Открывающий двери - Елена Чалова Страница 24

Райтвелл даже попытался узнать у Синтии, нет ли в клинике ее деда кого-нибудь с диагнозом «одержимость». Синтия приподняла тонкие брови задала обоснованный вопрос:

— Зачем вам это, профессор?

Райтвелл заколебался. Ему не хотелось открывать карты и рассказывать про цыгана, который уже заплатил ему весьма приличную сумму и которого он надеялся окучивать еще некоторое время. К тому же он, сам не понимая почему, немного побаивался Синтии. Она тоже была на его вечеринке, только он узнал ее не сразу. Синтия Берк, дочь врачей и внучка профессора-психиатра, явилась затянутая в черную кожу, с пышными волосами и ярким макияжем. Она произвела на гостей неизгладимое впечатление и многие в тот вечер унесли на себе следы ее накладных ногтей и остро наточенных шипов на плети.

— Хотел бы своими глазами увидеть… трудно ориентироваться только на теоретические выкладки, — небрежно сказал Райтвелл.

Девушка бледно улыбнулась и обещала поразмыслить над его просьбой.

Патрисия ужасно удивилась, увидев его. А Ромиль обрадовался. Они стояли лицом к лицу на одной из многочисленных дорожек кампуса. Вымощенные разноцветными плитками дорожки петляли меж ровно стриженных газонов, высоких раскидистых кленов, учебных и жилых корпусов. Каких только легенд не придумывали студенты и местные жители про эти дорожки: если утром пройти по синей и встретить декана — то следующую сессию сдашь, даже если учить ничего не будешь. А если на темно-красной столкнуться с капитаном бейсбольной команды колледжа, то на следующем свидании надо быть очень осторожной, а то можно и залететь. Кто-то из китайских студентов назвал университетский городок «средоточием ста разноцветных путей» и тем породил местную идиому. Если дела шли из рук вон плохо, люди говорили: «Ты выбрал дорожку не того цвета».

Ромиль разглядывал девушку с удовольствием и улыбался, потому что улыбка — знак приязни и способ очаровать женщину. Патрисия же смотрела на молодого человека с удивлением.

— Я почему-то уверена была, что ты уже уехал, — она привычно заправила за ухо прядь волос.

— Я не уехал. И еще некоторое время поживу здесь.

— Правда? Надумал учиться?

— Я? — он даже засмеялся от такого нелепого предположения. — Мне ни к чему учиться. Я знаю все, что нужно знать.

— Везет тебе, — протянула Патрисия. Ее губы все никак не желали складываться в улыбку. — Значит, ты все же связался с Райтвеллом?

— Он может быть мне полезен.

— Смотри, как бы он не навредил!.. Райтвелл недобрый человек.

Ромиль передернул плечами, не зная, что на это сказать. Добрый — недобрый, ему все равно.

— Патрисия! — однокурсники махали ей со ступеней крыльца.

— Мне пора, — девушка поправила на плече сумку и сделала шаг в сторону.

— Подожди, — он схватил ее за руку и чуть потянул к себе. — Меня зовут Ромиль. А тебя? Я знаю, но хочу, чтобы ты сама сказала.

— Патрисия.

— Я хочу… — Он опомнился. Нельзя сказать девушке, которую видишь второй раз в жизни, «я хочу тебя». — Давай посидим где-нибудь вечером. Куда здесь можно пригласить девушку?

— Эй ты! А ну убери от нее руки! — К ним шли двое парней и две девушки.

Ромиль развернулся и уставился на говорившего. Светловолосый атлет, симпатичный. С ямочкой на подбородке, аккуратно одет. Парень с рекламного плаката о здоровом образе жизни.

— Отойди от нее! Пат, иди сюда. — Он протянул руку к девушке.

Но Патрисия лишь хмуро взглянула на него.

— Не лезь, Дэвид.

