Глоток перед битвой - Деннис Лихэйн Страница 3
Глоток перед битвой - Деннис Лихэйн читать онлайн бесплатно
— …пока…
— …пока девять дней назад она не исчезла.
— Может, отпуск взяла?
Малкерн глянул на меня так, словно я сморозил несусветную глупость:
— Она взяла не только «отпуск», Пат, но и эти документы.
— Может, ей захотелось почитать перед сном или на пляже что-нибудь легкое?
Полсон стукнул кулаком по столу передо мной. Сильно стукнул. Ай да Полсон.
— Это не шутки, Кензи! Понятно?
Я сонно взглянул на его руку.
— Брайан, — урезонил его Малкерн.
Полсон убрал руку и стал рассматривать оставшийся на ней след.
Я все так же сонно — Энджи называет это «взгляд снулой рыбы» — посмотрел на него и спросил, обращаясь к Малкерну:
— С чего вы решили, что это она взяла эти… документы?
Полсон отвел взгляд и уставился в стакан с мартини. Между прочим, он до сих пор к нему не прикоснулся — может, ждал разрешения?
— Мы проверили, не сомневайтесь, — ответил Малкерн. — По логике вещей подозрение больше ни на кого не может пасть.
— А на нее может?
— Что «может»?
— Пасть. Почему?
Малкерн улыбнулся не без ехидства:
— Потому что она исчезла в тот же день, что и документы. От этих людей всего можно ждать, верно?
— М-м-м, — ответил я.
— Ну так что, Пат, возьметесь разыскать ее для нас?
Я поглядел в окно. Пухлощекий швейцар всаживал кого-то в такси. Средних лет парочка в одинаковых майках с надписью «Ваше здоровье!», беспрестанно щелкая камерами, фотографировала статую Джорджа Вашингтона. В их захолустье снимки наверняка произведут фурор. Пьяница сидел на тротуаре, одной рукой опираясь на бутылку, а другую — неколебимую, как утес, — протягивал за подаянием. Боже, сколько красивых женщин, толпами ходят.
— Недешево обойдется, — сказал я.
— Я знаю, что вы дорогой детектив, — ответил Малкерн. — А почему вы по-прежнему живете в старом квартале? — Это прозвучало так, словно он хотел мне внушить: душой он тоже остался там. Будто я поверю, что квартал наш имеет для него еще какую-нибудь ценность, помимо того, что можно свернуть в объезд, когда на магистрали — пробка.
Я раздумывал над ответом. Надо было бы загнуть что-нибудь о приверженности корням, о стремлении припасть к истокам, но в конце концов я сказал правду:
— Квартплату не повышают.
Кажется, этот ответ его удовлетворил.
Глава 2Старый квартал — это часть Дорчестера, примыкающая к Эдвард Эверетт-сквер. Меньше пяти миль от центра самого Бостона, то есть в удачный день — полчаса на машине.
Мой офис располагается на колокольне церкви Св. Варфоломея. Мне так и не удалось выяснить, какая судьба постигла колокол, прежде находившийся там, а монашки из приходской школы по соседству не говорят. Те, что постарше, упрямо не желают отвечать, а молоденьких моя любознательность, похоже, забавляет. Сестра Елена сказала однажды, что колокол был унесен отсюда «чудесной силой». Так и сказала. Сестра Джойс — мы с ней вместе выросли — всегда твердит, что он был не на своем месте, и дарит мне при этом улыбку, которую монашки, по распространенному мнению, дарить не вправе.
Наутро после того, как я получил лицензию частного детектива, местный пастор отец Драммонд спросил меня, не могу ли я навести здесь относительный порядок, ибо какие-то нехристи вновь повадились тырить чаши для причастия и подсвечники. Он заявил, что «эту мразь следует поставить на место», и предложил мне столоваться у него в доме (мой первый гонорар), причем пообещал, что я сподоблюсь Божьей благодати, если соглашусь обосноваться на колокольне до следующего налета. Я ответил, что он слишком дешево меня ценит, и потребовал предоставить колокольню в мое распоряжение до тех пор, пока я не подыщу собственное помещение для офиса. Он уступил — с удивительной для духовной особы легкостью. Лишь оглядев, в каком виде комната, куда девять лет кряду не ступала нога человека, я понял причину этой покладистости.
Мы с Энджи ухитрились всадить туда два письменных стола и два стула. Когда же стало ясно, что места для полок не остается, я грудой свалил все папки со старыми делами у себя дома. Мы скинулись на компьютер, наскребли денег на дискеты и водрузили на столы несколько папок с текущими делами. Это производит на клиентов впечатление такой силы, что на комнату они внимания не обращают. Почти.
Я остановился на пороге и увидел за письменным столом Энджи. Она была погружена в изучение последней колонки Энн Ландерс, и потому я вошел в контору как можно тише. Сначала она меня даже не заметила — должно быть, газетка затронула что-то животрепещущее, — так что мне выпала едва ли не уникальная возможность понаблюдать за своей напарницей в редкую минуту досуга.
Энджи сидела, задрав на стол ноги в черных джинсах, заправленных в черные же замшевые сапоги. Я проследил их взглядом до того места, где начиналась белая бумажная майка навыпуск — развернутая газета скрывала все прочее, если не считать шелковистых иссиня-черных волос, касавшихся смугло-оливковых предплечий. Итак, за газетным листом таились еще стройная шея, подрагивающая в те минуты, когда ее обладательница старается не расхохотаться от одной из моих шуток; резко очерченный подбородок с крошечной родинкой слева; аристократический нос, не очень-то вяжущийся с плебейскими замашками Энджи, и глаза цвета расплавленной карамели. Раз поглядишь — и нырнешь в них без оглядки.
Мне, однако, это не удалось, ибо, когда газета опустилась, на меня уставились линзы темных очков «Уэйфэрер». Сомневаюсь, чтобы Энджи решилась снять их в обозримом будущем.
— Привет, Юз, — сказала она и потянулась за сигаретами, лежащими на столе.
Только Энджи называет меня так. Вероятно, потому, что тринадцать лет назад, в Лоуэр-Миллз, когда я не справился, как говорится, с управлением отцовской машины и та, пойдя юзом, врезалась в фонарный столб, иных свидетелей, кроме Энджи, не было.
— Привет, красавица, — ответил я, плюхнувшись на стул. Обратный случай — уверен, что не я один называю ее красавицей, но такова уж сила привычки. Впрочем, можете счесть это и констатацией факта. — Ну что, повеселились вчера? — спросил я, кивнув на темные очки.
Энджи передернула плечами, отвернулась к окну:
— Фил вчера опять пришел пьяный.
Фил — это муж Энджи. Дерьмо. И этим все сказано.
Приподняв уголок занавески, она принялась мять его и комкать.
— Что ты собираешься делать?
— То же, что и раньше, — сказал я. — С еще большим удовольствием.
Энджи опустила голову так, что очки чуть съехали с переносицы. Обнаружился темный синяк, расползшийся от уголка левого глаза к виску.
— Ну да, а потом он явится домой, источая любовь, я размякну, и все пойдет как прежде. — Она поправила очки, и синяк скрылся из виду. — Я не права? — Голос у нее был режуще-ясный и отчетливый, как зимнее солнечное утро. Ненавижу этот голос.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments