Темная комната - Майнет Уолтерс Страница 35

Джинкс расположилась на лавочке в тени раскидистого бука. Сейчас она выглядела намного лучше: бинты с головы сняли и, кроме того, она переоделась в черный джемпер и такие же брюки. Сейчас женщина лениво наблюдала за пациентами и посетителями, входящими и выходящими через главный вход больницы. Джинкс нацепила на нос зеркальные очки, и теперь чувствовала себя прекрасно, свободная и неузнаваемая. Впервые за последние дни она наслаждалась свежим воздухом, позволяя своему телу полностью расслабиться.

Правда, мысль о том, что она и раньше знала о романе Мег и Лео, больно колола ее мозг. Господи! Лео же сам говорил ей об этом в гостиной дома своих родителей. При этом и Энтони, и Филиппа сидели рядом и, потрясенные, боялись даже шелохнуться. А она, Джинкс, орала на них на всех. Только вот почему она орала? Сейчас она прекрасно помнила его точные слова: «Я собираюсь жениться на Мег». А она была так… потрясена. Мег и Лео… Мег и Рассел… Но когда? Когда он ей сообщил об этом?

Она попыталась напрячь память, изо всех сил стараясь удержать возникшие образы, но это была неравная схватка, и воспоминания, которые походили на сон, растаяли. Джинкс в смущении взяла букетик цветов, который почему-то оказался у нее на коленях, и услышала мягкий голос Джоша Хеннесси:

— Джинкс, любовь моя, с тобой все в порядке?

Она и забыла, что он обещал приехать навестить ее. Теперь же, растерянно глядя на гостя, она перестала хвататься за тоненькие ниточки памяти и переключилась на реальность:

— Все отлично, — донесся ее собственный голос. — Прости, я сейчас была где-то уж очень далеко. А как у тебя идут дела?

Господи, как же она была сердита… она прекрасно помнила свой гнев…

Он присел перед ней на корточки, едва касаясь ладонями ее колен, и принялся изучать каждый дюйм ее лица:

— Если честно, то я ужасно расстроен и нахожусь в какой-то депрессии. А ты? — Он, видимо, ожидал от нее моментальной реакции и был разочарован или удивлен, когда ее не последовало.

Джинкс приложила руку к груди, ощущая, как бешено заколотилось ее сердце. Случилось еще что-то очень страшное. Это туманное воспоминание обрушилось на нее многотонным грузом. Случилось что-то еще… Причем настолько кошмарное, что боязно даже пытаться вспомнить…

— Я бы назвала свое самочувствие жизнью в подвешенном состоянии. — Она дышала отрывисто и неглубоко. — Я, конечно, существую, но раз я не могу нормально соображать, то существование становится бессмысленным. — Сейчас она обратила внимание на то, каким непривлекательным казался сегодня Джош. Весь издерганный и замученный, постоянно теребящий губы и нос. — Я полагаю, раз ты находишься в депрессии, значит, тебе до сих пор не удалось связаться с Мег. Угадала?

Он утвердительно кивнул, и она с тревогой отметила, что Хеннесси едва сдерживает слезы.

— Мне очень жаль. — Она потрогала цветы и положила их рядом с собой. — Было очень мило с твоей стороны принести мне их.

Джош устроился на траве, убирая руки с ее колен:

— Я чувствую себя просто ужасно, — повторил он. — Неужели ты сразу не могла мне позвонить и сказать, что попала в беду? Я бы примчался в ту же минуту.

— Ты говоришь совсем как Саймон.

Он нервно взъерошил волосы и отвернулся от ее изможденного, покрытого ссадинами лица:

— Саймон названивает мне каждый день. Его родители совсем с ума сошли, не знают, кого обвинять в случившемся: то ли друг друга, то ли Мег. Пытаются что-то предпринять, но ничего при этом не могут… В общем, я думаю, ты сама представляешь, как они расстроены.

— Мне очень жаль, — снова произнесла Джинкс. — Но, Джош, пойми и меня: мне тоже ни чуточки легче не становится оттого, что все вокруг начинают винить себя за то, что я въехала в столб.

Он бросил на нее беглый взгляд, но ничего не сказал.

— Но я не делала этого умышленно, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Эта машина стоила мне целого состояния, и можно было бы придумать тысячу других способов покончить с собой, кроме как разбивать вдребезги новенький «ровер».

Джош выдернул травинку и принялся теребить ее в руках:

— Вчера вечером я разговаривал с Дином, — смущенно начал он. — Бедняга был весь в слезах. Велел передать тебе, что твой бизнес идет отлично, и еще просил позвонить ему, как только ты этого сама захочешь. Я дал ему твой номер, но он боится звонить сам. Говорит, что вдруг, мол, ты будешь себя плохо чувствовать как раз в этот момент и не пожелаешь его слушать, и так далее.

Да, он совершенно безнадежен.

— Ну, почему же я буду себя плохо чувствовать именно тогда? — Джинкс попыталась улыбнуться. — Со мной уже все в порядке, и я понемногу собираюсь домой. — Но почему их сочувствие так трудно переносится? — Послушай, давай поставим эти цветы в мою палату, а потом немного прогуляемся. Идет? — Глупая женщина! Как ты собираешься преодолеть целых пятьдесят ярдов?

— А ты уверена, что уже настолько окрепла и можешь гулять? — забеспокоился Джош, поднимаясь на ноги.

— Да, — коротко бросила Джинкс. — Сколько раз можно повторять, что со мной уже все в порядке! — Она пошла впереди, чтобы он не смог увидеть выражения ее лица. — И поверь мне, я не намереваюсь застревать здесь. Мне уже было сказано, что в ментальном плане я абсолютно здорова. Теперь мне остается только доказать, что я и физически нормально себя чувствую. — Ну кого, черт возьми, она хочет обмануть? — Вот сюда. — Она с трудом приподняла ногу, чтобы перебраться через небольшой порог, и, оказавшись в палате, попыталась добраться до кресла.

Букет выпал из ее рук, и цветы рассыпались по полу. Затем она почувствовала, как сильные руки Джоша подхватывают ее, и неясные образы поплыли по вздувшейся реке ее памяти.

Лондон, Хаммерсмит, Шубери-террас, 43.

4 часа дня.

Фрейзер позвонил в квартиру сорок три и спросил появившуюся на пороге миссис Хелмс, не говорила ли ей Мег о том, что собирается переезжать из этого дома, как только вернется в Англию.

— Конкретно она мне об этом не сообщала, — задумчиво произнесла полная соседка, — но раз уж вы спросили, то теперь я вспомнила, что они, действительно, перевозили отсюда ее вещи. Это было как раз перед отъездом. Я тогда еще сказала Генри, что не удивлюсь, если она решит поменять квартиру. Но потом она оставила мне ключ и попросила присматривать за Мармадюком, поэтому у меня все и вылетело из головы. Она предупредила меня, чтобы я следила за котом и ни в коем случае не пускала его в комнаты. «Пусть живет только в коридоре, миссис Хелмс», — настаивала она. И передала мне банки с кормом. Что же с ним теперь будет? Генри не разрешит мне взять его к себе, он у меня сильно болен, понимаете…

— Мы позаботимся об этом и обязательно что-нибудь придумаем, — пообещал Фрейзер. — Но пока что вы не могли бы продолжать его кормить?