Пассажир - Жан-Кристоф Гранже Страница 34

Она уже подъезжала к Бордо. Ее мысли занимал сейчас лощеный коллега, с которым она только что говорила. Лейтенант отличался одной любопытной особенностью — жил явно не по средствам. Объяснить его богатство семейным достатком тоже было нельзя: отец Ле-Коза, простой инженер, уже вышел на пенсию. Рано или поздно этим обстоятельством должен заинтересоваться отдел внутренних расследований, но Анаис не задавала себе вопросов, потому что знала на них ответы.

Волшебная метаморфоза с ее коллегой произошла в 2008 году, после ограбления особняка на авеню Феликса Фора. Нет, Ле-Коз не входил в число налетчиков, но он вел следствие по этому делу. И несколько раз беседовал с хозяйкой особняка, уже не очень молодой баронессой, владевшей одной из лучших марок вина, производимого в районе Медока. После этого знакомства у Ле-Коза появились часы «Ролекс», автомобиль «ауди-ТТ» и черная кредитная карта «Infinite». [17]Грабителей он так и не нашел. Зато нашел свою любовь. Любовь, существенно улучшившую его благосостояние, как шептались в коридорах комиссариата. Но Ле-Козу было плевать на сплетни. Кстати, поменяйся они с баронессой местами, эта история никого не удивила бы, подумалось Анаис.

Снова зазвонил телефон. Джафар.

— Ты где? — спросил он.

— Подъезжаю к Бордо. Что-нибудь нашел?

— Нашел Рауля.

— Кто это?

— Последний, кто разговаривал с Дюрюи до того, как его пришили.

На лбу у Анаис снова выступила испарина. Наверное, у нее температура. Не отпуская руль, она глотнула из аптечного пузырька микстуры.

— Рассказывай.

— Рауль — нищий, живет на набережной, возле Сталинградской площади, на левом берегу. Дюрюи время от времени его навещал.

— Когда они виделись в последний раз?

— В пятницу двенадцатого февраля, ближе к вечеру.

Предположительно в вечер убийства. Это очень важный свидетель.

— По его словам, Дюрюи собирался на какую-то встречу. В тот самый вечер.

— С кем?

— С ангелом.

— С кем, с кем?

— Так говорит Рауль. А ему, в свою очередь, так сказал Дюрюи.

Анаис не могла скрыть разочарования. Алкогольный бред. Или бред обколотого торчка.

— Ты привез его в участок?

— Не к нам. В комиссариат на улице Дюко.

— Почему туда?

— Ближе всего. Он сейчас в вытрезвителе.

— В десять утра?

— Подожди, пока сама его не увидишь.

— Я на минутку заскочу на Франсуа-де-Сурди, а оттуда сразу к ним. Хочу сама его допросить.

Она нажала отбой. К ней возвращалась надежда. В конце концов их кропотливый труд себя оправдает. Они во всех подробностях восстановят передвижения и поступки жертвы и доберутся до его связи с убийцей. Она проверила, пришли ли на айфон фотографии Дюрюи. Пришли, и сразу несколько. Молодой панк выглядел не слишком привлекательно. Черные волосы торчком. Черные глаза в густой обводке. Пирсинг на висках, на крыльях носа, в уголках губ. Странный парень. Наполовину панк, наполовину гот. И стопроцентный фанат неформальной музыки.

Она уже катила по городу, вдоль набережных. Над эспланадой Кенконс светило солнце. С небес, словно промытых ливнем, на еще мокрые крыши домов лилась ослепительная голубизна. Анаис свернула на бульвар Клемансо, миновала шикарный квартал Гранз-Ом и, чтобы не соваться в центр, поехала по улице Жюдаик. Она не раздумывала над маршрутом; рефлекс, служивший ей чем-то вроде навигатора, вел ее сам.

На улице Франсуа-де-Сурди она быстро проскочила к себе в кабинет и проверила почту. Пришел отчет от координатора криминалистов, красавца араба. Они совершили сенсационное открытие: в глубине ямы нашлись частицы особой разновидности планктона, обитающего в прибрежной зоне моря в Стране Басков. Но главное, точно такой же планктон обнаружился под ногтями утратившего память мужчины — ковбоя из клиники Пьера Жане.

Анаис нетерпеливо схватилась за телефон. Ведь это же прямая связь между преступлением и великаном с амнезией! Димун повторил все, что изложил в своем отчете, а потом вдруг спросил:

— Вы знаете психиатра по имени Матиас Фрер?

— Да.

— Он ваш эксперт в этом деле?

— Мы не привлекали экспертов. С какой стати, если у нас пока нет ни одного подозреваемого? А почему вы спрашиваете?

— Он звонил мне вчера вечером.

— И чего он хотел?

— Узнать результаты анализов.

— С места преступления?

— Нет. С образцов, взятых с рук мужчины с амнезией.

— И вы ему все рассказали?

— Он утверждал, что звонит от вашего имени.

— А про планктон в яме вы ему тоже выболтали?

Димун ничего не ответил, но его молчание было красноречивее любых слов. Она не могла злиться ни на психиатра, ни на криминалиста. У каждого в этом деле свой интерес. На войне как на войне.

Она уже собиралась повесить трубку, когда Димун вдруг снова подал голос:

— У меня есть для вас кое-что еще. Новые результаты, которые пришли уже после того, как я отослал вам отчет. Я сначала глазам своим не поверил.

— Что же это?

— Мы обработали стенки ямы методом химической трансмутации. Это новый способ, благодаря которому можно снять папиллярные следы даже с мокрой поверхности.

— Вы нашли отпечатки?

— Несколько штук. И это не отпечатки пальцев жертвы.

— Вы сравнили их с отпечатками беспамятного?

— Только что. Это не его отпечатки. В яме побывал кто-то другой.

У нее по всему телу пробежали мурашки. Третий. Убийца?

— Я вам их высылаю? — не дождавшись ответа Анаис, спросил Димун.

— Давно пора.

Даже не попрощавшись, она бросила трубку. Да уж, хороша стратегия соблазнения красивого мужчины. Но ей сейчас было не до того. Значение имело только расследование. Перед тем как ехать в комиссариат на улицу Дюко, она набрала номер Зака — в конторе, как выяснилось, его не было.

— Зак, что у тебя нового?

— Пока ничего. Продолжаю трясти дилеров. Кое-кто знал Дюрюи, но никто и слыхом не слыхивал про чистый героин. А что тебе удалось узнать на ферме?

— Потом расскажу. Окажи мне услугу, а? Заскочи в клинику Пьера Жане и проверь, там ли еще беспамятный с вокзала Сен-Жан. И предупреди психиатра — его зовут Матиас Фрер, — что днем я заеду с ним побеседовать.

— С психиатром или с беспамятным?

— С обоими.

* * *