Мальчик с голубыми глазами - Джоанн Харрис Страница 3

Все, что угодно, лишь бы убраться отсюда. Я направился в кухню, но полицейский преградил мне путь.

— Боюсь, вам необходимо поехать с нами в участок, сэр.

Во рту у меня мгновенно пересохло, и я тупо переспросил:

— В участок?

— Чистая формальность, сэр.

На секунду я вообразил, что меня арестовали и я выхожу из дома в наручниках. Мама в слезах, соседи в шоке, а я почему-то в оранжевом спортивном костюме (вот уж совсем не мой цвет!). Потом я увидел, как сижу взаперти в комнате без окон, и стал думать о побеге: сбить с ног полицейского, угнать его машину и пересечь границу, пока еще не успели разослать мою фотографию и перечень особых примет. А ведь на самом деле…

— Какого рода формальность?

— Вы должны опознать тело, сэр.

— Ах, вон оно что…

— Простите, сэр.

Мать заставила меня это сделать. А сама ждала снаружи, пока я опознавал то, что осталось от Найджела, и тщетно пытался перевести происходящее в область фантазий, представить себе, что вокруг съемочная площадка. Но мои уловки не помогли, и я все же грохнулся в обморок. Домой меня отвезли на «скорой помощи». Тем не менее оно того стоило! Увидеть его мертвым! Навсегда избавиться от этого подонка…

Моя история — чистый вымысел, вы же понимаете. Я никогда никого не убивал. Обычно говорят: напишите все, что знаете, словно человек вообще способен написать все, что знает, словно знание и есть самое главное. А ведь самое главное — это желание. Но желать смерти брату — отнюдь не то же, что совершить преступление. И я не виноват, что весь мир читает мой веб-журнал. Итак, жизнь продолжается, во всяком случае, для большинства из нас, почти так же, как прежде; и Голубоглазый спит сном праведника, хотя и не совсем безгрешного.

ВЫ ЧИТАЕТЕ ВЕБ-ЖУРНАЛ BLUEEYEDBOY

Время: 18.04, понедельник, 28 января

Статус: ограниченный

Настроение: депрессуха

Музыка: Del Amitri, Nothing Ever Happens

Прошло всего два дня, а мы уже снова вернулись к нормальной жизни. К своим уютным ритуалам, к повседневной рутине. Мать опять вытирает пыль со своих фарфоровых собачек. Ну а я, понятное дело, сижу в Интернете, размещаю в веб-журнале посты, слушаю любимые мелодии, упиваюсь своими убийствами.

Интернет. Интересное словечко. Словно что-то, извлеченное из бездны. Сеть для того, что уже похоронили или собираются хоронить, потайной мешок для тех вещей, которые мы предпочли бы оставить в тайне до конца жизни. Однако мы очень любим наблюдать за другими, верно? Сквозь стекло мы мрачно следим за тем, как вертится земля, точнее, наш мир, населенный тенями и отражениями и такой близкий — достаточно разок кликнуть мышью. Человек, убивший себя, продолжает жить на фотографиях и видео. Это отвратительно, но и странным образом притягательно. Мы пытаемся понять, не обманывают ли нас, не подделка ли это. Ну да, вполне может быть и подделкой; нет того, чего нельзя подделать. Но на экране компьютера все выглядит так реально! Даже самые обычные, повседневные вещи — и, возможно, они в первую очередь — как бы обретают некое дополнительное значение, особую важность, если увидишь их, скажем, в объектив фотоаппарата.

Например, та девушка. Почти каждый день она проходит мимо моего дома, в ярко-красном пальто из бобрика, подгоняемая ветром, и даже не подозревает о том, что на нее кто-то смотрит через объектив. У нее, как и у меня, есть свои привычки. Ей ведома сила страсти. Она понимает, что мир вращается не благодаря любви или богатству, а благодаря одержимости.

Одержимости? Ну конечно. Мы все одержимы. Мы просто помешаны на телевизоре, на размерах собственного пениса, на деньгах и славе, на чужой любви. Этот виртуально-добродушный, хотя и далекий от добродетельного мирок представляет собой вонючую помойку, где полно всякого вздора, интеллектуального мусора и прочей чепухи — от торговли подержанными автомобилями и «Виагрой» до музыки, игр, сплетен, лживых историй и даже маленьких личных трагедий, которые, впрочем, теряются в общем потоке информации, не оправдывая тщетной надежды, что ты в кои-то веки оказался кому-то небезразличен, что кто-то попытается установить с тобой связь…

Вот тут в Сети появляется веб-журнал, возможность высказаться в любое время года. Ограниченный статус — для приватных постов, для всех прочих — публичный. В своем журнале я могу совершенно свободно, без боязни осуждения, изливать душу, могу быть собой — да вообще кем угодно — и существовать в мире, где все не такие, какими кажутся, где любой член любого племени волен делать то, что вздумается…

Член племени? Ну да, каждый принадлежит к какому-то племени, и у каждого из племен — своя социальная организация, свои пределы и подразделения, свои бинарные вены и капилляры, сплетающиеся, точно ветви, в бесконечном множестве, увеличивая дистанцию от мейнстрима. Богач в замке, бедняк у жалкой калитки, извращенец, следящий за кем-то с веб-камерой — никто из них не должен охотиться в одиночку, как бы далеко ни отошли они от своей стаи. У каждого здесь найдется дом, то место, где кто-нибудь примет нас к себе и удовлетворит все наши запросы.

Большинство людей, правда, легко удовлетворяются тем, что наиболее популярно. Они каждый раз выбирают ванильное мороженое. Любители ванильного мороженого — это хорошие парни, привычные и понятные, словно кока-кола. Сознание у них такое же незамутненное и белоснежное, как их безупречные зубы. Они высокие, загорелые и всегда имеют презентабельный вид, они любят перекусить в «Макдоналдсе», ненужное барахло выносят на помойку, у них всегда при себе справка от нарколога, и они никогда бы не выстрелили человеку в спину.

Зато плохие парни привносят в мир миллион соблазнов. Они лгут, обводят людей вокруг пальца и заставляют сердца биться быстрее — а порой и останавливаться, причем совершенно неожиданно. Вот почему я создал badguysrock. Изначально это было сообщество в веб-журнале, куда писали все негодяи виртуального мира, теперь же это форум для плохих парней, где можно вовсю разгуляться, вне досягаемости полицейских, где можно торжествовать, совершив преступление, поддерживать таких же злодеев, как ты сам, и с гордостью носить корону собственной злонамеренности.

Членство открытое, можно вступать хоть сейчас; стоимость вступления — один пост. Писать можно что угодно: художественную прозу, фантастику, эссе или просто чушь собачью; также, если хочешь в чем-то открыто признаться, тут тебе самое место: никаких имен, никаких правил, никаких опознавательных знаков, кроме одного.

Нет, не черного, как вы могли подумать. Черный слишком ограничивает. Черный предполагает отсутствие глубины. А вот синий и креативен, и достаточно меланхоличен. Синий — это музыка души. Синий — это цвет нашего племени, поскольку включает все оттенки злодейства, все ароматы нечестивого желания.

Пока что племя у нас довольно маленькое, в нем нет и дюжины постоянных участников.