Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах Страница 26

– На приватную аудиенцию? – Джон поискал взгляда Эдуардо, но тот стоял с безучастной миной в стороне, разглядывая картины на стенах так, будто никогда раньше их не видел.

– Кроме того, Святой Отец поручил мне передать вам вот это. – По короткому движению его руки бледный ассистент извлек откуда-то из-под сутаны книгу большого формата с портретом папы на обложке, подал ее кардиналу, который протянул фотоальбом Джону: – Подарок Его Святейшества.

Джон взвесил книгу в руках. Сцены из жизни папы Иоанна Павла II.

– Большое спасибо, – сказал он и остался недоволен степенью своей искренности.

– Откройте ее, – попросил кардинал. – Она надписана.

– Как хорошо, – признательно пролепетал Джон и раскрыл титул. Надпись была накорябана толстым фломастером, но он не мог разобрать ни слова. – Большое спасибо. – Он снова захлопнул книгу и положил ее перед собой на журнальный столик.

Кардинал развел руками в величественном жесте.

– Джон, скоро вы станете самым богатым человеком мира. К вам будут обращаться многие, предлагая вам инвестиционные возможности для ваших денег. Я пришел, говоря прямо, чтобы просить вас посвятить часть вашего состояния благотворительным целям.

Ну, слава Богу, хоть не ходил вокруг да около.

И, казалось, он не собирался ждать ответа Джона. Он взял у своего помощника папку, из которой достал фотоснимки детей – в большинстве темнокожих, – которые сидели за кроснами ткацких станков, таскали на спине корзины с кирпичами или в темных подвалах возились с тюками ткани.

– Использование детского труда все еще широко распространено, и сотни тысяч детей работают на условиях, которые не назовешь иначе как рабством. Родители, которые не могут их прокормить, отдают их за несколько долларов в качестве долгового обязательства, многие из них потом так и остаются невыкупленными. Поскольку Святой Отец очень печется о детях всего мира, он ознакомил меня с проектом, который, коротко говоря, имеет целью выкупить из рабства многих из этих детей.

– Из рабства? – эхом повторил Джон, рассматривая фотоснимки. – Разве оно еще бывает?

– Называется оно иначе. Официально считается, что дети оплачивают долги своих родителей. Но по существу это то же самое. – Кардинал снова елейно развел руками: – Несколько миллионов долларов способны были бы сотворить в этой ситуации истинное чудо…

В это мгновение дверь распахнулась, и внутрь, запыхавшись, заглянул Грегорио:

– Джон! Эдуардо! – задыхаясь, крикнул он. – Идемте. Скорее. Вы должны это видеть… по CNN, последние новости… Непостижимо! Извините, ваше высокопреосвященство…

Джон и Эдуардо недоуменно переглянулись.

– Видимо, это важно, – сказал кардинал с великодушной улыбкой. – Идите же. Я подожду.

Они последовали за Грегорио, больше из тревоги за его состояние, чем из интереса к каким-то там новостям, вверх по лестнице, в маленькую гостиную на втором этаже. Там на большом телеэкране привычно мерцал беспокойный дизайн CNN, ведущая только что закончила разговор с репортером с места событий, и пустили рекламу. Телевизор приглушили. Патрон сидел в своем глубоком кресле, подавшись вперед, подперев подбородок сложенными ладонями. Грегорио остановился за креслом, опершись о его спинку, тяжело дыша, и прохрипел, качая головой:

– Такой позор. Такой позор.

Джон подошел к Альберто, который неподвижно стоял со стаканом напитка в руке:

– Что случилось?

– У вашего брата Лино есть внебрачный сын от одной интрижки четырехлетней давности, – сказал Альберто. – Если это подтвердится, то наследник состояния Фонтанелли – он.

Он и впрямь сделал это. Именно то, что она подозревала. Сьюзен Винтер убрала звук своего телевизора, взяла телефон, положила перед собой бумажку с номером и уставилась на нее. Она бы с радостью отложила этот звонок на потом, но если она хочет использовать то, что знает, делать это надо сейчас.

Не повезет в любви. Повезет в игре. Теперь на доску было поставлено все. Она набрала цифры телефонного номера, которые казались ей выигрышным числом лотереи.

Пошли звонки. Она замерла.

На другом конце сняли трубку.

– Да? – Низкий, звучный, вальяжный мужской голос.

– Меня зовут Сьюзен Винтер, – начала Сьюзен, ненавидя свой писклявый голосок, дрожь в животе, весь этот свой проклятый страх. – Недели три назад вы получили от меня информацию о Джоне Сальваторе Фонтанелли и его семье. Я только что смотрела новости по CNN и хочу вам сказать только одно: я знаю, что вы замышляете.

– Откуда у вас мой номер? – без выражения спросил голос.

– Я же детектив, – объяснила Сьюзен. – Это моя профессия – находить такие вещи.

– Понял. И что же я, по вашему мнению, замышляю?

Сьюзен сказала ему что.

Когда она закончила, в ней все сжалось, и она бы ни за что не смогла выдавить из себя хоть слово про миллион долларов. Она закрыла глаза и ждала, что будет – язвительный смех или яростные угрозы, смотря по тому, попала она в точку или нет.

Но мужчина только тихо рассмеялся. Это звучало чуть ли не признательно.

– Уважаю, – сказал он и, как ей показалось, блаженно сожмурился при этом. – Признаюсь, я вас недооценил, мисс Винтер. Чего вы хотели добиться этим звонком? Денег, я думаю, за то, что вы оставите ваши догадки при себе?

Сьюзен набрала воздуха, сглотнула и ответила дрожащим голосом:

– Что-то вроде того.

– Мы можем все называть своими именами, ведь мы свои люди. Итак, плата за молчание. Это от нас никуда не уйдет, но я вот думаю, не сделать ли мне вам более заманчивое предложение?

Это подвох, чтобы выпутаться. Ясно как день.

– Более заманчивое для кого?

– Для нас обоих. Мисс Винтер, сколько вы зарабатываете на вашей теперешней должности?

– Восемьдесят тысяч в год. – Она сказала это, не раздумывая. Собственно говоря, зарабатывала она только семьдесят тысяч, остальное были накладные расходы, но она всегда говорила восемьдесят тысяч.

– Я буду платить вам вдесятеро больше, с перспективой повышения, если вы оставите эту вашу работу и станете работать на меня.

Неужто она не ослышалась?

– Что-что? – почти воскликнула она. Это было абсолютно непрофессионально.

– Уж если вы сумели добыть мой номер телефона, – продолжал звучный голос на другом конце провода, – то вы, без сомнения, знаете обо мне много чего еще. И ваш анализ моих намерений показывает мне, что вы в порядке. Вы только разбазариваете ваш талант, гоняясь за неверными супругами и недобросовестными наемными работниками. Не будем ходить вокруг да около. Я давно ищу аналитика с вашими способностями, и начальная зарплата в восемьсот тысяч долларов хоть и несколько превышает норму, но ненамного. Давайте будем рассматривать ее как часть платы за молчание. Чтобы совсем уж ясно: если бы я раньше знал о ваших способностях, я бы давно уже увел вас из вашего сыскного агентства и подкупил себе там кого-нибудь другого.