Три слова - Анна Мельдельштейн Страница 3

Вот я стою поодаль горки возле песочницы с крышей в форме цветка. Поодаль детской горки, окрашенной в синий цвет. Слева от меня разноцветная карусель и горка поменьше, чуть дальше стоят турники и кольца все так же синего цвета в основе; справа стоят качели: одни фиолетовые, вторые желтые…

Капля с одного из лепестков падает мне прямо на лицо и скатывается по щеке, стремясь к шее. Казалось, что эта капля леденящего страха. Снова оглядываюсь, дабы убедиться, что ни Олег, ни Стас не обращают на меня внимания.

– Э, Майкл, ты не мог бы…

Пока новенький убирает пакет с тела, я надеваю перчатку на правую руку, тем временем держа в левой руке сумку и телефон.

– Ага, спасибо. – Говорю я, еще совсем не зная, что увижу, когда переведу взгляд со своей перчатки в сторону тела.

Всё, что я помню дальше – крики Стаса и то, как Олег хватает меня за руку и уводит оттуда. Нет, не потому что мне нельзя было там находиться. Причиной была моя реакция: я буквально выпала из жизни, увидев тело этой девушки, мое собственное словно обмякло; сумка упала на землю, а вторая рука прильнула ко рту, чтобы не издать ни звука. Так, онемев, я не подвижно стояла несколько минут, чувствуя как воздух вокруг холодеет. В это время Майкл бегал за кем-нибудь, кто бы мог привести меня в чувства.

Голоса разносились в голове эхом. Знаете, это чувство, когда ты настолько испуган, что даже не можешь пошевелиться. Ты как бы остолбенел, началась игра «раз-два-три-замри», только тебе больше не весело.

Перед тобой тело молодой, совсем юной девушки. Красивой и такой невинной, и неважно, что это может быть не так. Но на лице ее были лишь боль и ужас. Что примечательно лицо было не тронуто лезвием, лишь синяк с левой стороны губы. Зато все остальные части тела… Они были изуродованы, изрезаны, исколоты. Я никогда не видела таких жестоких и сильных ударов. Они были повсюду. Руки, грудь, живот, даже бедра, она будто пыталась пнуть обидчика, но у нее больше не было сил. Ее желтая ветровка и голубые джинсы окрасились в алый цвет от количества потерянной крови. А светлые волосы приобрели розоватый оттенок.

Похоже на волосах я и отключилась. Затем Олег отвел меня к машине и усадил на переднее сиденье. Достав из бардачка бутылку воды, он присел, наклонившись к моим коленям.

– Надо же… Всё еще возишь воду для меня. – Немного придя в себя, прошептала я.

– Нууу, знаешь, я сделал тебе предложение, так что да, я всё еще покупаю каждый день воду и кладу бутылку в бардачок.

Подняв глаза, он взял меня за руку, наградив ее поцелуем,

– С тобой всё в порядке?

– Ле, не стоит, – отдернув руку, ответила я, – Просто отвыкла за год от подобных видов.

– К такому даже я был не готов, но обещаю, мы найдем того, кто это сделал.

– Надеюсь. – В этот момент Олег поднес руку к моему лицу.

– Думаю тебе пора. Ступай… – Шепотом произнесла я.

Вдох. Выдох. Вдох.

Кто мог совершить такое?! Смотря на бегающего вокруг Стаса и паникующего криминалиста, мне казалось, что единственный, кто может трезво мыслить – Олег. Он что-то всё записывал, опрашивал свидетеля, помогал с изъятием Майклу, вдобавок я свалилась ему на голову именно сегодня. Да, и правда, угораздило же меня вернуться.

– Анжелина, ты как? – Прервав мои рассуждения, произнес Павел.

– Нормально, но ты был прав, я не ожидала того, что увижу, не была готова.

– Да уж, тот малец вообще в обморок рухнул, представляешь. – Показывая на Майкла, сказал он.

– Хорошо, что только в обморок, – смеясь, ответила я, – помнишь мое первое убийство?

– Коробков?

– Ага, до сих пор помню, как несколько дней после этого ничего не ела, хотя там не было такого кошмара, как здесь.

– А я припоминаю, что ты спала на крыльце морга с пистолетом под ногой, – шутя, ответил Павел, – глаза твои, думал всё, пристрелит меня девчонка.

И мы засмеялись. Так заразительно и громко, что даже Олег и Стас, обернувшись на нас, начали тоже смеяться. Олег даже случайно наступил в лужу крови, в тот момент мы замолчали на несколько секунд, но смех подошел новой более сильной волной, и мы уже не могли остановиться.

***

Ну, нет, кто может звонить в такую рань. Сколько там на часах? Пытаюсь поднять голову от подушки, чтобы взглянуть на циферблат. 05:48. Серьезно? Даже не помню, как уснула после ночного происшествия. Ладно. Просто ответь.

– Доброе утречко! Анжелина Андреевна, вам тут дело поручили, ну, ночное. Вы может уже слышали? – Весьма радостно тараторил звонящий.

– Ага, слышала. – Сонным голосом отвечаю я. – А, причем здесь я? Ну, то есть вы в курсе, что я вернулась только вчера и мне вроде как не должны были отдавать дела первые пару недель.

– Конечно, я понимаю, но так сказали.

– Кто сказал?! – Восклицаю я.

– Я не знаю, кто именно разговаривал с шефом, но речь шла о том, что только вы должны вести это дело. Кажется, это был кто-то из следствия или дознания, есть предположения?

– Понятия не имею.

Но я, конечно, знала, кто это мог быть. Вариант первый – Стас, вариант второй – Олег. Судя потому, что звонили шефу, склоняюсь ко второму варианту, однако борец за справедливость здесь – первый… Так что стоит сделать глубокий вдох, принять душ, и позвонить двум идейным.

Где мои тапки?! О, бутылка воды, значит, привез меня Олег. Вполне логично, я ведь уснула в его машине. Следствие меня не забудет. Прям Шерлок Холмс. Тапки с правой стороны кровати, конечно, ожидаемо.

Надеваю свои голубые тапки и направляюсь в душ. Чищу зубы, смотрю в зеркало на свои синяки под глазами. Интересно, это от вчерашнего или уже от сегодняшнего? Ладно. В душе я была почти 20 минут, просто стояла и вспоминала «ночное ведение». Вновь услышав телефонный звонок, я выключила воду и накинула на себя полотенце.

– Привет, так понимаю, ты звонил шефу.

– Привет! Ага, я. Можешь приехать? Скоро начнутся допросы, – сказав это, Стас замолчал, а после продолжил, – думаю, тебе стоит присутствовать.

– Это же не по правилам, с чего вдруг? – Решив уточнить, спросила я.

– Дело тут не в правилах, а в том, что произошло. И мне кажется, что допросы приведут к подозреваемому, которого тебе придется представлять, и… – Не успев договорить, речь Стаса была прервана мной.

– Нет, подожди! Мне не придется представлять подозреваемого! Я благодаря тебе вынуждена! – Кричала, наполняясь злостью, я.

– Я не прошу тебя кого-то подставлять, но ты будешь знать, виновен ли тот, кого мы поймаем. – Заверил меня Стас.

– А ты думаешь, виновник торжества заявится ко мне и скажет: «Привет! Я виноват»?

– Нет, я так не думаю. Зато я уверен, что ты сама в этом разберешься.