Медовый месяц - Говард Роуэн Страница 35

— Что дальше делать?

— Теперь надо ждать.

— Чего?

— Окончания приступа.

— Вы хотите сказать, что больше ничего делать не надо? — опешила от неожиданности Пэтси.

— Именно так. И не вздумай ограничивать ее движения или удерживать в неподвижном состоянии. Надо просто стоять рядом и посматривать на часы. В девяти случаях из десяти приступ длится не больше пяти минут. Если же он не прекратится в течение этого времени, мы обычно вызываем врача.

Нора стояла рядом и была вдвойне в шоке от того, что медсестра Эмили превратила спасение ее матери в инструктаж для начинающей медсестры.

— Неужели вы больше ничего не можете сделать для нее?

— Больше ничего, Нора, — спокойно отреагировала Эмили. — Поверь мне, дорогая, все не так ужасно, как кажется на первый взгляд.

— А язык? Что будет, если она проглотит язык?

Эмили покачала головой, стараясь сохранять терпение:

— Это всего лишь миф, не имеющий никакого отношения к реальности.

Однако Нору ее ответы не удовлетворили. Она уже хотела было потребовать, чтобы к матери немедленно вызвали врача, но в этот момент все неожиданно прекратилось — скрип кровати и конвульсии матери.

В палате воцарилась мертвая тишина. Эмили осторожно повернула Оливию на спину и подложила под ее голову подушку. Нора бросилась к матери и схватила ее за руку. В какое-то мгновение дочери показалось, что мать ответила легким пожатием ее руки.

— Все нормально, мама, — прошептала Нора. — Все будет хорошо.

— Ну ладно, ладно, — прошептала ей Эмили и успокаивающе похлопала Нору по плечу. — Я знаю, тебе показалось, что она умирает, но ты по неопытности ошибалась. Поверь мне, дорогая, когда человек умирает — заметить легко. Ты еще об этом узнаешь.

«Шесть футов под землей». [9]

Не знаю, откуда пошло это знаменитое выражение, но явно не от кладбища «Слипи Холоу», расположенного на территории самой старой голландской церкви в округе Уэстчестер. Во всяком случае, на глубине шести футов в том месте, где был захоронен Коннор Браун, никакого гроба не обнаружили. И только когда глубина стала в два раза больше, я наконец-то услышал стук лопат по деревянной крышке. Как хорошо, что мне самому не пришлось откапывать этот гроб на знаменитом старом кладбище, где, как предполагали, были захоронены Вашингтон Ирвинг и несколько представителей богатейшего рода Рокфеллеров.

— Тот нашумевший телевизионный сериал надо было назвать «Двенадцать футов под землей», — сказал я стоявшему рядом со мной и беспрестанно курившему копу. Полагаю, он не понял шутки, потому что не смотрел тот знаменитый сериал. Впрочем, равнодушное отношение к происходящему этого полицейского можно было объяснить вполне понятным сочетанием усталости и раздражения.

А моя задача заключалась в том, чтобы побыстрее докопаться до гроба и покончить с этим неприятным делом раз и навсегда. Для чего нужны хорошая команда, бесшумная техника и возможность проводить работы рано утром, так как в дневное время здесь слишком много посторонних.

Помимо полицейского с застывшим каменным лицом, в моем распоряжении были три землекопа с местного кладбища. Они быстро установили пару небольших фонарей и принялись за работу, которая продолжалась не меньше часа. С ними был еще молодой парень из патологической лаборатории ФБР, который непонятно как получил свою лицензию в столь юном возрасте.

Я снова посмотрел на стоявшего рядом полицейского и попытался его хоть как-то расшевелить.

— Ну как вам все это мероприятие?

Никакой реакции не последовало. Я решил оставить его в покое и снова повернулся к землекопам, которые уже стояли на крышке гроба Коннора Брауна и пытались прикрепить к ручкам толстые веревки. Мне почему-то показалось, что ручки гроба недостаточно надежны, чтобы вытащить его из такой глубины.

— Вы уверены, что эти штуки выдержат? — поделился я с землекопами своими сомнениями.

Все трое посмотрели на меня снизу вверх.

— Должны выдержать, — ответил самый высокий из них на хорошем английском, а остальные могли по-английски только кивнуть.

Когда веревки были привязаны к ручкам гроба, рабочие выбрались из земляной ниши, подтянули один край гроба, а потом привязали веревки к другому его концу. Теперь оставалось лишь поднять гроб на поверхность.

И тут до нас донесся какой-то шум.

«Что это, черт возьми?» Никто из присутствующих не произнес таких слов, но у каждого из нас они были на уме. Этот звук походил на хруст ветки под ногами идущего человека. «Всадник без головы на ночной прогулке?»

Мы все замерли и прислушались. Ветки большого дуба у нас над головой заколыхались и заскрипели, но тот подозрительный звук больше не повторился.

Кладбищенские работники оказались более хладнокровными и вскоре вернулись к работе. Гроб с телом Коннора Брауна стал медленно подниматься вверх.

Тут произошло что-то странное. Поднялся ветер, зашумели ветки дуба, а по моей спине пробежал холодок. Я никогда не отличался особой религиозностью, но в этот момент не мог не подумать о том, что мы совершаем нечто противоестественное. Мы потревожили мертвеца и, значит, нарушили привычный порядок вещей.

Меня охватило смутное беспокойство.

Щелк!

Этот звук прорвался к нам сквозь завывание ветра и эхом отозвался в ночной темноте. Звук был намного громче предыдущего и ничем не напоминал треск сухой ветки. Ручки на одной стороне гроба внезапно затрещали, обнажив вывернувшиеся наружу крючки и винты. Гроб резко наклонился, и все его содержимое перевалилось через борт и упало на дно глубокой ямы. Это было тело Коннора Брауна.

— Черт бы вас побрал! — заорал полицейский с застывшим ужасом в глазах.

Мы бросились к краю ямы и сразу же ощутили удушающий запах разлагающегося трупа. Внутри у меня образовался тугой комок, который мгновенно поднялся к горлу, напрочь перехватив дыхание. Я невольно попятился назад, но все же успел бросить взгляд на дно ямы. В слабом свете двух фонарей отчетливо просматривалось деформированное лицо, вздувшиеся комки бледной плоти и запавшие глаза, обнаружившие глубокие глазницы. Мне почему-то показалось, что потускневшие глаза мертвеца смотрели не просто вверх, а прямо на меня.

Рабочие проклинали все на свете на причудливой смеси английского и испанского языков, а молодой парень из патологической лаборатории ФБР сокрушенно качал головой. Стоявший рядом со мной полицейский согнулся в три погибели и конвульсивно подергивал плечами. Его стошнило от всего увиденного.

— Проклятие, что нам теперь делать? — спросил я рабочих, но вместо ответа услышал скрип лестницы. Один из них опустил лестницу в яму и стал осторожно спускаться. Теперь оставался только один выход — поднять тело руками.