, Джессика знала, о чем будет молиться тетя. О том, чтобы Господь позаботился о ее сестре Эми. Она молилась об этом с тех самых пор, как восемь лет назад Эми и Майкл Дэннис погибли в автокатастрофе на железнодорожном переезде. Медицинский эксперт установил, что Майкл Дэннис, сидевший за рулем, был сильно пьян.

Ненависть и досада с новой силой пробудились в душе Джессики; с большим трудом она сохранила самообладание, обуздав желание вскочить со скамьи и разбить первое, что попадется под руку, вдребезги. Только пальцы лихорадочно перебирали черные бусинки четок.

Как можно было одновременно и любить и ненавидеть человека так, как она любила и ненавидела отца, который, сколько она себя помнила, был алкоголиком и который отнял у нее мать?

Тетя Эллен, женщина, безусловно, мудрая и опытная, а значит, великодушная, никогда не сказала плохого слова о Майкле Дэннисе. «Он был неплохим человеком, дорогая. Видит Бог, он хотел как лучше и сделал все что мог». Сколько раз тетя пыталась успокоить племянницу подобными словами, когда ненависть снова брала верх в ее душе? Джессика уже сбилась со счета.

Джессика откинулась на спинку скамьи и окинула взглядом церковь. На нее нахлынули воспоминания о многочисленных рождественских и пасхальных службах под этими старыми сводами. Родители всегда выглядели такими нарядными, Отец, конечно, бывал пьян, но не слишком. В церкви пахло цветами и ладаном; многоголосие хора эхом отражалось от сводов храма…