Лучшее, что может случиться с круассаном - Пабло Туссет Страница 3

Так как любое расследование мгновенно повергает человека в состояние стресса, я посчитал, что мой рабочий день на этом закончен. Швырнув тряпицу на засранную мостовую (порой мне нравится невооруженным глазом убедиться в том, что я живу в Барселоне, а не в Копенгагене), я поспешил в супермаркет, чтобы успеть до закрытия.

Уж не знаю почему, но такое впечатление, что в моем супермаркете постоянно крутят фильм про Вьетнам, но зато все здесь дешевле, чем в «Капрабо де ла Илла», где неутомимые Фред Астер и Джинджер Роджерс отплясывают польку в отделе свежезамороженных продуктов. Вдобавок к намеченному списку я накупил еще кучу импровизированной провизии, нагрузившись с ног до головы разными банками и баночками, и, выстояв огромную очередь в кассу, с удовлетворением убедился, что счет не слишком превышает положенные четыре штуки. Кроме того, словно обретя дар ясновидения, я зашел в табачную лавочку купить пачку «Фортуны» для косяков.

Придя домой, я даже набрался терпения и не стал курить первый, пока не принял душ (я и сам стал замечать, что от меня попахивает цирковым медведем). Выйдя из душевой торжествующим тритоном, я не позаботился даже вытереться и плюхнулся на диван, чтобы свернуть папироску. Косяк получился что надо, и после двухдневного воздержания я почти сразу ощутил во всем теле приятное щекотание. К сожалению, общее состояние гостиной не соответствовало опрятности человека, только что принявшего душ и с ног до головы опрыскавшего себя дезодорантом. Стоит мне принять душ, как во мне начинают бунтовать мои дурные буржуазные привычки, видимо, поэтому я принимаю его как можно реже, поэтому я пристально уставился на экран выключенного телевизора, надеясь, что созерцание не-сущего поможет мне справиться с желанием устроить уборку. Просто невероятно, каким откровением может стать выключенный телевизор: он отражает тебя, сидящего перед ним, – потрясное зрелище.

Только телефонный звонок помог мне вернуться на планету Земля.

– Да-а-а.

– День до-о-о-о-брый. Я звоню вам из Центра статистических исследований с целью общего изучения аудитории СМИ. Не будете ли вы так любезны уделить нам несколько секунд, буквально несколько?

Голос был похож на голос девушки, занимающейся телемаркетингом, однако даже его предельная слащавость не могла заглушить злорадства, типичного для людей, которые ненавидят свою работу. Ко хуже всего было то, что анкета здорово смахивала на предлог, чтобы всучить мне что-то, и вот это меня достало.

Я решил слегка усложнить задачу.

– Анкета? Опрос?… Чудесно, я просто обожаю анкеты.

– Правда? Что ж, значит, вам повезло… Скажите, пожалуйста, как вас зовут.

– Рафаэль Болеро.

– А полностью?

– Трола. Рафаэль Болеро Трола.

– Прекрасно, Рафаэль. Сколько вам лет?

– Семьдесят два.

– А кто вы по профессии?

– Пирожник.

– Пи-рож-ник? Неподражаемо. Вам нравится музыка?

– Ж-жутко.

– Правда? И какая именно?

– «Мессия» Генделя и распа. [3]Первое больше, второе меньше.

Девица начала запинаться, но не сдавалась. Спросила, слушаю ли я радио, смотрю ли телик, читаю ли газеты, и если да, то какие, и наконец, выпустив всю обойму, подошла к сути дела:

– Прекрасно, Рафаэль… Дело вот в чем: в благодарность за ваше сотрудничество и поскольку, как я вижу, вам нравится классическая музыка, мы совершенно бесплатно дарим вам три лазерных диска, кассеты или пластинки. Вам придется оплатить только пересылку: две тысячи четыреста двенадцать песет. Согласны?

– Ах, какая жалость, но, видите ли, мне надо посоветоваться с мужем…

Голос у меня стопроцентно мужской, глухой и хриплый, и у девицы, наверное, глаза на лоб полезли. Настал момент, чтобы нанести решающий удар.

– Извините, не удивляйтесь, но, понимаете, мы парочка гомосексуалистов, гомиков, живем вместе с тех пор, как вышли из центра дезинтоксикации и обзавелись пекарней, вот уже полгода. И тут один клиент, тоже гей, который покупает у нас лионские булочки (скромность не позволяет, но все-таки скажу: лионские булочки у нас бо-же-ствен-ные), так вот, он посвятил нас в Братство Света, так сказать… Ну уж вы-то, конечно, слышали про наше Братство?…

– Н-нет…

– Тогда вам надо поближе с нами познакомиться. Мы просто влюблены в свое дело. Представляете, по утрам муж ходит проповедовать и я остаюсь в пекарне, а во второй половине дня мы меняемся ролями… Так вы еще не узрели Свет?

– Нет, я…

– Нет?! Но не переживайте, все можно моментально уладить. Для начала скажите: как вас зовут?

Девица окончательно сдрейфила.

– Нет, видите ли…

– Или, пожалуй, лучше так: оставьте мне свой адрес, и сегодня вечерком я забегу к вам поболтать. Ну что?

– Простите, но нам не разрешается давать свои адреса…

– Не разрешается?… Ну, это не проблема: я сейчас же засеку ваш звонок и попрошу старшую сестру лесбиянок переговорить с вашим начальством. Идет? Ага, y меня на компьютере уже появляются данные, так, посмотрим. Вы звоните из Барселоны? Подождите минутку, сейчас появится точный адрес…

Сопротивление было сломлено: я услышал, как на другом конце провода поспешно повесили трубку.

Миссия выполнена. Я глубоко затянулся и в прекрасном расположении духа пошел ставить воду для спагетти. В тот момент я еще не знал, что происходит в «Миральес и Миральес», и уж конечно, не представлял, во что вляпался.

От послеполуденного сна меня пробудил некий странный шум, вроде «бррррррррррррм», как раз когда мне снились коварные существа, наделенные необычайной способностью втыкать свои лапки в землю и, пустив корни, вечно пребывать в растительной форме. У них даже было имя: борсоги, так их звали – редкий гибрид крапивы и домового. Ничего не подозревая, ты преспокойно разгуливал среди них, как вдруг – хлоп! – они приходили в движение, выдирали из земли свои корешки, снова превратившиеся в лапки, и остервенело впивались тебе в икры.

Было начало восьмого вечера. Дождь лил как из ведра – настоящая весенняя гроза, короткая, но яростная, и, окончательно проснувшись, я стал глядеть на водяную завесу за окном. Барселоне дождь к лицу: обильно омытые водой, деревья снова зеленеют, почтовые ящики становятся ярко-желтыми, а крыши автобусов – красными. Не знаю, что происходит с барселонскими автобусами, которые, если посмотреть сверху, всегда кажутся загаженными. И только когда идет сильный дождь, смывающий серую патину, и все обретает свои первоначальные цвета – зеленый, синий, красный, – город становится похож на детскую игрушку. Я поставил кофе, чтобы во всеоружии встретить второе за день, вечернее пробуждение, на сей раз куда более мирное и приятное, и включил радио. Зазвучала какая-то медленная мелодия, которую выводил сладкозвучный негритянский голос, сопровождаемый длинными саксофонными пассажами. Потом я запустил компьютер, одновременно скручивая сигаретку, тут подоспел и кофе. Я моментально пристроился перед экраном и подсоединился к серверу. Посмотрим.