Дикое правосудие - Филипп Марголин Страница 3

Поскольку своего плана у нее не было, Аманда решила последовать совету своей клиентки.

– Мисс Суит, – сказала она после того, как Латрисия приняла присягу, – чем вы зарабатываете на жизнь?

– Я хожу по улицам Портленда и продаю свое тело, мисс Джаффе.

Аманда моргнула. Это признание оказалось для нее сюрпризом. С другой стороны, она почувствовала облегчение: ее клиентка не врала под присягой.

– Не могли бы вы рассказать присяжным, что произошло вечером третьего августа этого года?

– Да, мэм.

Латрисия повернулась в присяжным:

– Третьего августа я работала на бульваре Мартина Лютера Кинга, когда мимо проехал полицейский Паурс.

– Вы знали, что он полицейский?

– Да, знала.

– Знали?

– Конечно. Я видела, как он устраивал такие же игры с некоторыми из моих подруг.

– Тогда почему вы… Гм, что случилось потом?

Латрисия поправила юбку и откашлялась.

– Полицейский Паурс спросил меня, не займусь ли я с ним сексом. Понимаете, я знала о его намерении. Как я уже сказала, я видела, как он арестовывал моих подруг. Но я знала, что он не сможет меня арестовать, пока я не упомяну про деньги. Вот я и сказала, что у меня есть комната в мотеле через дорогу, где удобнее будет обсудить наши дела. Паурс спросил меня, какие дела я имею в виду, и я кое о чем упомянула, что, похоже, его встряхнуло. Во всяком случае, мне так показалось, потому что лицо его стало красным и я заметила, что поднялась не только его температура.

Двое из присяжных переглянулись.

– Что случилось дальше? – спросила Аманда.

Латрисия посмотрела на судью, затем опустила глаза.

– Паурс оставил машину на стоянке у мотеля, и мы пошли ко мне в номер. Когда мы оказались внутри… Я немного смущаюсь, мисс Джаффе, но я знаю, что должна говорить правду.

– Вы не спешите, мисс Суит, – посоветовала ей Аманда.

Латрисия кивнула, глубоко вздохнула и продолжила:

– Как я уже говорила, я видела офицера Паурса много раз в нашем районе и всегда считала, что он самый милый парень, какого мне когда-либо приходилось видеть, такой молодой и робкий. Все мои подруги, которых он арестовывал, говорили, что он очень вежлив и обращался с ними как с леди. Не так, как другие полицейские. Ну и…

– Да?

Латрисия снова опустила глаза. Когда она опять заговорила, голос ее был еле слышен.

– Дело в том, что я влюбилась в полицейского Паурса, и я призналась ему в любви, как только закрыла дверь комнаты.

Присяжные наклонились вперед. Кто-то в конце зала хихикнул.

– Я понимаю, это звучит дико, – сказала Латрисия, обращаясь к присутствующим в зале. – Я также знаю, что полицейский Паурс ничего не сказал о моем признании, когда давал показания. Не знаю, опустил он это, потому что смущался, или не хотел смущать меня. Он ведь такой джентльмен. Потом я сказала ему, что я знаю, что я старая шлюха, тертая жизнью, но я никогда не испытывала таких чувств к мужчине. Он покраснел, и мне показалось, что он с радостью оказался бы где-нибудь в другом месте, а не со мной, и я это вполне понимаю. У него, возможно, есть хорошая белая женщина, такая красотка. Но я сказала, что хочу от него всего одну ночь любви, а потом он сможет отвести меня в тюрьму, потому что за одну ночь с ним я готова заплатить вечностью в тюрьме.

По щеке Латрисии побежала слеза. Она помолчала, достала из сумки носовой платок, вытерла слезу, потом сказала:

– Простите меня. – Она обращалась к присяжным.

– Не хотите ли воды, мисс Суит? – спросила Аманда, которую полностью захватил драматизм происходящего. Родни Дарт вскочил на ноги:

– Возражаю, ваша честь. Это уже чересчур.

– О, я не жду, что вы мне поверите, мистер прокурор. Такая старая кошелка, как я, пытается найти любовь мужчины вдвое моложе ее. Но разве мне не дозволено мечтать?

– Ваша честь? – взмолился Дарт.

– Обвиняемая имеет право защищаться, мистер Дарт, – ответил судья Робард тоном, который ясно показал присяжным, что он не купился на трогательный рассказ Латрисии, но тем не менее некоторые из присяжных бросали злые взгляды на помощника прокурора.

– Больше нечего говорить, – сказала Латрисия. – Я ставила на любовь и проиграла. Я готова принять то, что пошлет мне судьба. Но я хочу, чтобы вы знали: я ни на одну секунду не хотела от этого мужчины денег. Я хотела только любви.

Франк Джаффе, старший в фирме среди своих партнеров, Каца, Легейна и Брандизи, был крупным румяным мужчиной с посеребренными сединой темными вьющимися волосами. Нос ему дважды ломали в юности, и он больше походил на водителя-дальнобойщика, чем на адвоката. Франк сидел в своем офисе и диктовал письмо, когда вошла Аманда, размахивая папкой с делом Латрисии Суит.

– Как ты мог так со мной поступить?

Франк ухмыльнулся:

– Ты ведь выиграла, верно?

– Не в этом дело.

– Эрни Кац сидел в конце зала. Так он сказал, что ты была не так уж ужасна.

– Ты послал Эрни, чтобы он смотрел, как меня будут унижать?

– Еще он сказал, что ты выглядела до смерти напуганной.

– Это так, и ты, дав мне это безумное дело, совсем мне не помог.

– Ты была бы напугана независимо от того, какое дело было бы у тебя первым. Когда я вел свое первое дело, я во время суда только и делал, что пытался вспомнить, какую фразу надо говорить, если ты хочешь представить новые доказательства. Я так толком и не вспомнил.

– Спасибо, что поделился опытом.

– Аманда, я свое первое дело проиграл. Я знал, что с Латрисией в качестве клиентки у тебя есть шанс, даже если ты напортачишь. Я защищаю ее уже многие годы, и обычно у нас все получается. Эрни сказал, что присяжные вернулись через двадцать минут.

– Двадцать две, – поправила Аманда укоризненно. – Должна признаться, выигрывать приятно.

Франк засмеялся.

– Эрни также сказал, что твоя заключительная речь была еще тем перлом. Особенно та часть, где ты заявила, что просмотрела все законы штата Орегон и нигде не нашла, чтобы любовь считалась преступлением.

Аманда ухмыльнулась. Это была замечательная фраза. Затем она перестала улыбаться.

– Я все равно считаю, что ты негодяй.

– Ты теперь боец, детка. Все ждут нас у Скарлетти, чтобы отпраздновать.

– Ох, черт, они только будут надо мной надсмехаться. Кроме того, я ничего особенного и не сделала. Латрисия выиграла дело, рассказав эту свою душещипательную историю.

– Слушай, адвокатам, работающим в суде, не идет скромность. Хвастайся своими успехами, а в неудачах вини предвзятых судей, невежественных присяжных и хитрых прокуроров. На данный момент ты единственный адвокат в нашей фирме, кто не проиграл ни одного дела.