Милый Каин - Игнасио Гарсиа-Валиньо Страница 30

Кораль также сдержала эмоции и не стала высказывать сыну свои претензии. Прежде чем ругать его или даже наказывать, нужно было разобраться, что и почему произошло, вел ли себя так Нико сознательно, чтобы доставить им неприятности, или же находился в каком-то нездоровом психическом состоянии, не мог отвечать за свои поступки. В общем, день выдался на редкость неприятный. Кораль теперь больше всего хотела вернуться домой и прийти в себя.

На обратной дороге в Мадрид Нико, устроившийся на заднем сиденье, включил плеер с записью «U2» на полную, так что музыка из наушников довольно громко слышалась даже в салоне машины.

— Нико, сделай потише, — приказал сыну Карлос.

Мальчик, естественно, ничего не услышал. Диана дотянулась до проводов и вытащила один из уха брата. Тот наконец очнулся, и отец повторил свое распоряжение. Нико никак не отреагировал на его слова и продолжал дергаться в ритме очередной рок-композиции.

— Он не слушается, — прокомментировала Диана.

Кораль обернулась и жестом предложила сыну сделать музыку потише. Тот, в свою очередь, притворился, что не замечает ее. Это переполнило чашу терпения Карлоса. Он резко обернулся и вырвал плеер из рук сына. Нико, не задумываясь, перегнулся через спинку сиденья и стал отнимать плеер у отца. Тот вел машину одной рукой, а второй отбивался от мальчишки, не переставая кричать в полный голос, чтобы тот успокоился и сел на место. В такой суматохе он в какой-то момент непроизвольно дернул руль в сторону, и машину чуть было не занесло.

Кораль до смерти перепугалась и присоединилась к попыткам успокоить сына. Тот никак не унимался и бросался в одну атаку за другой, пытаясь выдернуть из отцовского кармана столь необходимую ему игрушку. В какой-то момент Карлос вышел из себя и с размаха ударил Николаса локтем по лицу. Тот пролетел через все заднее сиденье машины и шмякнулся о противоположную дверь.

Кораль пришла в ужас, увидев злобное, почти звериное выражение на лице ребенка. Впечатление усиливала струйка крови, протянувшаяся из основательно разбитого носа Нико.

Мальчишка, недолго думая, схватил пенал сестры, лежавший на сиденье, вытащил из него пластмассовую линейку, сломал ее пополам и вонзил острый обломок в спину отцу, между лопаткой и шеей. Автомобиль вильнул в одну сторону, затем в другую. Его начало швырять между обочинами. Карлос непроизвольно нажал на тормоз, и за «мерседесом» на асфальте остались черные зигзаги от стершейся резины. В конце концов автомобиль развернуло поперек дороги. Он по инерции лег на крышу, а затем скатился по насыпи.

«Мерседес» трижды перевернулся и замер на пшеничном поле. Машина осталась лежать вверх колесами. Некоторое время из салона не доносилось ни звука, лишь ветер шелестел в колосьях пшеницы.

Смерть по-прежнему стояла у нее перед глазами. Еще недавно она казалась ей неизбежной. Оставалось только перешагнуть последнюю черту, пройти сквозь огненную стену и… В тот момент, когда машина слетела с шоссе, тело Кораль уже приготовилось к последнему удару, который должен был неминуемо выбить из него жизнь. В эти секунды мысли Кораль, естественно, были устремлены к детям. Против ожидания, сильного удара не последовало. Ее немного пошвыряло из стороны в сторону по салону машины, а затем все кончилось.

В первые несколько секунд после того, как машина замерла на крыше, в памяти Кораль пронеслось множество воспоминаний, так или иначе связанных с разными моментами всей ее жизни. Она с трудом верила, что осталась жива после этой аварии, боялась пошевелиться, вздохнуть, оглядеться по сторонам.

