Ночь Ягуара - Майкл Грубер Страница 24

Молчаливый официант-негр в белом пиджаке с блестящими пуговицами принес напитки и удалился. Они выпили, тепло помянув покойного Фуэнтеса. Официант вернулся. Они снова выпили и, сделав основной заказ, перешли к разговору по существу.

— Итак, Йойо, — спросил Кальдерона Гарса, — что ты обо всем этом думаешь?

Последовало красноречивое пожатие плечами.

— Я в недоумении не меньше, чем ты. Кому понадобилось убивать Тони? Насколько я знаю, у него не было ни одного врага. Да еще и разорвать его таким образом! Непонятно.

— Понятно, если признать, что кто-то хочет нас напугать, — спокойно произнес Гарса.

Кальдерон с минуту не сводил с него внимательного взгляда, а потом взглянул на Ибанеса, который едва заметным движением бровей дал понять, что над этим стоит подумать. Кальдерону было ясно, что они уже обсуждали этот вопрос без него, и он разозлился. Однако эта троица прибыльно занималась совместным бизнесом не один год. Они прекрасно знали друг друга, по крайней мере в деловом плане.

— Ты хочешь сказать, это имеет какое-то отношение к «Консуэле»?

— Он был председателем, публичной фигурой, — сказал Карса. — И кроме того, перед его смертью имел место инцидент, по поводу которого он и хотел встретиться.

— Это безумие, Кайо. Не станет же какой-то ничтожный защитник букашек рвать человека на части только для того, чтобы привлечь внимание.

— С ним был индеец из Южной Америки, — сказал Ибанес.

— Итак, с ним был индеец, присутствие которого подтверждают только та тупая секретарша и еще более тупые охранники. Можно подумать, они видели живых, а не киношных индейцев! Нет, вы вдумайтесь во все это. Какой-то парень врывается в деловой офис, орет всякую пропагандистскую чушь, и его выставляют взашей. А что потом? Этот обиженный малый забирается к бизнесмену в дом, рвет его на куски и пытается представить дело так, будто его жертву растерзал кто-то вроде тигра. По-моему, это невероятно.

— Они знали о связи «Консуэлы» с проектом в Паксто, — сказал Гарса. — Поэтому не так уж и невероятно.

Это, похоже, заставило Кальдерона задуматься. Он кивнул и, пригубив из бокала, сказал:

— Да, это действительно тревожит. Они не должны были знать о Паксто. Но все равно глупо связывать эти два события, не располагая большей информацией. Одно может не иметь к другому ни малейшего отношения.

— Ты действительно так думаешь, Йойо? — мягко спросил Ибанес.

Глядя в его морщинистое, черепашье лицо, Кальдерон ответил:

— А почему бы и нет? Вспомни, что было восемь или девять лет тому назад? Тот черномазый маньяк порубил на кусочки Терезу Варгас, и это не было ни с чем не связано, я имею в виду деловые интересы. Какой-то дикарский культ, что угодно… здесь, учитывая эти кошачьи следы, могло быть то же самое. Это Майами, тут и не такие вещи бывают. Конечно, трудно представить, что такое может случиться с человеком, которого ты знаешь, но тут уж ничего не поделаешь. Это произошло с девушкой Варгас и теперь случилось с Фуэнтесом. Это одна версия. Есть и другая, связанная с политикой. Тони финансировал Сопротивление, это ни для кого не тайна. Не исключено, что ответ в этом.

— Ты думаешь, Фидель послал агента, чтобы убить Антонио Фуэнтеса? — недоверчиво спросил Гарса.

— Конечно нет. Я просто предлагаю логически обоснованные версии. Далее, посмотрим, как обстоят дела с этим колумбийским проектом «Консуэла». Все идет по графику, как было оговорено, ни о каких сбоях неизвестно, поэтому колумбийский след представляется маловероятным. Вариант с маньяком и то правдоподобнее. В конце концов, у того черномазого могли найтись последователи, и, может быть, на сей раз они охотятся не за беременными женщинами, а за мужчинами.

