Минус восемнадцать - Стефан Анхем Страница 23

– Не знаю, насколько они жалкие. – Фабиан почувствовал, как завибрировал мобильный. – Зато есть много…

– Поверь мне, – прервал его Коса. – Иначе Тувессон никогда бы не прислала тебя. Ирен, ты уж извини, но никто, кроме Риска, не осмелится прижать меня к стенке. Давайте не будем толочь воду в ступе. Утро все равно испорчено. – Он развел руками.

Фабиан достал мобильный, увидел, что это Утес, и отклонил вызов.

– По крайней мере, это говорит о ее серьезном отношении к делу, – продолжил Коса. – И кто знает, может, она даже на время откажется от бутылки. Ну? – Он повернулся к ним, набрал код и открыл дверь в морг. – Пора приступать к делу. Что вы хотите?

– Мы не до конца уверены в том, что Петер Брисе действительно мертв. Многое говорит об обратном, – сказал Фабиан, входя в прохладное помещение.

Коса рассмеялся с таким видом, словно никогда не слышал ничего глупее.

– А чей это тогда труп, позволю спросить? Деда Мороза?

– Пера Кранса, – наконец нарушила молчание Лилья. – Он работал финансовым директором на «Ка-Чинге» и исчез в понедельник, когда якобы поехал домой к Брисе, чтобы попытаться уладить конфликт между ними.

– Да. Этот пазл, похоже, прекрасно складывается, почти как в фильме. Тут сомнений нет. – Коса закрыл за ними дверь. – К сожалению, должен сообщить, что вы ошибаетесь. Брисе так же мертв, как старая трехногая такса моей бабушки.

– И ты в этом полностью уверен? – спросила Лилья, чтобы подчеркнуть, что не только Фабиан способен высказывать несогласие.

– Ладно. Если бы за осмотр отвечал Грувессон… Но теперь за осмотр отвечаю я. И если я говорю, что он мертв, он мертв.

– К сожалению, этого недостаточно, – отозвался Фабиан. В этот момент опять оживился мобильный, и на экране показался улыбающийся Утес.

– Вы знаете, сколько лет я работаю патологоанатомом? Нет? У вас есть хоть малейшее представление?

– Наверняка страшно давно, – ответил Фабиан, вновь отклонив звонок Утеса. – Но, тем не менее, нам нужны конкретные доказательства. И насколько мне известно, ты еще не получил результаты анализа ДНК.

Коса открыл дверь морозильной камеры и с такой силой вытащил контейнер, что тело жертвы затряслось, словно в последней предсмертной судороге.

– Во-первых, у него нет ни одной татуировки, что уже само по себе редкость.

Лилья обменялась взглядом с Фабианом и кивнула.

– Во-вторых, – продолжил Коса, выделяя каждое слово, словно подчеркивал слова на бумаге. – Согласно истории болезни, ему оперировали паховую грыжу с правой стороны и вправляли мениски в обоих коленях. Это действительно так. В-третьих, если господа все еще сомневаются, он был голубым.

– Ты и это можешь видеть?

– Нет. Но зато я констатировал сильный ректальный пролапс на его внешней круговой мышце, что может быть вызвано только слишком глубоким анальным проникновением.

– Но это же не…

– В-четвертых, – перебил Коса, – я только что получил результат анализа зубной формулы.

Фабиан кивнул. Коса был прав: это не кто иной, как Брисе. И карточный домик снова рассыпался.

– А насколько ты уверен, что его заморозили больше двух месяцев тому назад?

Коса вздохнул.

– Если честно. За кого ты меня принимаешь? Ты действительно считаешь, что я бы говорил о двух месяцах, если бы хоть немного сомневался? Разрыв клеток, который происходит, когда тело набухает от воды, выглядит по-разному в зависимости от двух факторов: температуры и времени. Чем выше температура, тем быстрее разлагается тело. С наибольшей вероятностью была использована обычная морозильная камера с температурой минус восемнадцать градусов. Результат: два месяца плюс-минус неделя.

– Тогда почему, согласно разным источникам, он был в живых не далее, как несколько дней назад? – спросила Лилья. Тем временем Фабиан получил смс.

Коса развел руками.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь. Но разве это не ваша работа? – сказал он и улыбнулся. – Ну что, мы закончили?

Возможно, нашел подходящее объяснение. Лучше всего будет, если вы приедете сюда прямо сейчас. Утес.

Внутри воздух оказался не таким отвратительным и пропахшим мочой, как ожидала Дуня, а скорее напоминал атмосферу в одном из винтажных магазинов Копенгагена с плохой вентиляцией. Густой, насыщенный, влажный и затхлый. За последние месяцы как полицейский по охране порядка она побывала во многих ночлежках по всей Северной Зеландии. Но в «Стуббене» на улице Стуббедамсвей, дом 10, к югу от Хельсингёра она была впервые.

На доске в коридоре висело объявление: в помещении одиннадцать комнат, стоимость – примерно 2 500 крон в месяц. Каждый будний день можно позавтракать и поесть горячую пищу, 15 крон порция. В пятницу можно принять душ и при необходимости подстричься за 20 крон.

Двери в комнату ожидания не было, и Дуня увидела, что все стулья вдоль стен заняты бездомными. Одни сидели и разговаривали друг с другом или сами с собой, а остальные игнорировали объявление о том, что в зале не положено спать. Но здесь не было ни женщины, которая захватила их с Магнусом табельное оружие, ни кого-либо еще из закрытого винного магазина на улице Стенгаде.

Дуня взглянула на часы – без двадцати час. Значит, она отсутствует почти пять минут, и у нее в запасе есть еще как минимум двадцать, прежде чем Магнус забеспокоиться. Поскольку он, возможно, будет против, она не сказала ему, что задумала, и не собирается этого делать, пока все толком не выяснит.

Магнус остался в пиццерии на перекрестке этой же улицы и улицы Конгевейен. Там он ел немыслимый обед собственного сочинения, который сам окрестил «Кватро Магнус»: кебаб, цыпленок, говядина с беарнским соусом, а также креветки и мидии. Сама Дуня назвала бы такое «Ударим по Pizza-Hut» и довольствовалась салатом с помидорами и моцареллой.

Дуня соврала, что ей надо размять ноги и немного побыть одной, и Магнус по-настоящему расстроился. Ей пришлось заверить коллегу, что никакой обиды или раздражения здесь нет и что дело совсем не в нем, а также дать ему половинчатое обещание пойти с ним на ужин.

Прежде чем войти в комнату ожидания, она положила в рот солено-сладкий лакричный леденец и облизала губы. Стоило посетителям увидеть ее форму, как все напряглись. Дуня решила взять быка за рога, пользуясь тем, что для всех это явилось неожиданностью.

– Меня зовут Дуня Хоугор, и, как видите, я из полиции Хельсингёра. – Она медленно повернулась, пытаясь заглянуть каждому в глаза. – Но сейчас речь не обо мне, а о вашей приятельнице, которая вчера до смерти напугала прохожих на улице Стенгаде. – Дуня наблюдала за их реакцией, пытаясь увидеть, выделяется ли кто-нибудь. – Может быть, некоторые из вас даже знают, откуда вся эта кровь?

Ответом ей было молчание и опущенные взгляды. Ей придется нелегко. Особенно из-за этой проклятой формы, которая в их глазах сулит вмешательство властей и неприятности.