Невинная жена - Эми Ллойд Страница 2

Сэм казалось, что только люди на форумах что-то понимают. Все они, впервые увидевшие «Правду в кадре» несколько лет назад, испытывали то же самое чувство социальной беспомощности и радушно приняли ее в свое сообщество. Некоторые саркастически замечали: «Гм, где же вы были? Добро пожаловать в 1993-й». Однако в целом она чувствовала себя здесь как дома и вносила посильный вклад в общую дискуссию, делясь своими мыслями и чувствами не только по поводу Денниса, а и в плане своей личной жизни. Именно к этим людям она обратилась, когда Марк ушел, а она, вернувшись домой, обнаружила, что из всех его вещей осталась только зубная щетка, стоявшая в стакане над раковиной рядом с ее собственной. Обе щетки переплелись, будто лебединые шеи. Марк даже не оставил записки. Другие участники форума утешали ее, сообщали, как связаться с ними по «Скайпу», если ей захочется поговорить, убеждали, что она этого не заслужила. Кроме них, у нее никого не было.

Большинство групп были американскими, хотя среди участников попадались и британцы, которые изредка организовывали встречи и мероприятия. И все же движущей силой дискуссий и организованных протестов были именно американцы. Деннису дважды назначали срок казни, и каждый раз члены групп собирались возле здания окружного суда Ред-Ривера и тюрьмы Алтуна, выражая протест и общаясь со средствами массовой информации, чтобы привлечь внимание общественности к делу. Они спали в палатках, раздавали информационные брошюры и собирали подписи для петиций до тех пор, пока на противоположной стороне улицы не появлялась другая группа с плакатами, гласившими «УБИЙЦА!», «ГДЕ ОСТАЛЬНЫЕ ТЕЛА?». Группы громко переругивались. Чтобы их разделить, на краю тротуаров по обе стороны улицы даже были поставлены барьеры. Полицейские стояли посередине и бесстрастно смотрели прямо перед собой.

Когда приведение в исполнение смертного приговора Деннису было отложено, в национальных средствах массовой информации появились фотографии, на которых группы поддержки плакали и обнимались. Сэм читала все сообщения в блогах о протестах и написала на британский форум о том, как бы ей хотелось сделать что-нибудь такое же замечательное, однако это было непросто, ведь жила она так далеко…

«На самом деле, они ничего не сделали, — ответил один из участников, — так уж работает система. Осужденные сидят в камере смертников по сорок лет, а приговор так и не приводят в исполнение. Неужели эти протесты чем-то помогли? Вряд ли».

Сэм казалось, что британские участники форума были не так серьезны, как американские, что для них это просто хобби. Во время одной из встреч они посетили Лондонскую темницу [1]. Окровавленные восковые фигуры, корчащиеся в вечных муках, ржавые средневековые орудия пыток на их шеях, вопли и стоны, доносящиеся из динамиков… Группа вопила и смеялась, и Сэм почувствовала, что между ними и ею встает глухая стена, как будто их больше интересовала всякая патология, чем человеческие муки. У нее создалось впечатление, что для британцев с форума Деннис даже не является реальным человеком. Их сердца не разрывались так, как разрывалось ее сердце. Это был британский цинизм, болезненное отсутствие эмоциональной вовлеченности, и Сэм захотелось оказаться от этих людей подальше. Куда лучше она чувствовала себя с теми, что переживали так же, как переживала она, и хотели что-нибудь сделать.

Американские участники форума стали ее самыми лучшими друзьями за много лет. Вместо того чтобы спать, в постели она беседовала с ними, пристроив ноутбук на согнутых коленях. Многие из них писали Деннису и пересылали ей сканы ответов. Сэм никак не могла избавиться от чувства неловкости, вызванного фамильярностью, с которой они общались с ним. Ей потребовалось несколько месяцев, чтобы написать письмо, и еще несколько недель, чтобы решиться его отправить.

29 января

Дорогой Деннис!

Меня зовут Саманта. Мне 31 год, я школьная учительница из Англии, и я знаю, что ты невиновен. Раньше я никогда не писала человеку, с которым не была знакома. Я знаю, люди, должно быть, все время пишут тебе письма и говорят одни и те же вещи, вроде «Твоя история действительно меня растрогала» и «Я правда не могу не думать о ней», но меня твоя история в самом деле растрогала и я в самом деле не могу не думать о ней. Деннис, на свете есть так много людей, которые стараются изо всех сил доказать твою невиновность. Мне хотелось бы тебе помочь, но я просто не знаю, что я могу сделать. Если тебе что-нибудь нужно, пожалуйста, скажи мне, даже если это какая-то мелочь, — я сделаю все, что в моих силах.

Это странное ощущение — так много знать о тебе, а ты обо мне ровно ничего не знаешь. Так что я кое-что расскажу, чтобы мы могли сравнять счет. Я живу одна; моя бабушка умерла три года назад и оставила мне свой дом, из-за этого моя мать ненавидит меня еще больше, чем раньше (если такое вообще возможно). Как и ты, в семье я кто-то вроде паршивой овцы, которая все стадо портит. Надеюсь, это звучит не слишком ужасно — я имею в виду людей, которые нас не понимают, потому что мы не такие, как они, но не из-за того, что мы сделали что-то плохое. Моя бабушка всегда меня понимала, она была мне почти как мать, правда-правда, и я еще не опомнилась после ее смерти. Может быть, именно поэтому меня так тронула твоя история. Теперь я снова одна (пережить это далось мне нелегко), и я ненавижу свою работу. Иногда я просыпаюсь засветло и даже не могу пошевельнуться, а просто лежу, желая, чтобы за окном всегда была такая же темень. Наверное, я слишком многословна, но мне хочется кому-нибудь об этом рассказать.

Если ты не ответишь на мое письмо, я пойму. Должно быть, ты получаешь так много писем, но я просто хотела, чтобы ты знал: есть множество людей, которые о тебе думают. Все мы в восторге от новых документальных кадров — это звучит глупо, но, с той поры как я об этом услышала, у меня появилось новое чувство надежды, почти уверенность, что на этот раз твое дело будет пересмотрено. Ты рад? (Извини, если это глупый вопрос.)

Надеюсь, ты мне напишешь, ты всегда пишешь людям такие содержательные письма (они помещают их в Интернете, люди действительно желают знать, что у тебя все в порядке, несмотря ни на что), и я с удовольствием буду тебе писать, если ты этого захочешь.

Она никому не рассказывала о своем письме на тот случай, если ответа не будет, а когда ответ наконец пришел, она не сообщила об этом на форуме, поскольку не была уверена, действительно ли это письмо написано именно для нее и отличается от тех писем, которые он посылает всем остальным.

14 апреля

Дорогая Саманта!

Извини, что я отвечаю с опозданием. Ты права, я получаю много писем, и мне требуется какое-то время, чтобы прочитать все, что мне пишут. Хотя времени у меня достаточно, я не отвечаю на все письма подряд. Однако в твоем письме что-то меня зацепило. Я огорчен, что ты одинока. Я тоже одинок.

Кэрри рассказывает мне об онлайновых группах поддержки, и это меня очень утешает. Иногда мне трудно это понять. Когда я ходил в школу, там был один компьютер, мы печатали на клавиатуре координаты, и это заставляло робота двигаться по классу. Он двигался очень медленно — думаю, он должен был изображать черепаху. Однажды мы вернулись с каникул, и он оказался сломанным. Учительница даже не спросила, кто это сделал. Она сразу сказала, что это я. Я не делал этого, но все стали думать, что это я.