— Но ведь колумбийскую версию ты тоже проверишь, верно? — спросил Ибанес.

И снова Кальдерон увидел этот взгляд, которым обменялись эти двое. «Консуэла» относилась к зоне его ответственности, и если здесь возникали какие-то вопросы, то решать их предстояло именно ему. Он получал четверть, нет, теперь треть прибылей, но эти деньги приходилось отрабатывать, да еще как. Порой это немного обижало, хотя на самом деле он предпочитал заниматься серьезными делами сам, а не полагаться на эту парочку viejos, старых пердунов. Однако ответил Кальдерон не сразу, как бы желая показать, что он им не мальчик на побегушках.

— Конечно, Фелипе. Непременно это сделаю.

Остаток ланча прошел в учтивом обсуждении не столь животрепещущих вопросов бизнеса, местной политики и их различных интересов. После ланча Кальдерон позвонил своему водителю по сотовому телефону и, выйдя на улицу, увидел, что его ждет белый «линкольн». Водитель отвез его обратно в главный офис его фирмы, расположенный в новом зеркально-стеклянном кубе на Андалусии в Корал-Гэйблз. Личный офис Кальдерона был оформлен красным деревом, кожей и потертыми персидскими коврами — все неброское, но очень дорогое, подобранное дизайнером интерьеров; их кубинские бизнесмены нанимали нечасто. Кальдерон не хотел, чтобы его связывали с теми кубинцами, потомками лавочников из Гаваны, разбогатевшими в Америке, но сохранившими прежние вкусы и замашки. Cursileria. Этим словом обозначали стиль таких людей, вульгарный и крикливый.

В раздражении он сорвал гнев на подвернувшихся под руку сотрудниках, после чего устроил совещание по поводу проекта комплексного жилищного строительства в курортной зоне, который он начал осуществлять близ Неаполя, на западном побережье штата. Это был самый крупный проект из когда-либо затевавшихся им, и его финансирование, на которое его собственного капитала недоставало, осуществлялось по весьма рискованной схеме кредитования. Барыши ожидались колоссальные, но на данный момент он немного превысил лимит, что и было основной причиной создания «Консуэла Холдинг». Правда, деньги, вырученные от операции с древесиной, должны были поступить как раз вовремя для оплаты первой серии счетов «Консуэла Коаст Рисорт энд Кондоминиума», компании по освоению и развитию побережья. Если все остальное пойдет по графику.

Оставшись один, он набрал номер в Кайли, Колумбия, и после нескольких коротких разговоров по-испански со всякой мелкой шушерой его соединили с человеком, говорившим тихим, спокойным голосом. Кальдерон понимал, что Габриэль Хуртадо был из тех, кого средства массовой информации США называют наркобаронами, но умел заставить себя об этом не думать, ибо был человеком с аристократическими претензиями и привычками, а такие люди обладают прирожденным талантом игнорировать источники чьего-либо богатства, если это настоящее богатство. В конце концов, начало благосостоянию таких семей, как Кеннеди и Бронфманы, положила контрабанда спиртным во времена сухого закона, а предки большинства его друзей, выходцев с Кубы, поднялись на работорговле или эксплуатации рабского труда. Деньги, как говорится, не пахнут, да Хуртадо и не был заурядным головорезом. У него были хорошие связи с правительством его страны, и он был так же надежно изолирован от убийц наркокартелей, как Джо Кеннеди от пулеметов Аль Капоне. Поток денег из Латинской Америки для надежных вложений течет через Майами полноводной рекой, и, хотя было бы неблагоразумно привлекать к их происхождению пристальное внимание, многие такие доллары, с легкой руки Хуртадо, были вложены в проекты «Кальдерон Ассоушиэйтс, инк», к взаимному обогащению обоих партнеров.