Эффект Марко - Юсси Адлер-Ольсен Страница 22

Пока и сотни крон казалось достаточно.

Начало 2007 года – конец 2010 года

Самый сильный шок в жизни Марко испытал, когда Золя созвал весь клан и без всякого предупреждения объявил, что отныне они больше не будут жить как цыгане, да и вообще, цыганами они никогда не были.

В тот день Марко исполнилось одиннадцать, и с того самого момента он утратил уважение к Золя.

Возможно, он ожидал, что дядя объяснит, что имел в виду, однако тот лишь криво усмехнулся, увидев реакцию детей на свое сообщение. А затем рассказал им о том, как в течение нескольких ночей мучился от сильнейшей лихорадки, и неожиданно его мозги прояснились и он сконцентрировался на мыслях об абсолютно новых жизненных путях.

Марко оглянулся и поглядел на взрослых, которые стояли полукругом вокруг детей, сидевших на полу. Они выглядели как-то странно, с нерешительными улыбками на серьезных лицах, как будто ощущали радость и тревогу одновременно. Чувствовалось, что происходит нечто особенное.

– Я осознал свое заблуждение, – продолжал Золя, потому что в такой манере он говорил всегда, когда собирал всех вместе, все к этому уже привыкли. – С этого дня у вас появится духовный лидер, который не только объединит семейство вокруг общих занятий, но и поведет вас к новой, великой цели. Вы понимаете, что я имею в виду, дети?

Большинство из них затрясли головами, но Марко сидел совершенно неподвижно, не спуская глаз с напряженного взгляда Золя.

– Нет, конечно, вы не понимаете. Только, несмотря на то что многие годы мы жили как цыгане, мы все-таки не цыгане. Теперь вы знаете это.

Он произнес это с такой легкостью… Марко нахмурился, а внутренний экран, отделявший его от всего остального, как будто исчез. Словно его без остатка всосало в окружающий мир.

– И хотя мы все ощущаем себя связанными кровным родством, не для каждого из нас это правда. Но нет, не сомневайтесь, между нами куда более прочная связь. Нас объединил Господь.

Все вокруг сидели словно загипнотизированные, но только не Марко. Уставившись в землю, он пытался сфокусироваться на травинке. «Мы не семья», – сказал Золя. А кто тогда?

Золя раздвинул руки в стороны, словно собирался обнять всех сразу.

– Вчера я постиг, что Господь Всемогущий устроил один-единственный день, в который в мире ничего не произошло. День, в который все остановилось. Да, вчера я прочитал об этом уникальном дне, когда ни один самолет не рухнул на землю, никакая война не разорила человечество, ничего существенного не попало на первые страницы газет. Это был день, когда не родился и не умер ни один выдающийся человек. Все существенные деяния мировой истории свершились в дни предшествующие или последующие, но только не конкретно в этот день. Все замерло, ибо Господь пожелал, чтобы этот день обрел успокоение в самом себе, как самый чистый и бессобытийный день на земле. И, несомненно, точно таким же был день, когда родился Иисус. – Золя кивнул сам себе. – А зачем Господь создал такой день?.. Сейчас я расскажу вам. Естественно, он устроил так, чтобы воссоздать идеальную обстановку для одного-единственного действительно значимого события, которое произошло в тот день. – Он прищурился. – А вы знаете, дети, что это был за день?

Все вокруг вновь замотали головами, даже многие взрослые.

– Это был день одиннадцатого апреля тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года, самый не насыщенный событиями день современности. И многие из нас прекрасно знают, почему Он выбрал именно этот день и почему то спокойствие, которому способствовал мир во всем мире, со всей почтительностью оказалось направлено исключительно на одно необычное явление, которое должно было затмить все остальное. И сейчас, дорогие мои, я открою вам, что это было за явление. – Золя улыбнулся, обнажив десны; давно уже он так много не улыбался. – Господь устроил так, потому что это был день, когда родился я.

Почти все взрослые зааплодировали, а большинство детей просто таращились на Золя, как будто не вполне поняли историю о фантастическом дне, как не понял ее и Марко.

Ибо он-то посчитал, что это полное вранье.

Золя поднял голову и жестом попросил у собравшихся тишины. А затем поведал о том, как в глубокой юности сбежал от воинского призыва и отправки солдатом на Вьетнамскую войну, а позже, будучи уже в Италии, наблюдал, как единомышленники формировали цветочное государство в виде социологического движения Даманур [9]. О том, как хипповая одежда срослась с ним, и о нескольких месяцах собственной поглощенности Северной Италией, о том, как он сошелся с другими «детьми цветов», которые с той поры представляли собой одну семью. Однажды они стали членами единого семейства, прекрасной звездной ночью пообещав друг другу, что создадут свою собственную общину на равнинах Умбрии и станут жить все вместе, подобно цыганам, из бесхитростной солидарности с судьбой и образом жизни этого народа-мученика.

Он произносил множество мудреных слов, но Марко понимал их значение. Взрослые лгали ему и остальным детям, они не были цыганами, и отныне жизнь Марко не станет легче, что бы там ни говорил Золя.

Это было все равно что содрать с тебя кожу и заменить на другую.

Марко оглядел других детей. Они застыли в молчании. Ему это совершенно не понравилось.

Позади него стояло двое взрослых с серьезными выражениями лиц. Он услышал, как они шептались о том, что даманурианцы в свое время выгнали Золя из своей общины за воровство. Остальные взрослые не обращали никакого внимания на этот крамольный разговор, выстроившись аркадой статуй и пребывая, как и дети, чуть ли не в трансе.

Золя простер над ними руки.

– Как и евреев, Господь обрек цыган на скитания по свету, до тех пор пока они не заслужат его милость. Как и на Иова, на них обрушилось проклятие, так что они вынуждены были попрошайничать, воровать и грабить на протяжении всей своей жизни. Однако это являлось лишь одним из примеров испытания, посланного Богом, сродни тому, как Аврааму было приказано принести в жертву собственного сына. Но, друзья, я говорю вам: отныне мы не станем нести мученическую чашу цыган, ибо я получил от Господа весть и укажу вам, каким образом мы будем жить по-своему.

Здесь Марко перестал слушать. На что он после этого всего мог рассчитывать? Или одежда, в которую они облачались, не была сродни цыганской? А местное население столько раз абсолютно без всякой причины брызгало слюной в их сторону, выражая свое унизительное презрение? Неужели он выслушивал все эти проклятия и ежедневно получал тычки лишь потому, что его принимали за того, кем он не являлся?

В те минуты у Марко было отобрано все, и это потрясло его, несмотря на то что он ненавидел практически каждый день своей жизни.