— Как это, не лезь? Всякий… непонятно кто хватает тебя за руки посреди кампуса. Ты же не думаешь, что я это позволю!?

— А кто тебя спрашивал? Кто? — Патрисия в сердцах топнула ногой. — Я не твоя жена! Чего ты за мной ходишь?

— Но Пат…

— И мне не нравится эта собачья кличка!

— Патрисия, уймись… — негромко сказала одна из девушек, крепенькая миловидная шатенка. — Нам всем пора на занятия. Вы ведь не хотите, чтобы она опоздала на лекцию? — последние слова она адресовала непосредственно Ромилю.

Он мог бы честно ответить, что ему плевать, опоздает ли Патрисия. Он предпочел бы, чтобы она совсем не ходила на лекции. Ромиль взглянул в глаза Патрисии и подумал: я хочу увести ее отсюда. Запереться в номере отеля и заниматься с ней любовью. Потом писать ее. Этот поворот головы, эти волосы. Ее тело. Потом… он с удивлением осознал, что перед его мысленным взором вдруг промелькнул дом, похожий на те шале, что он видел в Швейцарии. И за домом были горы и озеро. И Патрисия смотрела на него с высокого крыльца. Она не улыбалась, и у него сжалось сердце. Он отпустил руку девушки и сказал:

— Как она хочет.

Патрисия взирала на него с некоторым удивлением, даже лепестки губ приоткрылись, и Ромилю вдруг показалось, что она каким-то образом догадалась, о чем он думал, прочла его мысли. Пауза затягивалась. Патрисия шагнула к нему, и Ромиль уже готов был торжествовать, но она положила руку ему на грудь, приподнявшись на цыпочки, коснулась губами щеки, и он услышал: «Завтра у дуба». Она сразу же отстранилась, улыбнулась, махнула рукой и пошла прочь.

Парни медлили, и Ромиль уставился на них, оскалив зубы в вызывающей насмешке.

— Чтоб я тебя… — начал Дэвид, но Патрисия остановилась и резко крикнула:

— Ну, ты идешь? Кто теперь собирается опоздать на лекцию, муженек?

Подружки захихикали, и молодые люди пошли вслед за ними, пару раз обернувшись и бросая мрачные предупреждающие взгляды на Ромиля, который продолжал торчать на дорожке. Это была дорожка из желтых плит.

* * *

Конечно, он нашел тот дуб. Это оказалось историческое дерево. Местное предание гласило, что именно под этим дубом проходили встречи «Сынов свободы» — патриотической организации, которая была создана в 1765 году, когда по американским колониям прокатилась волна недовольства, вызванная налоговой политикой Англии. «Сыны свободы» играли роль рупора и, как водится в небольших городках, все знали, кто именно собирается под старым дубом. Но местные молчали, с тихой радостью наблюдая, как горят дома английских чиновников, или чучела, изображающие ненавистных политиков. Обернись все по-другому, история сохранила бы сведения о кучке недовольных, которые пытались нарушать закон и порядок. Но революция победила, и «Сыны свободы» получили свою долю славы и почета, особенно после того как выяснилось, что в их рядах числился и Джон Адамс, один из отцов-основателей США, ставший вторым президентом независимого государства.

Дуб был могуч. Он возвышался над ровным газоном, и в качестве почетного знака удостоился низкой оградки из цепей и витых металлических столбиков. Когда-то это место находилось далеко от города и годилось для тайных встреч заговорщиков. Сегодня новые кварталы подступили почти к самому дубу, дорога проходит в паре десятков метров от его могучего ствола и столбиков ограды. Сюда часто приезжают экскурсии, и потому неподалеку имеется парковка, туалет и закусочная «У дуба». Это можно рассматривать как парадокс нашего времени: раньше заговорщики искали уединения вдали от города. Сегодня тайную встречу проще всего устроить в большом городе, потому что среди толпы легко затеряться. Постоянный поток людей укроет вас лучше любой листвы или стволов деревьев.