Шантаж - Джон Гришэм Страница 24

Он сидел в полумраке, напряженно курил сигарету и смотрелкакую-то пошлую комедию, написанную двенадцатилетними детишками. После ееокончания зазвучал тревожный голос диктора, намекавший на то, что странеугрожает опасность и что нужно делать как можно больше оружия. Бич недовольнопоморщился, но через несколько минут оказался во власти этой политическойрекламы. Его удивило то, что она была не совсем обычной – не пошлой и нестандартной (от такой его давно тошнило). Ролики были сделаны толково, в меруинтересно и своей безысходностью производили гнетущее впечатление. Да изавершающий слоган был на редкость лаконичным и вселяющим надежду: «Лэйк, покане слишком поздно!»

Кто такой этот Аарон Лэйк, черт возьми? Бич знал многихполитиков и был, пожалуй, единственным заключенным в тюрьме «Трамбл», кторегулярно следил за событиями в Вашингтоне, но о существовании Лэйка он слышалвпервые.

Аарон Лэйк? Почему Хэтли не знает о нем? Откуда взялся этотчеловек? Судя по всему, он довольно шустрый малый, но как ему удалось так долгодержаться в тени и не засветиться раньше времени? И вообще, откуда такаястранная стратегия предвыборной борьбы? Кто надоумил его объявить о решениивступить в прежнюю гонку после предварительных выборов в Нью-Хэмпшире? Похоже,эта страна никогда не будет испытывать недостатка в клоунах, которые хотят водночасье стать президентами.

Хэтли Бич вновь вернулся к грустным воспоминаниям.

Жена выгнала его из дома еще до того, как он был признанвиновным в непредумышленном убийстве двух парней, и сделала это, что вполнеестественно, не из жалости к несчастным студентам, а прежде всего из-за того,что в машине оказалась обнаженная женщина. Не удивился Хэтли и тому, что детивстали на ее сторону. Еще бы, ведь все деньги были в ее руках, а они понимали:без финансовой поддержки матери им не прожить. Детей можно было понять. Что жедо развода, то окончательно бумаги были оформлены вскоре после того, как оноказался в этой тюрьме. Дети дважды посещали его за последние три года, новсегда тайно, чтобы мать не догадалась об их визитах. В конце концов Хэтли этонадоело, и он запретил им наведываться сюда.

Затем от несчастных родителей погибших парней в суд поступилеще один иск. Оказавшись в «Трамбле» без денег и без поддержки друзей, Бичпопытался сам защищать себя, но все было тщетно. В конце концов суд вынесрешение о выплате семьям пострадавших пяти миллионов долларов – огромная сумма,которой у него никогда не было. Конечно, Хэтли несколько раз подавал апелляциюи до сих пор не прекращал попыток добиться пересмотра решения суда, но на успехдела уже не надеялся. Рядом с ним на пустом стуле лежал конверт с письмом,которое доставил сегодня их тайный курьер и адвокат Тревор. Суд в очередной разотклонил его просьбу о пересмотре дела, и, судя по всему, уже окончательно ибесповоротно. Приговор вступил в силу, теперь никто не сможет изменить его. Всущности, это уже не имело никакого значения, так как Бич объявил себябанкротом и отказался выплачивать требуемую сумму. Все необходимые бумаги онсобрал и выслал в тот самый федеральный суд Техаса, где несколько лет назад егосчитали всемогущим богом.

Осужден, приговорен, лишен судейской мантии, заключен втюрьму и, наконец, просто банкрот – вот та реальность, с которой теперь емупредстояло жить. Большинство обитателей тюрьмы чувствовали себя превосходно,так как никому из них не пришлось взлететь так высоко и так быстро упасть наземлю. Некоторые сидели здесь уже по второму, а то и третьему разу ичувствовали себя совсем неплохо. А Хэтли пришлось ломать себя иприспосабливаться к условиям заключения, которые поначалу казались ему просточудовищными. Его не утешало даже то, что это была лучшая из всех тюрем, которыекогда-либо существовали в США. Но самое страшное заключалось в том, что он досих пор еще не смирился со своим позорным падением. Еще четыре года назад онимел все, о чем только может мечтать человек, – жену с миллионами долларов,троих детей, в которых души не чаял, и огромный дом в небольшом уютном городке.Он был федеральным судьей, которого назначил сам президент, и к тому жепожизненно.

Он зарабатывал более ста сорока тысяч долларов в год, чего вполнехватало на нормальную жизнь, хотя эта сумма казалась мелочью по сравнению снефтяными миллионами его жены.

Его ценили, уважали и дважды в год приглашали в Вашингтондля важных встреч во Дворце правосудия, что само по себе было признанием егозаслуг. Два раза его посещал старый приятель-адвокат, проезжавший мимо тюрьмы вМайами, где отдыхали его дети. Он-то и поделился с ним всеми слухами исплетнями об их общих знакомых. Оказалось, что бывшая жена Бича уже встречаетсяс каким-то мужчиной и отношения эти вот-вот могут завершиться браком.Собственно говоря, ничего удивительного в этом не было. С ее миллионами идовольно стройными бедрами найти супруга не составляло большого труда.

На экране телевизора снова замелькали танки, стройныеколонны китайских солдат и все такое прочее. И снова: «Лэйк, пока еще неслишком поздно!» Правда, на этот раз появилось и нечто новое. Сначала показаливооруженных до зубов солдат, крадущихся по знойной пустыне и стреляющих ввоображаемого противника. Это было похоже на какие-то военные учения, однакополной уверенности в этом у Бича не было.

Потом на экране возникло угрюмое лицо коварного и жестокоготеррориста – черные глаза, черные волосы, смуглая кожа и злобный взгляд.Нетрудно было догадаться, что речь идет о каком-то арабском боевике. Это вскореподтвердилось и арабской речью террориста, сопровождаемой английскимисубтитрами: «Мы будем убивать американцев везде, где только встретим их. Мыготовы умереть за свободу в нашей священной войне против большого сатаны».

Следующий кадр был не менее впечатляющим. Вовсю полыхалидома мирных жителей, здания американских посольств разлетались в щепки от бомбтеррористов, многочисленные туристы подвергались опасности стать заложникамикровожадных убийц, а на последнем кадре были запечатлены обломки американскогосамолета, разбросанные на огромном расстоянии.

И снова на экране появилось симпатичное, озабоченное судьбойсвоего народа лицо Аарона Лэйка. Он строго взглянул на притихшего передтелевизором Хэтли Бича и проникновенно сказал: