Коллекционеры смерти - Джек Керли Страница 21

Сестра Беатрис странно посмотрела на меня.

– В классическом смысле этого слова – нет. Ее отец выплачивал ей немалое содержание для жизни вне дома. Первоначально именно наличие денег и привлекло к ней эту студенческую группу. Она не продавала себя за деньги незнакомым людям, но говорила так: «Для Гекскампа я была шлюхой». В этом смысле, мне кажется, она чувствовала себя проституткой.

– Расскажите про ее последние дни жизни здесь.

– Вставала до восхода солнца и работала, как всегда. Она любила трудиться в саду, консервировать фрукты кормить маленьких козлят. Как обычно, она была несколько взволнована предстоящей поездкой, главным образом, возможностью встреч с новыми людьми. Мари уехала, и больше мы о ней ничего не слышали.

– Можем мы осмотреть ее комнату? – спросил Гарри.

– Конечно.

Мы прошли за сестрой Беатрис через весь дом, мимо широких дверей тихой часовни с массивными деревянными скамьями, полукругом стоявшими перед большим распятием. Лучи солнца, пробивавшиеся сюда через цветные оконные витражи, были окрашены особенным алым цветом. Иисус, опустив глаза, смотрел вниз, несгибаемый в своих страданиях. Я поймал себя на мысли, что шел на цыпочках, пока мы не свернули в длинный коридор с дверьми по обе его стороны.

– Вот ее комната. Была ее…

Здесь все казалось обычным и безмятежным: в желтом свете, льющемся из большого окна, плясали золотистые пылинки; кровать, большой книжный шкаф, комод с выдвижными ящиками, письменный стол, стул, на полу небольшой плетеный коврик. Над столом висело распятие – уменьшенная версия того, что стояло в часовне. Меня привлекла одна деталь: венец размером со свадебный с острыми, как иголки, шипами.

– Может быть, вы обнаружили что-то, объясняющее исчезновение Мари? – спросил Гарри.

– Я посмотрела у нее в столе, но ничего там не нашла. Несколько дней назад приезжала полиция округа, но это было еще до того, как… как ее нашли…

Сестра Беатрис разрыдалась. Гарри подвел ее к стулу и помог сесть. Я осматривал книжные полки. Религиозные тома и биографии святых перемежались книгами по садоводству и животноводству. Здесь же – несколько детективов в бумажных обложках. В шкафу висела рабочая одежда, несколько платьев и брючных костюмов, две рясы. В комоде я тоже не нашел ничего предосудительного. Гарри умело встал между мною и сестрой Беатрис пока я рылся в белье сестры Мари, простом и без прикрас. Я заглянул под кровать, под матрас – ничего.

Далее – письменный стол. Небольшая пачка обтрепанных конвертов. И один нестандартный коричневый, на котором печатными буквами был написан только адрес монастыря.

– Это ее почта, сестра Беатрис?

– Да, за последние пару дней.

– Не возражаете, если я…

– Нет, прошу вас, делайте то, что считаете нужным.

Я вытащил из кармана куртки латексные перчатки и взял со стола коричневый конверт. Он был толщиной около сантиметра, проштампован в Мобиле в прошлую среду, на следующий день, после того как был снят номер в «Уютных хижинах». Я распечатал его и вытряхнул содержимое на стол.

Еще один конверт. Тоже коричневый, напоминающий тот, который, по описанию Лидии Барстоу, пришел Рубину Койлу.

– Почему-то мне кажется, что я знаю, что там внутри, – сказал Гарри.

Я вскрыл второй конверт и вытряхнул на ладонь два кусочка картона, склеенных между собой липкой лентой. Сняв ее, я разделил картонный сэндвич.

На руку мне упал кусочек чего-то яркого и красочного. Это был фрагмент рисунка на обрывке холста размером не больше почтовой открытки. Красные, белые и синие мазки, покрытые глазурью, имели удивительную глубину и объемную реалистичность. Он был поразительно красив. Присмотревшись повнимательнее, я заметил белую черточку, напоминавшую осколок кости, из которой сочится вязкое содержимое. По поверхности извивалось нечто, похожее на золоченых червей. Сестра Беатрис потянулась к рисунку, словно испытав действие магнита.

– Он прекрасен, – сказала она, пораженно замерев на месте. – И все же…

Гарри посмотрел на часы.

– Вот уже три часа, как мы выехали из Мобила, – сказал он. – Почему бы тебе не позвонить этому Уиллоу и не сказать, что компания продолжает действовать.

– Через неделю после того, как Гекскамп попал в тюрьму, я поселился на той же ферме, где он жил со своей бандой мутантов. – Уиллоу сделал паузу, чтобы отхлебнуть пиво из банки. – Полдюжины технарей-экспертов не нашли ничего. Но я шел по следам этого монстра долгие месяцы. И когда я увидел его во плоти, пребывающего в тени своего монументального эго, я понял, что за этим должно было остаться что-то материальное. Я думал тогда о каких-то символических предметах, сопровождающих его убийства, возможно фотоснимках. Не мог такой тип обойтись без пафоса и не оставить что-то на память о себе.

Я положил катер в дрейф; Уиллоу сидел напротив меня в плетеном кресле. Гарри прислонился к опоре навеса. Плывшие над бухтой кучевые облака казались бронзовыми в последних лучах заходящего солнца. Западный бриз несколько сдувал жару, и на воде можно было чувствовать себя более-менее сносно.

– Я ночевал там, держал свою одежду в его шкафу, хранил свою еду в его холодильнике. Однажды утром я сидел за столом в сарае, переоборудованном под студию, где он работал. Мне захотелось по нужде, и поскольку до дома было не меньше сотни метров, я направился в уборную на улице. Меня вдруг осенило, что, если бы такой извращенец захотел что-то спрятать, он счел бы хорошим местом кучу дерьма. Я сходил за фонариком и при осмотре старого сортира на два очка обнаружил жилку высокопрочной монолески, уходящую под настил.

– Ну и как, удалась рыбалка? – спросил я.

– Я выудил оттуда водонепроницаемый чемоданчик. Внутри находились свернутые в рулоны небольшие холсты с его картинами, а также незаконченные работы.

– Что на них было изображено? – Я вдруг осознал, что спросил об этом шепотом.

– Великолепно выполненный череп, грудная клетка с остатками гниющего мяса на ребрах. Были там и несколько страниц его философских размышлений – мрачных, гнетущих, видимо, сделанных под впечатлением непосредственного контакта с некоторыми жертвами. И еще стихи, посвященные великолепию финального момента.

В общем, уродство, облаченное в вычурные слова.

– Господи Иисусе, – прошептал Гарри.

– Иисуса рядом с Марсденом Гекскампом никогда не было. Он – исчадие ада.

– Что вы сделали со всем этим? – спросил Гарри. – Вы кому-нибудь показали содержимое чемоданчика?

Он покачал головой.

– Я отвез его в полицию Мобила, и через два дня он исчез. Бесследно улетучился. К счастью, для суда эти улики уже не требовались; кровавый шлейф его преступлений и без того был подтвержден убедительными доказательствами. А вскоре после этого Гекскамп был убит. Но тут же страну захлестнули новые сенсации. Если вы знакомы с новейшей историей, то вспомните, что…