Смертельный просчет - Майкл Ридпат Страница 20

Но нельзя же валяться в постели до утра. И к ужину я вылез. Вина и пива на веранде было в изобилии, но я к спиртному не прикоснулся. Впрочем, Ингрид и Оуэн тоже. Гай и Тони налегали на пиво. Особенно Гай.

Мел держала в руке почти пустой бокал.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

Она как-то странно посмотрела на меня, видимо, удивляясь сочувственным ноткам в моём голосе.

— Слабость во всём теле.

— У меня тоже.

— Не унывай, Мел! — воскликнул Гай, обнимая её одной рукой, а другой снова наполняя бокал. — Здесь не так уж плохо, верно?

— Да, очень мило, — промолвила она, пытаясь выдавить улыбку.

— Завтра мы снова поедем в Монте-Карло. Отметимся в казино.

— Прекрасно, — отозвалась Мел без энтузиазма.

Я побрёл к мраморной балюстраде. Далеко внизу шумело море. Настолько далеко, что шум прибоя отставал от движения волн.

— Как все скверно получилось.

Я повернул голову. Рядом стояла Ингрид.

— Мел выглядит ужасно. Ты с ней говорила?

— Немного.

— Как это случилось? Я видел, что Мел в восторге от шуток Тони, но не подозревал, чем закончится их беседа.

— Все разошлись спать. Доминик тоже. Тони начал рассказывать Мел о сторожевой башне, потом повёл её посмотреть, как она выглядит при лунном свете, затем поцеловал. Ну…

— Но как она могла? — возмутился я. — Ведь ему за сорок!

— Тони обаятельный мужчина. Да, ему за сорок, но он очень сексуальный и знает это. Женщины — не все, но некоторые — от таких мужчин без ума. Мел принадлежит к данному типу женщин. Она наивна, романтична, и обстановка была такая романтичная. Вот Тони и воспользовался… Он профессионал, а она вчерашняя школьница. Это ведь у неё было в первый раз.

— Но он её не изнасиловал?

— Нет-нет, Мел не возражала.

— Ты думаешь, она жалеет? Мне показалось, сегодня она его сторонилась.

— Конечно.

— И что собирается делать?

— Как-то пережить травму. Что ещё она может сделать?

— Уехать домой.

— Вероятно.

— Во всяком случае, сейчас она выглядит несчастной.

— Кстати, и ты тоже, — заметила Ингрид.

— Чего вы тут прячетесь? — раздался голос Доминик. — Идите к нам. — Она была в тесных белых джинсах и чёрном топе под белым жакетом. Доминик широко улыбалась. — Дэвид, идите поговорите со мной.

— Спасибо, но мне нравится стоять здесь. Отсюда такой красивый вид.

— Как хотите, — усмехнулась Доминик, коснувшись языком верхней губы.

— Чего это она? — спросила Ингрид, наблюдая, как Доминик, покачивая бёдрами, возвращается на веранду.

— Только ничего не спрашивай, — произнёс я. — Пожалуйста.

Ингрид удивлённо посмотрела на меня.

— Да, жизнь здесь становится всё интереснее и интереснее.

Вечер вяло клонился к концу. Я почти всё время молчал, стараясь держаться подальше от Доминик. Впрочем, не веселился никто, а Тони по-прежнему выглядел злым. Примерно в десять часов компания начала расходиться. По дороге к коттеджу Гай не переставал удивляться, почему все такие унылые.

Я лёг в постель и забылся в каком-то странном полусне. В сознании постоянно вспыхивали образы обнажённой Доминик. Меня переполняли одновременно восторг и стыд. Начало жечь глаза, заломило тело, в желудке возникла боль, в горле тоже. Вдобавок сильно колотилось сердце. Я открывал глаза, пытаясь успокоиться. Потом всё начиналось сначала. Неужели у всех после первого раза бывает такое? Где-то к середине ночи образы Доминик постепенно исчезли, и я заснул.

Меня разбудил скрип входной двери. Зажёгся свет, я поднял голову. В дверях стоял Тони. Его лицо при искусственном освещении казалось измождённым.

— Сколько времени? — прохрипел Гай.

— Четыре.

— Почему ты так рано?

— Потому что случилась неприятность, — сказал Тони. — Очень серьёзная. Умерла Доминик.

Апрель 1999 года, Сити, Лондон

В этом небольшом рыбном ресторане рядом с резиденцией лорда-мэра всегда полно народа. Чтобы занять столик, нужно прийти пораньше. Верховодил всем колоритный итальянец с пушистыми усами, безжалостно разорявший посетителей. Настолько всё было вкусно. Ну, для начала великолепная рыба. Но мой отец приходил сюда не столько из-за неё, сколько ради рулета с джемом и фирменного пудинга с заварным кремом.

С тех пор, как я начал работать в банке «Гёрни Крохайм», мы встречались здесь каждые несколько месяцев, когда он приезжал по делам в Лондон. Отец никогда ничего не объяснял, а я не спрашивал, хотя не понимал, какие могут быть в Лондоне дела у менеджера небольшого отделения строительной компании. Видимо, просто хотел выбраться из маленького города, повидаться со старыми друзьями, погулять по столице, пообедать со мной. Мы с ним получали огромное удовольствие от этих обедов.

Я опоздал на пять минут. Он уже занял столик неподалёку от бара и потягивал «Гиннесс» из высокой кружки с крышкой. Такая же была приготовлена для меня. Мы радостно поздоровались.

Отец был высокий, лысый, на носу очки. Ему перевалило за шестьдесят, но он по-прежнему работал менеджером филиала компании. Просто чудо какое-то. Его держали на плаву деловая хватка, проницательность и отсутствие амбиций. Он никогда не предпринимал попыток лезть наверх. В нашем небольшом городке его знали и уважали все, кто был связан с бизнесом. Конкуренты начинали новые маркетинговые кампании, назначали более высокие ставки по депозитам и ещё много чего, а он неизменно гнул свою линию и в результате оказывался прав. Боссы строительной компании, где он трудился, понимали, что, убрав его, ничего не получат, а потеряют многое. Был один тяжёлый момент в период экономического спада в начале девяностых, когда президент компании проявлял недовольство мягкой позицией отца по отношению к некоторым клиентам, имеющим задолженность по закладным, но всё обошлось. Минует два года, и отец пошлёт все к чертям и уйдёт на пенсию.

— Садись, Дэвид. Я взял тебе «Гиннесс». Молодец, что пришёл. Я уж подумал, что ты не можешь отлучиться с работы.

— Всё в порядке, папа, я уже здесь.

— Я предвкушал встречу с пудингом всю неделю. Твоя мама, к сожалению, вообще перестала готовить подобные блюда. Боится, как бы я не поправился на лишний фунт-два.

Он заказал консервированные креветки, палтус и бутылку вина «Сансер».

— Мне нравится твоя причёска. Как будто ты только демобилизовался из армии.

Я улыбнулся:

— С этой причёской у меня и ощущения другие.