Боги Абердина - Михей Натан Страница 21

— Иди сюда, — мягко сказал он. — Подыши вместе со мной.

Я шагнул назад и прижался спиной к двери.

— Я должен идти, — ответил я.

Электрическая лампочка мигнула, и я развел руки в стороны, чтобы удержать равновесие. Питер встал и направился ко мне, вытянув руку. Длинные пальцы покачивались, словно антенны. Мгновение я не мог сосредоточиться и вспомнить, в какую сторону смотрел и где стоял, поэтому решил, что лучше присесть.

— Дхарана, — согласился я. Ребекка что-то говорила про йогу и равновесие. Она стояла на одной ноге…

«На одной ноге, — подумал я. — Поразительно».

Надо мной горел свет, словно далекая звезда, взорвавшаяся много лет назад. Ее энергия все еще эхом разносилась во вселенной, но сама она превратилась в мельчайшие частички космического мусора, облачка газа и первичную клейкую массу, меняющую форму и продолжающуюся кружиться на одном месте. Если кружащееся облако газа все еще можно увидеть на расстоянии ста миллионов миль через много лет после взрыва звезды, то сколько голосов мертвых людей отлетают от нашей ионосферы, словно радиоволны? Сила передачи снизилась, но все равно удается их принять. Вероятно, это объясняет, почему существуют экстрасенсы, а их связь с умершими всегда такая обыденная и тривиальная. Редко когда говорится о том, какова жизнь после смерти, существует ли божественное возмездие. Вместо этого медиумы комментируют чьи-то новые ботинки или погоду во Флориде. Может, экстрасенсы — это просто радиовышки, думал я, настроенные на более низкую частоту. Они принимают старые мысли и прошлые разговоры за текущую связь с потусторонним миром. Существует ли голос моей матери среди сигналов, сразу же за каналом, по которому Джон Фитцджеральд Кеннеди выступает с речью перед жителями Западной Германии?..

— Твои ботинки. Хочешь, я их сниму?

Питер улыбался мне. Мне пришлось моргнуть и посмотреть вниз. На мгновение пришла мысль, что я провалился сквозь пол и попал в капкан между половицами. Сперва я сидел, прислонившись к двери, а теперь лежал на кровати. Штаны оказались расстегнуты — и пуговица, и молния. Их спустили на бедра, штанины застряли на выпирающей тазобедренной кости.

— Почему всегда о ботинках? — спросил я и захихикал. — Расскажи мне про загробную жизнь. Там есть деревья?

Я хотел натянуть штаны, но не мог прекратить хихикать. Мой внутренний голос был приглушен. Судя по его тону, он хотел сказать мне что-то важное, но нельзя было сосредоточиться. Я знал, что Питер пытается меня раздеть, но мне было гораздо легче просто лежать.

В дверь постучали. Питер подпрыгнул, резко повернул голову к двери, затем назад ко мне, и прижал длинный палец к тонким губам.

Случившееся после этого станет одним из определяющих моментов моей жизни. Это единственный случай, когда супергерой свалился с неба и бросился в бой, словно безжалостная неумолимая сила, отбрасывая злобные ничтожества в стороны лишь одним взмахом руки. Я пребывал в почти коматозном состоянии от сильнодействующей смеси марихуаны и фенциклидина (как выяснилось в дальнейшем). Препарат тоже повлиял на мое воображение. Цвета казались более яркими, звуки усилились, и все происходящее напоминало комикс, который разыгрывался рядом с испуганным лицом Питера, показанным крупным планом. Потом камера словно переключилась на мою грудь и спустилась на брюки, которые оказались спущены с талии на бедра. Затем произошло быстрое переключение на нашего супергероя, Артура Фитча, который резко распахнул дверь. Его высокая фигура заполнила дверной проем, плечи касались косяка. На лице было написано отвращение, рот напоминал глубокий разрез, глаза — диагональные черты, проведенные ручкой, квадратную челюсть кто-то словно обвел мелками. Он выглядел несколько туманно, но сурово.

