Последнее оружие - Филипп Ле Руа Страница 21

Но один светский «костюмированный» вечер, где требования к наряду ограничивались одной лишь маской, внезапно изменил всю его жизнь. Посреди забав ему предложило себя некое создание с точеным телом. И его желание узнать, кто она такая, стало вдруг таким навязчивым, что он сорвал с нее карнавальную личину. Никто не осмелился призвать его к порядку. Той ночью пред ним явилось прекраснейшее в мире лицо – лицо Элианы Кортес. Он влюбился в нее до одержимости, до наваждения. Элиана увлекла его к другой крайности, к мазохизму, который DR до сего дня подавлял в себе. Властвуя всю свою жизнь, он в шестьдесят лет неожиданно обнаружил сладость повиновения. Стал рабом Элианы.

Вот почему самый могущественный в мире человек задыхался на шестьдесят девятом этаже небоскреба «Дженерал электрик». Облаченный с головы до пят в глухой латексный комбинезон с отверстиями для ноздрей, он был привязал за руки и за ноги внутри армиллярной сферы – наподобие той, что держит бронзовый Атлант работы Ли Лаури, стоящий перед входом в «Интернешнл-билдинг». Сеанс близился к концу. Элиана перестала крутить глобус и ослабила удавку. Потом острым лезвием рассекла латекс на уровне рта. DR жадно глотнул воздух. Сфера крутнулась еще разок и остановилась. DR застыл в горизонтальном положении. Она стала кромсать его костюм и при этом глубоко порезала кожу своему партнеру. Потом она его лениво отстегала плетью и вылила расплавленный воск на его гениталии. В долгом крике боли и оргазма он спустил. Элиана освободила его от ошейника и перевязала раны.

– Я целиком в твоей власти, – признался он.

– Тебя это пугает?

– Впервые в жизни я от кого-то завишу. Хуже всего, что я это даже полюбил.

– Полюбил, потому что любишь меня.

– Ни один мужчина в мире не испытывает подобных наслаждений. Ты дала мне единственное, что я не мог купить.

Она чмокнула его и побежала под душ, сделанный по эскизам Джанни Версаче: углубление в виде раковины в полу, обрамленное мраморными колоннами. Она спустилась по ступенькам и открыла золотой кран. A DR расслаблялся в джакузи, любуясь Венерой, принявшей позу со знаменитой картины Боттичелли. Смакуя зрелище, доступное лишь ему, обитателю Олимпа, он откинул голову на край ванны. Мазохизм открыл ему мм с чем не сравнимые ощущения. Чем дальше он заходил в боли, тем меньше боялся той, что могла причинить ему судьба. Провоцируя ее, он освобождался от жестокости случая, от страха, становился еще сильнее. Не довольствуясь контролем над будущим человечества, он подчинял себе свое собственное. Его превосходство было недосягаемым. Выше него стояли только двое: Бог и Элиана.

Вода в душе по-прежнему журчала, когда он отвлекся от своих размышлений. Обычно Элиана экономила воду. Он окликнул ее. Никакого ответа. Он вылез из ванны и направился к колоннам, стараясь не поскользнуться. Элианы в душе не было. Он закрыл краны и отправился на поиски, но нашел только лохмотья своего садо-мазохистского наряда, ее одежду, туфельки, сумочку. Сама Элиана исчезла. Ничего не взяв с собой, ничем не прикрыв наготу, не переступив порога запертой на ключ входной двери.

«Кавасаки» выскочил из проулка. В своем наушнике Натан слышал инструкции Юкико Санако, который пытался угнаться за ним на машине. Капитан направлял его по тому же маршруту, которым двое мотоциклистов воспользовались вечером четырнадцатого марта. Сначала он вел его по Ушидори-дори, широкой улице, огибавшей императорский дворец, затем велел повернуть в сторону Синдзуку. Чем дальше от Гиндзы, тем более редела сеть видеонаблюдения. Темнело. У перекрестка Натан заколебался. На гигантском телеэкране гейша рекламировала пепси. Именно тут из-за недостатка камер потерялся след мотоциклистов. Настало время воспользоваться интуицией. Отдать предпочтение наименее удобному пути, найти лазейку. Прямо перед ним улица расширялась к вокзалу. Слева, на магистрали, ведущей в деловой центр, движение было двусторонним. Там, где на высоту двести сорок три метра возносились муниципальные небоскребы Кендзо Тайге, снова появлялись камеры. Справа улица была закрыта для движения из-за ремонтных работ. Вела она в Кабуки-шо, «горячий» квартал Токио. Ночные заведения, реет раны, кабаре, секс-шопы, бары, опять рестораны, лавочки с порнографией, кинозалы… Натан сообщил, что дальше поедет один, и свернул направо, петляя среди пешеходов и строительных конструкций. Попал на какую-то раскопанную улицу с канализационными трубами наружу. Разбрызгивая грязь на своем пути, рванул по ответвлению и заметил впереди лестницу. Плохая видимость вынуждала его компенсировать потерю скорости акробатическими трюками. Наддав газу, он взлетел по веренице ступеней, развернулся и нырнул в первый же открывшийся проход. Анфилада кабачков, залов с игровыми автоматами, частных клубов, баров не шире прихожей. Тротуары были заполнены охочими до шалостей туристами, деловыми людьми, ищущими развлечений, заядлыми игроками, служками в костюмчиках с галстуком, что слонялись из бара в бар компаниями по двое-трое и снимали напряжение с помощью саке и караоке. Теперь Натан ехал медленно, ловя встречные взгляды сквозь свое заляпанное грязью и запотевшее забрало. Прикидываясь тем, за кем сам охотился, он спросил у какой-то проститутки, видела ли она его приятеля. Отрицательный ответ. Он задал тот же вопрос зазывале бара с девочками, продавцу суши. Ничего не добившись, сменил тактику и стал прочесывать квартал, нарочно привлекая к себе внимание. Кто-то махнул ему рукой. Натан резко затормозил.

– Дружка моего не видел? – спросил он, не открывая лица.

– С чего это вас сюда занесло?

– Дельце одно надо уладить. Тут настоящий лабиринт. Не то что наш квартал.

– Смеешься? Голден Гаи в сто раз хуже.

Натан помчался в сторону Голден Гаи, самой колоритной части Синдзуку. Квартал в квартале, миниатюрная деревня, где улочки не шире плеч грузчика, где бары на каждом шагу, где говорят только по-японски, где гайджины – нежеланные гости. Тесные бары могли вместить лишь пять-шесть человек. Тем легче проверять клиентуру. Не слезая с седла, Натан задавал свой вопрос, получая в ответ лишь немые ухмылки. Похоже, оба приятеля завсегдатаями тут не были. Какой-то трансвестит в кимоно окликнул его из-под зонтика.

– Не хочешь зайти обсушиться?

– Надо сперва кореша моего найти. Видел его?

– А он разве не в «Кабуки-клубе»?

Есть! Какая-то мамасан [7]указала ему дорогу к клубу. Войдя, Натан снял кожанку и шлем. На сцене «54 Nude Honeys» [8]разогревали публику, вихляясь и визжа под музыку. Он заказал коку у официантки в блестках и устроился в углу с видом на весь зал. Стал внимательно осматривать публику, пока его взгляд не наткнулся на двух молодчиков, лапавших девицу с красными волосами, убеждая ее закрыться с ними в туалете. На одном из них были байкерские сапоги. Натан вышел за ними следом. Оказавшись на месте, он взвился в воздух, выбросил ногу вперед и ударил по двери на уровне защелки. Столярное изделие разлетелось в щепы и явило взору всю троицу под звук журчащей в унитазе воды. Натан бросился в кабинку и врезал по высунувшейся оттуда голове. Потом извлек девицу и посоветовал ей пойти в другое место. Этим воспользовался второй молодчик и стал размахивать ножом, которого Натан избежал, поставив блок. Затем ударил парня по лицу и резко опустил вооруженную руку на свое поднятое колено. Локоть хрустнул, клинок выпал, челюсть получила удар согнутой ногой. Тут очухался первый и пустил в ход кастет. Натан скользнул вдоль его вытянутой руки, нанес удар локтем в затылок и оказался за спиной своего противника Не успев заметить, что тот уже потерял сознание, он схватил его за шиворот, дернул и добил ногой. Осмотрел того, кто еще шевелился: рука сломана, челюсть вывихнута.