Семь ангелов - Николай Усков Страница 21

– Ну, конечно, Лиза, это вопрос крови, – раздраженно продолжил он, – вашей бело-сине-красной крови. Увы, во мне тоже нет ее ни капли.

– Я не об этом, глупый. Папа особенный, Иван был совсем на него не похож.

– Полина тоже не похожа. И тем не менее она, судя по всему, получит все.

– Отнюдь, милый, согласно папиному завещанию основное состояние получу я. За мамой, Светланой Петровной, Леной и Полиной закреплены внушительные суммы на их содержание. Долю Ивана, вероятно, получит Светлана Петровна.

– Интересно, а ты уверена, что Федор Алексеевич не изменил завещания? Ведь Полина ждет мальчика.

– Папа ничего об этом не говорил, хотя он никогда не ставил никого в известность о своих действиях. – Она посмотрела в потолок, вероятно, пытаясь что-то представить про своего отца. – Он не испытывал сомнений, ему не нужно было знать, что думают другие. Его мозг работал как компьютер, перебирая за доли секунды все возможные сценарии и останавливаясь на единственно верном. Он никогда не обременял себя объяснениями для других. Он просто повторял: «Я так решил. В этой фразе главный член предложения – местоимение «я».

– Представим на секунду, что за событиями последних дней стоят именно деньги. В вашей семье все заинтересованы в сохранении status quo, кроме Полины и Ивана. Ивану были очень нужны деньги. Настолько нужны, что, не получив их, он покончил с собой. Остается Полина, – Кен замялся.

– Она, конечно, сука, но чего ради Полине убивать папу. Она ждала наследника. Ей, наоборот, нужно было сдувать пылинки с мужа, превратившего ее из лягушки в царевну, – в глазах Лизы появились озорные искорки. – Правда она на лягушку похожа?

– Неправда, – сухо ответил Кен. – Лиза, если другого завещания нет и ты действительно являешься главной наследницей, тебе стоит подумать о надежной охране. По-моему, Полина тебя не очень жалует, а сейчас ты для нее – кость в горле.

– Мой дорогой, это взаимно. Впрочем, спасибо за беспокойство. Неужели я и для тебя теперь представляю повышенный интерес? – в Лизе начала оживать фурия.

– Конечно, жениться на миллиардерше – мечта моего детства. Особенно радует, что миллиардерша такая аппетитная, – Алехин вернулся на кровать, и солнце вновь выхватило пронзительно голубой цвет в его глазах. Лиза пересела и обняла его. Вскоре они забыли и о духовной Климента, и о царевне-лягушке.

С того момента, как начальник охраны Климова Игорь Петрович сообщил об исчезновении хозяина, прошло всего три дня. Теперь Игорь Петрович лежал в отдельной палате, тщательно охраняемой полицией. Комиссар Комндом, занимавшийся расследованием, навещал его дважды, но всякий раз уходил ни с чем. Карие глаза Игоря Петровича, некогда цепкие и наблюдательные, были широко распахнуты и, казалось, лишены даже отблеска мысли. Большую часть дня он смотрел в одну точку на стерильно белом потолке. Одет он был в смирительную рубашку.

Когда к дому Климова прибыла полиция, Игорь Петрович еще немного напоминал собранного и четкого начальника охраны. По-офицерски ясно изложил комиссару обстановку, которую застал в кабинете босса. Странности начались в тот момент, когда комиссар, говоривший с начальником охраны по-английски, прошел в дом. Комндом стукнулся головой о низкий свод лестницы, ведущей на второй этаж, и помянул отца всякой лжи.

– Дьявол! – сказал он негромко, но искренне. И тут Игорь Петрович прозрел.

– Конечно, комиссар! Как я раньше не догадался! Именно! Вот дурак! – Комндом с интересом посмотрел на начальника охраны. Глаза русского светились бешеным огнем.

– Вы о чем-то вспомнили? – спросил полицейский.

– Тут и вспоминать нечего, – Игорь Петрович истерически захихикал, – конечно, дьявол! Это он! Хвостище во-о-о! – Начальник охраны перешел на русский и сделал характерный жест руками, которым бывалые рыбаки описывают размеры своей добычи.

– Простите? – забеспокоился Комндом.

– Я лично все проверил, запер. Мышь не проскочит. Тишина была такая тихая! – нес околесицу Игорь Петрович.

– И что же?

– Как что?! Тут вечером раздался стон, страшный такой, нутряной.

– Вы слышали, как стонал раненый Климов?

– Да какой там Климов. Это был нечеловеческий стон, где-то глубоко. Это он, чертяга, стонал, – безумец опять перешел на русский.

– Успокойтесь, пожалуйста, – комиссар отечески похлопал Игоря Петровича по плечу, они все еще стояли на лестнице. – Давайте пройдем в комнату, и вы мне все подробно расскажете.

Мужчины поднялись. Начальник охраны гулко топал и сопел за спиной так, что Комндому стало немного страшно. «Надо было пропустить его вперед», – подумал он.

Они сели на стулья в еще не обставленной комнате, загроможденной большими коробками с маркировкой Christie’s. Игорь Петрович сдвинул колени как школьник, положил на них свои огромные руки и стал слегка раскачиваться, смотря куда-то поверх Комндома. Выглядело это странно. Немолодой стриженный бобриком мужчина в майке-алкоголичке, обнажавшей монументальные плечи и буханки бицепсов, был явно не в себе.

– Итак, вы слышали стон?

– Да! – Игорь Петрович стал истово креститься и бормотать по-русски: «Изыди, сатана».

– А потом что?

– Потом стало тихо, я поднялся к боссу, постучал, а он мне так со смехом отвечает: «Ты что, выпил, что ли?»

– Вы видели Климова?

– Никак нет, мы через дверь разговаривали.

– Вы уверены, что это был голос Климова?

– На все сто. Я двадцать лет с ним бок о бок. Такое вместе пережили.

– А почему вы все-таки решили, что тут побывал дьявол?

– А кто же еще сквозь стены толстенные пройти сможет? Человек не сможет. Однозначно! Вспомнил! – почти закричал Игорь Петрович. – Из-под двери, когда я подошел, красный свет исходил. Как из преисподней.

– Свет? Это очень интересно.

Комиссар осторожно достал трубку телефона и по-французски приказал вызвать «Скорую». Но он опоздал. Начальник охраны вскочил и побежал вниз, выкрикивая по-русски: «Черти, черти, святой водой надо окропить! Это за грехи наши!»

Игоря Петровича госпитализировали силой. В результате операции у одного полицейского была сломана челюсть, под глазом другого красовался здоровый фингал. И все-таки Комндом проверил насчет «красного света». Ничего похожего на следы возгорания в кабинете Климова обнаружено не было. Камин давно не топили, дымовых шашек не зажигали. «Русский явно сошел с ума», – констатировал комиссар.

Теперь, после уколов успокоительного, Игорь Петрович вроде бы унялся, хотя врачи благоразумно решили держать пациента в зафиксированном состоянии. Начальник охраны раз за разом прокручивал в голове тот день. Он хорошо помнил, как они с боссом садились в Лионе в «Майбах». За границей Климов позволял себе ездить на сверхдорогих лимузинах, которые никогда не использовал в России, чтобы не злить вертикаль. Все было как обычно. Климов молчал, читал журнал «Джентльмен», даже процитировал несколько понравившихся ему мест: