Бредень - Лин Андерсон Страница 30

Рона выдавила из себя смешок:

— Он выяснил для меня фамилию приемных родителей Лайема, чтобы доказать, что это другой мальчик.

— На твоем месте я бы рассказала все журналистам. Такая история им пришлась бы по вкусу.

— Я не могла.

— Ты, значит, не могла? Вот и я тоже не могу рассказывать о Нейле.

— Но ведь существует тот, кто его ранил. Что, если это и есть убийца?

— Нейл говорит, что таковы правила игры. Они за это платят.

— Он ничего больше не говорил о том человеке? О его внешности? Упоминал что-нибудь полезное для расследования?

— Нет. Только что у того типа есть деньги. Когда я попросила его обратиться в полицию, Нейл ответил, что такому, как он, в полиции не поверят.

Весь день Рона исследовала волокна, найденные на джинсах, а Крисси тем временем занималась шторой, где могли обнаружиться следы предыдущего преступления.

Надежда очень слабая, объясняла она Крисси, но если убийца не в первый раз использовал эту штору, то для расследования это шанс. Если структура ДНК первой жертвы совпадет со структурой образчиков, взятых со шторы — кричи ура.

Под микроскопом стало видно, что волокна с джинсов — разнотипные. Легко определилась синяя шерсть. Чтобы установить тип красителя, требовалась спектрометрия или хроматография. Остальные волокна тоже оказались натуральными, но они были шелковые, в то время как убитый был одет в джинсы и футболку из хлопка.

Рона подняла голову от микроскопа, мысленно рисуя себе портрет убийцы.

Он богатый. Он любит чувствовать кожей натуральную ткань. Он покупает шелковые рубашки и галстуки, носит синий шерстяной пиджак или брюки. У него дорогой парфюм. Он блондин или брюнет. Для него секс — это насилие. Сколько же мужчин в Глазго подходят под это описание, если допустить, что он тоже живет здесь?

— Взгляни-ка вот на это.

Большой лист фильтровальной бумаги, которым они накрыли штору, имел в нескольких местах алые отметины, обозначавшие следы спермы.

— Этой шторе досталось, — заметила Рона.

— Я вырежу все участки со спермой и сделаю экстракт.

— Как там насчет старой крови?

Крисси указала на два других просохших фильтра. Каждый, в результате обработки фенолфталеином, спиртом и перекисью водорода, окрасился в розовый цвет.

— Помимо крови из ран Джеми Фентона, есть небольшое количество посторонних пятен, — говорила Крисси. — Если с каждым разом насильник увлекался все сильнее, то эти пятна, наверное, остались от мелких повреждений — ссадин или царапин — на коже его предыдущих партнеров.

— По-видимому, штора представляла какую-то ценность для убийцы, — сказала Рона. — Он не мог не понимать, что это улика.

— А если кто-то или что-то спугнуло его?

Логичное предположение. Сексуальные маньяки, убивающие партнеров во время или после секса, действуют по шаблону. У них есть заведенный порядок. А жертвы для них просто вещи. Одноразового использования, в отличие от тряпок, подумала Рона. Убийца не бросил бы штору, если бы мог ее забрать.

— Да, готов химический анализ кусочка краски, которую я нашла у мальчика в кармане. Это старая масляная краска, наложенная в несколько слоев. Может, он терся у какой-то облезающей стены?

— Представляешь, сколько студенческих комнат имеют такие стены? — уныло спросила Рона.

— Пока нам некого подозревать, мы блуждаем в потемках, — сказала Крисси.

— Я знаю, и я уже получила нагоняй из-за того, что мы провалили все сроки по этому делу. Никому не улыбается оплачивать нам сверхурочные.

— А Билл в курсе?

— Нет. Я не стану его посвящать. Шеф и так им недоволен, потому что все попало в газеты. Будем надеяться, он скоро установит, что это за штора и откуда она.

День прошел буднично. Тони не заметил, что коллеги чем-то озабочены, поскольку мысли его витали далеко. Во время ланча он отправился в парк на прогулку со своей мексиканкой. После его ухода Крисси немедленно возобновила допрос:

— Что ты решила делать?

— Я сказала Эдварду, что попытаюсь найти Лайема.

— А он что?

— А он все о своих выборах. У него хорошие шансы. Это место всегда было за тори, никто не ожидал, что его отхватят лейбористы. Ему покровительствуют большие люди. Сэр Джеймс Далримпл, например.

— А что у тебя с этим Гейвином? Ведь ты это не всерьез? — вдруг спросила Крисси.

Рона не отвечала.

— Ты спишь с ним?

— Нет!

Крисси взглянула на нее с одобрением:

— Но ты думала об этом, верно?

Не дождавшись ответа, она не отступилась:

— А как же Шон?

Рона пожала плечами. Когда Шона нет рядом, она о нем забывает. Если они расстанутся, он это переживет. Есть много желающих занять ее место.

— Мне кажется, ты несправедлива к Шону, — сказала Крисси. — Да, он любит женщин, но на тебя он смотрит по-другому — Крисси стала подыскивать слова.

— Как? — спросила Рона.

— Не пойми меня неправильно. — Крисси поколебалась. — Но по-моему, ты никого не подпускаешь близко. Как будто никому не доверяешь, только самой себе, — продолжала она с извиняющимся видом. — Раньше я думала, что это из-за лаборатории. Тебе нужно соблюдать дистанцию, чтобы тебя тут на работе принимали всерьез. Возможно, это отношение ты переносишь и в свою личную жизнь.

— Как мило услышать это от тебя!

— Я знаю, каково это — быть такой. — Ее голос умолк. Она подошла и встала рядом. — Нейл немного похож на Шона. Считает себя даром Божьим. Но зато он умеет рассмешить и ничего от меня не требует.

Зазвонил телефон.

Это был Гейвин. Не согласится ли она поужинать сегодня у него дома?

У него есть для нее кое-что. Кое-что важное.

Когда Рона в восемь часов подошла к дому Гейвина и позвонила в дверь, ей никто не ответил. Она отступила от подъезда, чтобы рассмотреть окна третьего этажа, думая, не рано ли она. За шторами на больших окнах эркера горел электрический свет, несмотря на светлый летний вечер. Гейвин был дома.

Рона снова позвонила, и на этот раз он ответил сразу:

— Входите. Но предупреждаю: я только что из душа.

Рона вошла в прихожую, наполненную восхитительным запахом чеснока, оливкового масла и теплой французской булки. У нее потекли слюнки, и она вдруг осознала, охваченная внезапным приступом вины, что в ее собственном доме не пахло так вкусно с тех пор, как уехал Шон.

Он стоял у плиты, помешивая что-то в кастрюле, бедра обкручены большим банным полотенцем. Когда она вошла, он обернулся к ней с улыбкой, не прекращая помешивать. Он, несомненно, был искусным поваром.