Конец света - Андрей Лебедев Страница 23

* * *

— Почему он выбрал именно Катю?

Катю он выбрал потому, что однажды он попросил Пакистанца разузнать там…

Ну, в общем, разузнать там, в Божьем хранилище знаний, не только про методы современной войны, ради чего они все это дело с Пакистанцем и затевали, но и про личное. Это когда Пакистанец сказал, что одному «чистому» удалось соединиться с Банком Судеб.

И тогда Ходжахмет попросил: «Разузнайте про меня. Будет ли у меня семья, будут ли дети?»

И тогда Пакистанец ему и выложил про Катю, про чужую жену, про жену офицера ГРУ, Саши Мельникова, и про ее ребеночка, что этот ребенок и станет частью Ходжахметовой судьбы.

Вот почему он выбрал Катю.

* * *

Леха Старцев никогда не примерял на себя роль «карьерного примака». Карьерного не от слова «карьер», где добывают полезные ископаемые, а от слова «карьера», то бишь «карьерный примак», в понимании Лехи Старцева, был такой особый вид хитрого живчика, который решал вопрос своего быстрого служебного роста простым и старым, но, в понимании Старцева, постыдным способом — женившись на генеральской дочке.

Собственно, ничего вроде бы противозаконного в таком понимании карьерно-служебного лифта не было. Каждый офицер, каждый курсант имел законное право ухаживать, женихаться, целоваться-миловаться и потом жениться с кем угодно и на ком угодно — хоть на дочке бедного учителя, хоть на дочке маршала Советского Союза. Но, женившись на дочке бедного учителя, курсант должен был добиваться повышений по службе, ползая на брюхе по всем дальним полигонам страны. А вот будь он похитрей да женись он на дочке маршала — и служба как по маслу покатится, со свистом внеочередных представлений к новым воинским званиям вплоть до полковника — устанешь звездочки обмывать! Да и служить в дальних гарнизонах вряд ли придется. Разве захочет любящий папаша надолго с дочкой расставаться? Папаша-маршал лучше пристроит зятя-летеху прямо в министерство, в Москве, чтобы дочка никуда из столицы не уезжала… А от зятя-летехи, для того чтобы каждые два года аккуратно получать новые звания и повышения по должностям, потребуется не ползание брюхом по заснеженным полигонам где-нибудь на Камчатке, а добросовестное исполнение супружеских обязанностей, то есть ползание брюхом по простыням…

Это, в понятии Лехи Старцева, и было карьерным примачеством.

И своего сослуживца Данилова Старцев поэтому презирал.

Тошнотворно-правильное кредо Данилова сводилось к следующему: если тебе не посчастливилось быть маршальским сынком, то почему бы тебе не попытаться стать маршальским зятем?

Еще в училище, куда Лешка Старцев попал сразу после первого своего армейского года, проведенного в Афгане, Данилов до головной боли, до схожего с похмельным нытья в затылке опротивел Старцеву своей прямолинейной житейской рациональностью, граничащей порою с практичностью образцовой домохозяйки. Жениться надо с умом, вещи надо покупать хорошего качества, денюжки необходимо беречь…

Данилова всегда интересовало, в каких званиях тот или иной родственник его новых знакомых, кто у того или иного курсанта отец, и особенно у молодых незамужних женщин.

В конце концов, доказывая непреклонную работоспособность лозунга «кто ищет, тот всегда найдет», Данилов женился.

Женился на ужасно некрасивой, но, с точки зрения армейской родословной, жутко породистой, чуть ли не порфирогенной девице — на дочке действующего генерал-полковника.

Где он нашел ходы-выходы на такую знатную невесту — одному Богу известно.

Важно то, что, заключая негласный, но в то же самое время обязательный к исполнению контракт генеральского зятька, Данилов впрыгнул-таки в заветный социально-карьерный лифт, что вознес его к верхним этажам армейского социума, до которого иные ординарные службисты вынуждены были карабкаться пешочком, в иных местах проползая на пузе по грязи и снегу отдаленных полигонов и театров военных действий.

Теперь, когда Старцев, проползя свою назначенную ему Провидением тысячу километров на брюхе по горячим точкам планеты, дорос до командующего Резервной ставкой, Данилов, который ни разу не был ни в одном из настоящих горячих дел, был при Старцеве полнокровным заместителем. Да не просто каким-нибудь молчаливым формальным заместителем, но заместителем амбициозным, заместителем, роющим копытом землю и грызущим пенные удила.

Видимо, когда там, в главном управлении кадров, в советниках президента и в тех кругах, где формируются штаты высшего эшелона власти, не очень-то верили в возможность катаклизма и рассматривали Резервную ставку как некую синекуру, систему вроде той легендарной конторы для ненужных, но знатных и амбициозных чиновников, что описана в книге Питера про «законы бутерброда» и про «уровни некомпетентности».

Теперь же, когда гром грянул и катаклизм произошел, расхлебывать результаты кадрового легкомыслия приходилось именно Старцеву.

Мало того что ему приходилось брать на себя всю ответственность момента и буквально спасать Россию, но ему теперь приходилось еще и сдерживать амбициозное рвение Данилова, почуявшего буквальную близость момента истины — прыг, и в дамки!

Ведь катаклизм, в который никто не верил, вдруг сделал Резервную ставку единственным дееспособным органом власти, и стоит теперь немного подвинуть Старцева, как его зам, Данилов, станет едва ли не первым лицом страны!

Да…

Старцева всегда тошнило от биографии своего зама.

От этой биографии просто несло кислой блевотиной.

Ради карьеры Данилов должен был всю жизнь спать с уродиной — не просто проживать под одной крышей, но изображать любовь, потому как папа-долгожитель ревниво следил за отношениями в дочкином доме. Стоило бы Данилову проманкировать, отлынить или скатиться в формальности семейных статус-кво, как он пулей вылетел бы и из академии, куда его устроил любимый тестюшка, и из военной адъюнктуры, и из Генштаба, и, наконец, из Резервной ставки, куда в финале карьеры на генерал-полковничью должность был определен практично мыслящий зятек.

Лариса, жена Старцева, которая по внутреннему положению о Резервной ставке тоже жила в бункере и, кстати, не просто жила и задаром поедала местные высококалорийные обеды с ужинами, но работала по специальности — медсестрой в их подземном госпитале, стала что-то часто жаловаться на то, что снится ей покойная мама — Вера Степановна.

Каждую ночь снится.

И так часто она жаловалась на это своему мужу, что тот не выдержал и спросил у Булыгина-Мостового, работавшего теперь главным научным консультантом: а не пытается ли Ходжахмет через свою сестру как-то повлиять на работу Ставки?

Булыгин-Мостовой пообещал подумать над этим.

А Данилов тоже решил об этом подумать.

И надумал, что его шеф Старцев, в отличие от него, Данилова, имеет очень неблагонадежную жену.