Из глубины - Линкольн Чайлд Страница 34

Но невысказанный вопрос остался. «Куда они меня ведут? Сколько знает Спартан? Что сказал ему Ашер?» Конечно, они выглядели донельзя виноватыми — три заговорщика, встретившиеся тайно…

По сути, здесь проводится военная операция. Еще наверху, на платформе, он дал чертову уйму разных подписок, и один бог ведает, со сколькими собственными правами он добровольно расстался. И тут с неприятным холодком Крейн подумал, что, если Спартан чего и не знает, у него есть все возможности и, скорее всего, права разузнать все, что ему понадобится.

Они остановились у лифта. Пехотинцы встали по бокам, а адмирал нажал кнопку, вызывающую идущий вниз лифт. Через несколько мгновений распахнулись двери; адмирал вошел, подождал, пока пехотинцы введут Крейна, и нажал кнопку седьмого уровня — самого нижнего незасекреченного уровня станции.

Что говорил Ашер? «Спартан скоро возьмет в свои руки руководство всеми работами, а Королис станет его силовым исполнителем…» Крейн изо всех сил пытался дышать ровно, казаться спокойным.

Лифт остановился, двери откатились в стороны. Седьмой уровень. Спартан вышел и двинулся по узкому коридору к двери без всяких табличек. Он открыл ее при помощи все той же красной карты, а двое пехотинцев опять заняли места по обеим сторонам от двери. Он молча махнул рукой, приглашая Крейна войти, и по лицу адмирала по-прежнему ничего нельзя было понять.

Комната оказалась маленькой и пустой, из мебели там находились только низкий длинный стол да два стула, установленные с одной стороны. За стульями помещались два огромных фонаря с металлическими рефлекторами. Свет их фокусировался на противоположной стене, и яркое пятно находилось примерно на уровне головы. Увидев лампы, Крейн ощутил, как у него опять застучало сердце. Самые худшие его страхи подтверждались.

— Подойдите к той стене, доктор Крейн, — произнес адмирал Спартан без всякого выражения.

Крейн медленно прошел мимо ламп на указанное место.

— Пожалуйста, повернитесь.

Крейн повиновался, чувствуя, как на висках выступает пот.

Вдруг раздался металлический щелчок — это оба фонаря ярко вспыхнули, чуть ли не физически придавив его к стене мощной световой волной. Крейн прищурился и инстинктивно закрыл рукой глаза.

— Стойте спокойно, доктор Крейн, — раздался голос Спартана; самого адмирала не было видно за стеной белого света.

Крейн принялся лихорадочно соображать. «Спокойно, — сказал он себе. — Спокойно». О чем ему волноваться? Он член исследовательского отдела. Он здесь и должен быть. Он же не шпион или там…

Но тут Крейн вспомнил мрачно-серьезных часовых у барьера, ужас, отпечатавшийся на лице Ашера, громкие голоса, которые только недавно раздавались из его каюты, и его сердце забилось еще сильнее…

Откуда-то из-за стены света раздался громкий, отчетливый щелчок. И все застыло. Огни погасли — сначала один, потом другой.

— Присядьте, доктор, — пригласил Спартан. Сам он уже сидел, а перед ним на столе лежала открытая папка, которой Крейн раньше не заметил.

Крейн, сердце которого все еще бешено колотилось в груди, занял единственное пустое кресло. Спартан, положив руку на папку, подтолкнул ее к доктору. Внутри лежал одинокий листок бумаги, под шапкой Министерства обороны было напечатано четыре абзаца текста.

— Подпишите внизу, пожалуйста, — сказал Спартан и осторожно положил на стол золотую ручку.

— Я уже все подписал наверху, — ответил Крейн.

Спартан покачал головой.

— Но не такое.

— Можно, я сначала прочитаю?

— Этого я не предлагал. Вы только напугаетесь.

Крейн взял ручку, придвинул к себе бумагу, помедлил. Немного отстраненно он подумал: а вдруг это признание вины pro res [9]— еще даже до того, как он признал, что получил секретные сведения? Он понял, что на самом деле это ничего не меняет. Глубоко вздохнув, он расписался и толкнул лист обратно к Спартану.