Питер стоял у кровати, скрестив руки и высоко вздернув подбородок. Все в нем, от пятки до позвоночника, было идеально выровнено.

— У вас нет права сюда врываться таким образом, — сказал он.

Артур зашел в комнату и наклонился надо мной.

— Эрик, — произнес он медленно и четко. — С тобой все в порядке?

Я посмотрел на Питера, затем на свет наверху.

— Нет, — ответил я. А затем я добавил:

— Мне нравится Эллен. — При этом сознание кричало мне, чтобы я больше ничего не говорил.

Арт кивнул и похлопал меня по плечу.

— Натяни штаны, — велел он.

Артур повернул к Питеру. Последовало какое-то движение, которое я не уловил, и Питера отбросило на комод. Ваза с засохшими цветами завалилась на бок, покатилась, а потом упала на ковер. Арт нависал над Питером, потом схватил его за горло. Мне удалось застегнуть молнию на брюках, но не пуговицу. Я сел.

— Что мне с ним сделать? Что ты хочешь? — Арт обращался ко мне, но смотрел в глаза Питеру. Зубы моего приятеля была оскалены, челюсти сжаты, галстук переброшен через плечо, рубашка расстегнута. Йог извивался на полу, глаза выражали ужас, рот открывался и закрывался, из него то и дело вылетали сдавленные крики.

Пришлось встать и застегнуть штаны.

— Пошли, — сказал я. Потом посмотрел на Питера — практически без эмоций. Он казался фигурой в рамке, которую крепко держала рука, торчащая из края панели.

Арт отбросил йога в сторону, тот отлетел к кровати, стукнулся об угол и свалился на пол. Там он рухнул на спину и вскрикнул. А потом прозвучал вопль. В дверном проеме появилась Ребекка Малзоун. Опущенные руки были сжаты в кулаки.

— Что ты с ним сделал? — она одновременно кричала и плакала.

Девушка пробежала по комнате, оттолкнув Арта, упала на колени и стала утешать Питера.

Дверной проем заполнился зрителями. Появились бритоголовый парень в очках в черной оправе, превосходно сложенная, высокая брюнетка в красных кожаных сапогах до колена. Кто-то помянул полицию. Питер сидел на полу, прислонившись спиной к стене, одной рукой гладил шею и выкрикивал ругательства. Ребекка пыталась его успокоить. Арт схватил меня за руку и потащил прочь, проталкиваясь сквозь толпу в гостиную. Я увидел Николь, которая в бессознательном состоянии сидела на оранжевом стуле.

— Им нужна дхарана, — сказал я, вышагивая нетвердой походкой.

Мы оказались на лестнице. Артур спустился на одну ступеньку, поддерживая меня одной рукой. Стены кружились и плыли, сознание уходило, уменьшившись до единственной электрической лампочки высоко наверху, которая мигала, словно умирающая звезда.

После этого я потерял сознание. Что-то манило меня в небытие холодной мягкой рукой.

Я проснулся в движущейся машине. Голова оказалась прижатой к дверце изнутри, правой щеке было больно — под ней как раз проходила трещина в виниловой обшивке. Арт постукивал пальцами по рулю. Нижняя часть его лица освещалась тусклым желтым светом от приборной доски. Я тер глаза, пока не выступили слезы, причем тер не пальцами, а нижними частями ладоней, примыкающими к запястьям. Из темноты ко мне приплывали образы. Я видел мужчину в черном свитере с воротником-хомутом. Мужчина целовал мой голый живот, проводил длинными, влажными пальцами у меня по груди. Потом он взял ими мой сосок, сжал и стал перекатывать его между большим и указательным пальцами. Мои руки отталкивали его голову прочь, запутались в длинных черных волосах. Все его движения превращали мои жесты, выражавшие протест, в интимные.