Сперва женщина услышала плач Дианы, а затем голос мужа. Карлос спрашивал, все ли живы, нет ли среди пассажиров тяжелораненых.

У Кораль болело все тело, но даже в этом состоянии она понимала, что боль происходила от нервного переживания, а не от физических повреждений. Постепенно кровь начала нормально циркулировать, вновь приливать ко всем ее органам и конечностям. Кораль наконец ощутила, что может вновь управлять собой, но полностью оправиться от последствий аварии так и не сумела. Она впервые почувствовала хрупкость как своего тела, так и самой жизни. Это осознание потрясло ее до глубины души.

Женщина тяжело дышала и пыталась унять дрожь в ногах. Руки, словно налитые свинцом, с трудом слушались ее. Впрочем, чувствовала она себя вполне сносно, если не считать слабости в конечностях да какого-то шума в ушах. Кораль попыталась собраться с мыслями и вникнуть в то, что произошло с ней и ее близкими.

В приемном покое не было ни одного свободного стула. Поэтому ей пришлось встать в уголке рядом с автоматами, торговавшими кофе, прохладительными напитками и шоколадками. Отсюда Кораль видела как длинный больничный коридор, будто уходивший в бесконечность, так и входную дверь. Это придавало ей спокойствия и уверенности в том, что она в любую минуту может покинуть мрачное помещение.

Прямо перед нею сидел на скамейке молодой человек спортивного телосложения с опухшими глазами, болезненно налитыми кровью. При этом он то и дело поглядывал на нее. Несмотря на то что в таком состоянии юноша весьма походил на вампира, Кораль не могла не отметить, что во взгляде этих глаз читалось невыразимое счастье от самого сознания того, что они вновь могут видеть.

Подсознательно стараясь хотя бы на время отвлечься от своих проблем, Кораль профессиональным взглядом окинула помещение приемного покоя, просчитывая при этом, по какой причине оказался здесь тот или иной посетитель. Вот совсем молодой парень с мотоциклетным шлемом на коленях. Его берцовая кость явно сломана в двух местах. Вот пожилая дама, потирающая распухшее колено, в котором явно угадывался избыток суставной жидкости. Вот рабочий с вывихнутым плечом. Наконец, немолодой мужчина, скрученный в три погибели ущемлением седалищного нерва и, вполне возможно, междисковой позвоночной грыжей.

Кораль вовсе не была уверена в том, что сделала правильно, позвонив Хулио. Она ходила из угла в угол по приемному покою и нервно спрашивала себя, не поступила ли она опрометчиво под воздействием эмоций и переживаний. По здравому рассуждению, Хулио ничем не мог помочь ни ей, ни ее семье в этой ситуации.

Кораль по-прежнему сжимала в ладони мобильный телефон, уже нагревшийся, скользкий от ее пота. Последний звонок из дома, от Арасели, немного успокоил ее. Дети чувствовали себя хорошо, и одна мысль об этом действовала на мать не хуже любого успокоительного.

Мысленно она раз за разом повторяла про себя как мантру, как заклинание: «Слава Богу, что в машине были подушки безопасности». Кораль и сейчас помнила, как ударил ее по лицу этот белый шар, внезапно надувшийся перед нею и предотвративший весьма серьезные травмы при первом же перевороте машины через крышу. Затем в автомобиле сработали все четыре подушки, что в итоге, вместе с пристегнутыми ремнями, помогло водителю и пассажирам остаться живыми, даже сравнительно невредимыми после серьезной аварии.

Больше всего досталось Карлосу. У него сильно разболелся позвоночник в шейном отделе, чуть ниже затылка. Он с трудом шевелил головой, но утверждал, что, помимо этой небольшой неприятности, чувствует себя вполне сносно. Чтобы доказать эти слова наглядно, отец семейства по очереди обнял родных и даже прослезился по поводу того, что все они пережили эту передрягу без серьезных увечий, в отличие от «мерседеса», ремонтировать который, судя по всему, не было никакого смысла.