Пустой стул - Джеффри Дивер Страница 3

— Уже предупредил.

Отпустив красную кнопку вызова, Эд вгляделся в кусты, ведущие к реке. Никакого присутствия мальчишки и его жертвы. Задыхаясь, Эд вернулся бегом к сторожке и, отыскав дверь, пинком распахнул ее. Она со странным хрустом отворилась, и полицейский, заскочив в сторожку, припал на колено перед бойницей.

Он был настолько переполнен страхом и возбуждением, настолько поглощен тем, что предстояло ему сделать, когда мальчишка сюда вернется, что поначалу не обратил внимания на две-три желто-черные точки, закружившиеся у него перед лицом. И на неприятные ощущения на затылке и спине.

Но тотчас же щекотание переросло во взрывы пронзительной боли, возникшей в плечах и мгновенно разлившейся по рукам и телу.

— О боже, — ахнул Эд, вскакивая на ноги и потрясенно взирая на десятки ос, злобных желто-полосатых насекомых, облепивших его тело.

Охваченный паникой, он смахнул их с себя, но это движение лишь еще больше разъярило бестий. Они принялись жалить его в руки. Эд закричал. Боль была невыносимой, страшнее всего, что ему доводилось испытывать, хуже, чем когда он сломал ногу, хуже, чем когда он схватил чугунную решетку с плиты, не зная, что Джин оставила зажженную конфорку.

Воздух внутри сторожки стал непрозрачным, туча ос вылетела из большого серого гнезда, которое Эд опрометчиво раздавил, резко распахнув дверь. Сотни разъяренных насекомых обрушились на полицейского. Они забирались в волосы, усаживались на руки, залезали в уши, заползали под рубашку и в штанины, словно понимая, что жалить ткань бесполезно, и необходимо искать неприкрытую кожу. Эд бросился к двери, срывая с себя рубашку и с ужасом замечая мириады блестящих полумесяцев, облепивших его широкую грудь и внушительный живот. Отказавшись от бесплодных попыток стряхнуть насекомых с себя, Эд, как безумный, сломя голову, побежал в лес.

— Джесс, Джесс, Джесс! — что есть силы крикнул он, но вдруг осознал, что на самом деле едва слышно шепчет. Горящее от укусов горло не издавало звуков.

«Беги! — приказал он себе. — Беги к реке!»

И Эд не стал медлить ни секунды. Он бежал так быстро, как не бегал никогда в жизни, несся напролом через густые заросли, топая массивными ногами. «Беги… Беги что есть силы! — твердил он себе. — Только не останавливайся… Убеги от этих маленьких убийц. Подумай о своей жене, о близнецах. Беги, беги, беги…»

Количество ос уменьшилось, хотя тридцать-сорок точек все еще чернели на его коже, выгибая брюшка, готовясь снова ужалить.

«Через несколько минут я буду на берегу реки. Брошусь в воду. Они утонут. Все будет хорошо… Беги! Беги от боли… от боли… Как такие маленькие твари могут причинять такую сильную боль? Господи, до чего же мне больно…»

Эд бежал как профессиональный спортсмен, как затравленный олень, круша кусты, которые едва различал сквозь слезы, затянувшие глаза.

Сейчас он…

Но подождите, подождите! В чем дело? Оглядевшись вокруг, Эд Шеффер вдруг понял, что он никуда не бежит. Он даже не стоит. Он лежал на земле всего в тридцати футах от сторожки, беспомощно дергая ногами.

Эд схватил рацию, и хотя его большой палец распух от ядовитых укусов, ему удалось нажать на кнопку вызова. Но тут судороги, начавшиеся с ног, достигли торса, шеи, рук, и он выронил рацию. Какое-то мгновение Эд еще слышал доносившийся из динамика голос Джесса Корна, затем осталось только зловещее жужжание, постепенно превратившееся в едва слышный писк и вскоре совсем затихшее.

Только Господь бог может исцелить его. Но в намерения Господа это не входит.

Впрочем, это не имело никакого значения. Линкольн Райм доверял науке, а не теологии, и поэтому он поехал не в Лурд, Турин или к баптисту-целителю, а сюда, в больницу Северной Каролины, в надежде снова стать если не полноценным человеком, то хотя бы не таким ущербным.

Райм спустил свое механическое кресло-каталку «Штормовая стрела», ярко-красное как спортивная машина, по пандусу микроавтобуса, в котором он, его помощник и Амелия Сакс только что проехали пятьсот миль от самого Манхэттена. Умело нажимая губами на управляющий мундштук, Райм ловко развернул кресло и, набрав скорость, покатил к широким входным дверям исследовательского института неврологии медицинского центра университета Северной Каролины.

Том убрал пандус в сверкающий черный «Крайслер», приспособленный для транспортировки инвалидного кресла.

— Припаркуй машину на стоянке для инвалидов, — окликнул его Райм.

Амелия Сакс, удивленно подняв брови, взглянула на Тома.

— У него отличное настроение, — бросил тот. — Не упусти случая. Долго это не продлится.

— Я все слышал, — крикнул им Райм.

Помощник отогнал «Крайслер», а Сакс, направившись следом за Раймом, на ходу связалась по сотовому телефону с местной конторой проката машин. Всю следующую неделю Том проведет в больничной палате рядом с Раймом, и у Амелии будет много свободного времени. Быть может, ей захочется ознакомиться с окрестностями Авери. К тому же, молодая женщина предпочитала фургонам спортивные автомобили и вообще старалась избегать машин, чья максимальная скорость выражалась двузначным числом.

Подержав трубку в руках минут пять, она в отчаянии отключила телефон.

— Я не против того, чтобы подождать, но не так же долго. Попробую перезвонить позже. — Амелия взглянула на часы. — Всего половина одиннадцатого, а уже невыносимая жара. Совсем невыносимая.

Возможно, Манхэттен — не самое идеальное место в середине августа, но все же он гораздо севернее Дегтярного штата. [1]Когда они выезжали вчера из города на юг через Голландский тоннель, температура достигла семидесяти с небольшим, и воздух был очень сухим.

Райм не обращал на жару никакого внимания. Его мысли были заняты только целью приезда сюда. Двери автоматически распахнулись (все-таки хорошо, что принят закон об инвалидах), и кресло-каталка въехало в прохладный вестибюль. Пока Сакс спрашивала, как попасть туда, куда им было нужно, Райм огляделся вокруг. Его взгляд сразу же упал на десяток запыленных инвалидных кресел, стоявших ровным рядом вдоль стены. Интересно, что случилось с их хозяевами? Возможно, лечение прошло успешно, и они, расставшись с креслами-каталками, перешли на костыли и палочки. А может быть, их состояние стало еще хуже, и теперь они прикованы к постели.

Возможно, кого-то уже нет в живых.

— Сюда, — окликнула его Сакс, указывая вглубь коридора.

Том догнал их в лифте (широкие двери, поручни, кнопки на высоте трех футов от пола), и спустя несколько минут они были у цели. Подкатив к дверям, Райм заметил переговорное устройство. Реагирует на голос — специально для тех, кто не может прибегнуть к помощи рук.

— Сезам, откройся! — весело воскликнул он, и дверь распахнулась.