Адмирал закрыл папку и резко хлопнул ею по столу. В этот момент раздался стук в дверь.

— Войдите, — произнес Спартан.

Дверь открылась, и появился морской офицер. Он отдал честь Спартану, вручил ему белый конверт, еще раз взял под козырек, четко повернулся и вышел.

Спартан взял конверт большим и указательным пальцами, каким-то дразнящим жестом протянул Крейну.

Доктор принял конверт с некоторой опаской. Тот оказался тяжелым, внутри лежало что-то прямоугольное и твердое на ощупь, похожее на кредитную карточку, только толще.

— Открывайте, — велел адмирал.

После недолгого колебания Крейн оторвал уголок конверта и вытряхнул содержимое на ладонь. Выпал пластиковый прямоугольник. Одна сторона была чистой — на ней просматривались переплетения встроенных микрочипов. Перевернув, Крейн увидел собственное лицо с вытаращенными глазами — таким он был всего пару минут назад, ослепленный фонарями. Под фотографией шел штрих-код, а рядом красным было напечатано: ОГРАНИЧЕННЫЙ ДОПУСК. К одному уголку был прицеплен латунный зажим.

— Эта карточка, а также снимки радужки глаза и отпечатки пальцев позволят вам пройти через барьер, — сказал Спартан. — Берегите пропуск, доктор, всегда держите при себе. Наказание за потерю такой карточки или за то, что она окажется в чужих руках, очень суровое.

— Боюсь, не совсем вас понял, — сказал Крейн.

— Я оформляю вам допуск в закрытую зону станции. По совету коммандера Королиса, должен добавить.

Крейн глядел на пропуск, ощущая, как чувство облегчения затопляет его.

«О господи, — подумал он. — Господи! Я здесь с ума сойду».

— Ясно, — выдавил он, чувствуя себя немного глупо от удивления. И прибавил: — Спасибо.

— За что? — спросил Спартан. — Что, вы думали, происходит?

И Крейн готов был поклясться, что на миг на лице адмирала появилась задорная улыбка, которая тут же скрылась за обычной маской полнейшего спокойствия.

В шестидесяти милях от побережья Гренландии платформа «Сторм кинг» стоически сопротивлялась темным штормовым небесам и злобному морю. Проходящее мимо судно или разведывательный спутник, меняющий орбиту ради удовлетворения любопытства какого-нибудь иностранного правительства, не заметили бы ничего необычного. По верхним строениям платформы медленно передвигались несколько рабочих — они, наверное, обслуживали механизмы или проверяли оборудование. Но в общем платформа казалась столь же мирной, сколь бурным было море вокруг. Гигантское сооружение, похоже, погрузилось в сон.

Однако под стальной оболочкой платформы жизнь кипела, словно в улье. Глубоководный аппарат снабжения — «лоханка» — только что вернулся с ежедневного путешествия на станцию, расположенную на две мили ниже уровня моря. И теперь в приемной зоне собрались примерно три десятка человек, ожидая, пока гигантская лебедка втащит беспилотный глубоководный модуль в огромный люк на самом нижнем уровне платформы. Медленно и осторожно громоздкий аппарат был поднят из вод океана, втянут в люк и аккуратно опущен на стояночную площадку. Под бдительным присмотром одного из морских пехотинцев два служащих отдела снабжения отдраили люк в носовой части аппарата, отвели его в сторону; за ним оказалась входная переборка. Открыв ее, люди принялись разгружать аппарат, вынимая отправленное со станции. На свет появились всевозможные предметы: большие черные контейнеры с отходами, предназначенные для мусоросжигателя, тщательно запечатанные пакеты с конфиденциальными документами, медицинские образцы в специальных кофрах для биоматериала — их везли для проведения сложных анализов, которые невозможно сделать на станции. Посылки одна за другой передавались членам экипажа, а те, в свою очередь, начали расходиться по всей платформе. Через пятнадцать минут приемная зона опустела, в ней остались только морской пехотинец, оператор лебедки и два сотрудника службы снабжения; они закрыли переборку и задраили носовой люк «лоханки», подготовив ее к маршруту следующего дня.