Не тронь гориллу - Сандроне Дациери Страница 27

В результате я выяснил мало, почти ничего. Скиццо пришел в центр около полуночи и попытался пройти в здание, не уплатив, не было денег. Его не впускали до тех пор, пока он с протянутой рукой не собрал по мелочи нужную сумму. Дежуривший в ту ночь в баре Давид, усики и очечки а-ля Леннон, продал ему бутылку вина, и Скиццо выдул ее в одиночку. Около двух часов утра, упившись вдрызг, он упал на один из столиков, а поднявшись, устроил скандал с сидевшими за соседним столом, укоряя их в том, что те не желают поделиться с ним выпивкой. Это было уже чересчур, и двое барменов взяли его под руки и выкинули из здания на тротуар. Всё.

– И больше вам нечего рассказать? – спросил я в замешательстве.

Рассказать было нечего. Никто не видел, как он ушел. Когда в три ночи центр закрылся, на том месте, где парня оставили лежать, его больше не было. Может, проезжали мусорщики и подобрали его, предположил кто-то.

Я поблагодарил всех и, расстроенный, покинул барный закут, хотя, говоря откровенно, я от этой встречи многого и не ждал. Попрощавшись с Даниэле и пообещав ему оплаченный ужин в любом ресторане на выбор, я принялся бесцельно бродить по залам и зальчикам, забитым людьми.

Все щели здания были заткнуты прилавками, за которыми стояли в основном иммигранты, но я не нашел ничего, что мне хотелось бы купить. Спустившись в подвал, я обнаружил помещение, называемое даун-таун: три комнаты, декорированные в «кислотном» стиле, где до сотни молодых ребят отплясывали под музыку хип-хоп.

Недолго думая, я присоединился к ним и, закрыв глаза, отдался на волю ритма, прыгая, словно разгоряченный медведь, чтобы выгнать из головы унылые мысли. Убийство, полицейских, сутенеров, кровь… Хип-хоп не совсем моя музыка, но она способна поднять настроение, и я отплясывал под нее, бодро потея.

Час спустя из транса меня вывело прикосновение чьей-то руки. Она принадлежала девушке лет двадцати с пышной прической фиолетового цвета и с настолько серьезным выражением лица, что я сразу понял: она приблизила свои губы к моей щеке вовсе не для поцелуя.

– Я – гу-ать-цо! – разобрал я сквозь грохот музыки.

– Что?

– …а то – Скиццо!!

Я уловил «Скиццо» и потащил ее в полумрак коридора, подальше от ревущих динамиков.

Ее звали Сарах, именно так, с «х» на конце.

– Мне сказали, ты ищешь информацию о Скиццо. Это правда?

– Правда. Он был здесь в пятницу вечером.

– Да. И я, наверное, была последней, кто его видел. Эти, из бара, выбросили его на улицу, наши тебе уже сказали. Я пошла домой в три часа и встретила его, как только вышла с улицы Ватто, где начинается бульвар, знаешь, где это?

– Знаю. Он сказал тебе, куда идет?

Она посмотрела на меня с возмущением:

– Ты что, на таких, как он, я не трачу свое время!

– Поня-а-атно, – протянул я разочарованно.

– Единственное помню – его погрузили в машину.

– Что? – Я воспрянул духом. – И тебе известно, кто это был?

– Нет, но это меня поразило, потому что тачка была не задрипанная какая-нибудь, а большая и шикарная, правда, какой марки, я не знаю.

– Ты не заметила, кто сидел за рулем?

– Нет, было темно. Это все, что я могу рассказать. Надеюсь, тебе пригодится. Если нет… – Она пожала плечами.

– Скорее да, чем нет. Спасибо.

– Не за что. – Она отошла, затем передумала и вновь повернулась ко мне. – Слушай, ты ведь не полицейский, правда?

– Нет, не полицейский. Я – стилист и имиджмейкер. Хочешь, открою тебе секрет: в следующем году стиль «зверопанк» будет немоден. Поняла?

Она негромко, чтобы слышал только я, послала меня куда подальше и удалилась решительным шагом. Я смотрел ей вслед, любуясь ее великолепной фигурой. И вдруг остро почувствовал, как мне хочется к моей женщине. Или к какой-нибудь другой, это меня сейчас тоже устроило бы. Но Вале в этот час наверняка спит без задних ног и не оценит моего телефонного звонка. Сил же изображать из себя плейбоя здесь, в социальном центре, у меня не осталось, и я решил пойти домой.

Стояла глубокая ночь, и такси не было видно: в этом районе по ночам редко встречаются богатенькие гуляки. Куда-то подевались даже поклонники «Барабанщиков», и сейчас на лежащей передо мной улице не было никого, кроме меня. Одиноким пилигримом я поплелся по бульвару, который тянулся от площади Греко аж до Центрального вокзала, в надежде найти телефонную будку, чтобы вызвонить такси.

Будка нарисовалась метрах в ста впереди, я ускорил шаг и вдруг почувствовал, как озноб пробежал у меня по спине, заставив запаниковать. Многого в жизни я не умёл, но чему я научился, так это доверять своим ощущениям. Бросил взгляд через плечо и увидел «альфу-ромео», которая медленно двигалась в мою сторону.

Я обернулся как раз в тот момент, когда дверцы машины, остановившейся метрах в двадцати от меня, распахнулись и из нее вышли трое в джинсовых куртках и с женскими чулками на головах. В руках они держали что-то похожее на обрезки металлического прута. Развернувшись веером, они побежали в мою сторону, и я понял, что в ближайшие десять минут мне придется туго.

Спастись можно было, но только вернувшись в социальный центр. Я нагнул голову и побежал им навстречу. Мысль у меня была – сбить одного из них с ног, перескочить через него и убежать, прежде чем остальные смогут меня схватить. Я нацелился на того, что приближался ко мне по тротуару, однако в последнее мгновение передумал и выбрал самого низкорослого из них.

Я врезался в него, левой рукой отбил болезненный, но терпимый удар металлическим прутом и рубанул правой ему в нос, затем, вложив весь свой вес в левое колено, засадил ему в солнечное сплетение.

Охнув, он полетел на землю, но успел вцепиться ногтями мне в лицо и потащил за собой, больно ударив прутом по лопатке. Я стал валиться на него, не переставая бить в лицо кулаком, пока его затылок не треснулся о тротуар с приятным моему слуху сухим звуком: ток!

Пролетела еще пара секунд, и, прежде чем мне удалось вскочить на ноги, остальные набросились на меня: прут одного скользнул по уху, железяка второго долбанула по спине. Я заорал от боли, и в это время третий врезал мне прутом по боку.

Оставаясь на коленях, я выкинул лезвие ножа, отнятого у Блондина, который непонятно как оказался у меня в левой руке, и, не оборачиваясь, с силой ткнул в находившегося сзади. Я услышал крик, лезвие вошло во что-то мягкое, и я нажал на рукоятку. Наверное, бедро, предположил я с удовлетворением и почувствовал, как мой кулак становится мокрым от крови.

Воспользовавшись заминкой, я кувыркнулся через плечо, получив еще один удар по спине, вскочил на ноги и побежал. Все тело болело, я потерял очки, но, как минимум, двое из нападавших чувствовали себя еще хуже.

Я несся, не оборачиваясь и напрягая зрение: без очков все виделось как в тумане. Вытерев на бегу рукоятку ножа, я швырнул его через забор и тут же оступился и чуть не упал – нога попала в водосток. В нескольких метрах от входа в «Леонкавалло» я разглядел знакомую фигуру. Это был Даниэле, направляющийся к своей машине.