Снежная смерть - Брижит Обер Страница 23

Холодно. Несколько снежинок опускаются мне на щеки и тают. Трещат ветки.

— За то время, пока они пешком поднимутся на холм, мы окоченеем, — бормочет Иветт.

— Ой, белка! — вскрикивает Летиция.

Я представляю себе пушистый хвост, скачущий под деревьями. Тентен издает неуверенное «буф». Бежать за этой мохнатой зверюшкой или не бежать? Я треплю его по голове, он садится.

— Пошли! — говорит Ян где-то очень высоко над нашими головами.

Шелест лыж. Я старательно наблюдаю за зрелищем, которое не могу увидеть. Смех Жюстины. Грудной, словно сыпется жемчуг, очень женственный. Жюстина в могучих руках Яна. Шнабель и Иветт пыхтят в хлеву. Милая Франсина, затянутая в черную кожу, с хлыстом в руке, наблюдает за ласками Мартины и Юго. Ох-ох, неизбежный приступ либидо, а Тони рядом нет!

— Ну, вот и все!

— Супер! — говорит Летиция. — Вы даже не упали!

— Ян — замечательный учитель, — признает Жюстина. — Я почти поверила, что катаюсь на лыжах!

— Может быть, пора домой, уже по-настоящему холодно, — бормочет Иветт.

— А вы, Иветт, не хотите попробовать? Небольшая разминка — и я вас запускаю на трассу для мастеров!

— Ян, милый мой, да по вашей трассе впору малышам на санках кататься!

— Вы хотите сказать, что владеете горными лыжами? — с насмешкой спрашивает Ян.

— Есть немного, сынок! Мой отец был почтальоном.

Удивленное молчание.

— В горах, в Юра. Я все детство за ним бегала, помогала разносить почту на окрестные фермы. Мы не на машине ездили.

— Вот как! Экая вы скрытная!

И экая лгунья! Ее отец был начальником почтового отделения, что-то я плохо себе представляю, чтобы он бежал через лес, с сумкой через плечо и с Иветт на прицепе.

— … показать? — говорит Ян, по-прежнему поддерживая Жюстину за талию.

Летиция напевает. Тентен сопит, я слушаю, не вслушиваясь, меня приятно убаюкивает скольжение колес по свежему снегу.

Вечер у огня. Я медленно потягиваю коньяк, предложенный мне Яном после еды. Летиция играет Шопена на цифровом пианино. Жюстина, растянувшись на ковре, делает упражнения для релаксации. Франсина и Иветт: сражение в карты. Магали, Кристиан и другие устроились в игровой комнате и смотрят телефильм о «различиях» (на выбор: классовых, половых, идеологических, по росту…).

Звук шагов по явно хорошо навощенному паркету.

— Коньячку, Леонар?

— Н’ет. К-ко-ка.

— Ну, бери.

Свистящее дыхание, ощущение неуверенно движущейся массы, шипение открываемой бутылки, звон разбивающегося стакана.

— Не страшно, сейчас уберем, — говорит Ян.

Леонар молчит.

— А что это ты мокрый? Ты выходил? — спрашивает Ян.

— … Зве-з-ды. Сего-д-ня ве-чером…

Пауза. Тяжелое дыхание.

— Ми-зар и А-ль-кор… ве… вели…

— … колепны! — заканчивает за него Жюстина. — Здесь такой чистый воздух!

Можно подумать, она хоть раз в жизни видела звезды! Выучила названия созвездий просто, чтобы выпендриваться!

— Идите сюда, Леонар, садитесь со мной, — продолжает она, похлопывая по диванным подушкам.

Летиция берет слишком громкий аккорд. Ян наливает мне еще коньяку, я слышу, как он одним глотком осушает свою рюмку.

— Боже мой! — вдруг произносит он. — Если бы я мог понять!

И я тоже…

— Ян, Ян! Иди смотреть лыжи, телевизор, иди!

В комнату врывается Магали, возбужденная, радостная.

— Повторяют мужской финал по сноуборду в Ла Колмиане, — объясняет Юго.

— Ммм, — рассеянно соглашается Ян.

Он встает, уходит тяжелой походкой.

— Лиз, иди смотреть, телевизор, лыжи, иди!

— Магали! Ты прекрасно знаешь, что Элиз не может смотреть телевизор! — резко говорит Летиция между двумя триолями.

— Жалко! Твой друг в телевизоре!

Друг? Какой друг?

— Твой друг тебе дает подарки. Подарки, подарки, красивые подарки, спасибо.

Мой друг, который дает мне подарки? Уж не хочет ли она сказать, что… Вор? Скорее, мой блокнот: «Пожалуйста, попросите Магали пусть покажет вам моего друга на экране!».

Я наугад протягиваю листок перед собой. Летиция, обернись! Жюстина не может читать!

— Ле-ти-ция… — произносит Леонар. — Ле-тиция…

— Да?

Наверное, она увидела листок. Вздох.

— «Пожалуйста, попросите Магали…» О-ля-ля, ничего не разобрать!

Скорее, Бога ради, скорее!

— «…пусть помажет вам»? Нет, бессмыслица какая-то, вам… А! «покажет… моего друга на экране». Ну, не очень понятно…

Блокнот: «Попросите ее!»

— Магали, можешь показать мне друга Элиз в телевизоре?

— Друг дает подарки. Почему не Магали?

— Ты мне покажешь?

Лязганье ходунков, кудахтанье Магали, я напрягаю слух.

— Ушел! Ушел!

Судя по всему, Магали смотрела лыжные соревнования, но какие и где? Я пишу этот вопрос и снова протягиваю мои каракули наугад.

— Во что это вы играете? — спрашивает Иветт, оторвавшись на полсекунды от своих чертовых карт.

Я в ярости царапаю: «Магали видела по телевизору Вора!», борясь с желанием скатать бумажный шарик и запустить ей в голову.

— Что? Но, послушайте, Магали не знает, кто такой Вор! Где она могла его видеть?

Хороший вопрос. Конечно, в моем обществе, потому что она говорит о нем как о друге, приносящем мне подарки. Но когда? Ох, а может быть, я чего-то не поняла?

— Магали, кого ты видела по телевизору? — спрашивает Иветт.

— Господина. Господин друг Лиз. Господин с террасы.

— С террасы? — спрашивает Иветт уже не так беззаботно.

— Господин играть с Лиз на террасе. Почему не играть с Магали? Магали хочет играть кресло! Сейчас!

— Прекрати! — прерывает ее Франсина — Кресло Элиз — не игрушка, и ты это прекрасно знаешь. Как выглядит этот господин?

— Не знаю. Не помнить.

— Магали! Вернись!

Бессвязные выкрики удаляются.

— Она нам устроит сцену, — предупреждает Мартина, — она такая чувствительная.

— Она видела убийцу! — восклицает Франсина. — Наплевать на сцены! Найдите ее.

— Но… мадам Ачуель… — протестует Мартина, обескураженная такой резкой вспышкой.