Старая ратуша - Роберт Ротенберг Страница 35

— А, ужин… Ах да. — Она словно тут же забыла о его присутствии. — Где обычно. Послушайте, теперь мы действительно должны попрощаться. Извините. Если я упущу этого парня, мы погибли.

Грин встал.

— Благодарю вас за уделенное мне время. Я понимаю, что у вас много дел.

— Много дел? Да я вообще не представляю, как мы тут будем управляться с ребенком.

Уже в коридоре, когда он взялся за дверную ручку, Брэйс тронула его за плечо.

— Послушайте… бывает, жутко ненавидишь человека, однако приходится мириться с тем, что живешь с ним бок о бок. Именно так я воспринимала Кэтрин. Это все, что я могла с собой поделать. Оттого что она умерла, никому лучше не стало. Я слышала, ее близкие организуют закрытую кремацию. Никто в мире не знает моего отца лучше, чем я. Он не мог это сделать. Исключено.

— Спасибо за то, что позволили побеседовать с вами, — сказал Грин. — Многие на вашем месте поступили бы иначе.

— Это все мать, — ответила она. — Воспитание, хорошие манеры…

Краем глаза он заметил, как по дорожке к дому тяжелой поступью приближается мужчина в комбинезоне с большим пластиковым ящиком инструментов.

— Удачного завершения сантехнических работ, — пожелал он ей.

Откинув голову назад, она неожиданно рассмеялась. Громко и обворожительно.

— Спасибо. Для меня это весьма актуально — каждый час в туалет бегаю.

Чтобы разойтись в узкой прихожей, он встал боком, пропуская в дом электрика.

— И всего наилучшего вашему малышу, — добавил Грин.

— Разберусь, — ответила Брэйс.

Грин не сомневался, что Аманде Брэйс по силам разобраться с чем угодно.

«Говорят, когда у мужа любовница, жена узнает об этом последней, — размышлял Грин, возвращаясь к своей машине. — А в отношениях отца с дочерью — если отец вдруг оказывается плохим человеком, — разве не дочь узнает об этом последней? Или Аманда Брэйс действительно знает своего отца лучше, чем кто-либо другой?»

Женщина за стальным столом в приемной походила на фотомодель. Дэниел Кенникот знал этот характерный взгляд — модели приобретают профессионально отрешенный вид. С ними трудно установить визуальный контакт. Они всегда казались несколько отрешенными. У дамы были длинные черные волосы, красивые евро-азиатские черты лица, и, несмотря на то что она сидела, он мог сказать почти наверняка, что у нее потрясающие длинные ноги. Ее стол выглядел необычайно массивным, из великолепно отполированной стали. Единственным предметом на поверхности был ноутбук с логотипом «Параллел бродкастинг». К ее левому уху был прицеплен крохотный наушник.

— Чем могу помочь? — Она взглянула на Кенникота своими бездонными серыми глазищами.

— Дэниел Кенникот. Пришел на встречу с мистером Пилом. Мы договаривались на пять часов. У меня получилось чуть раньше.

Она что-то нажала на своем компьютере. Теперь ее глаза смотрели в какую-то точку над его плечом.

— Ширани, пожалуйста, подойдите в приемную. — Хотя дама проговорила это в микрофон чуть ли не полушепотом, ее голос эхом откликнулся в невидимой акустической системе. — Офицер Кенникот к мистеру Пилу, назначено на пять часов.

Кенникот улыбнулся. На нем не было формы, и он не говорил, что из полиции.

Открылась стеклянная дверь, и в приемную вошла высокая женщина с прозрачной планшеткой с зажимом для бумаг — абсолютно темнокожая, с тонким изящным носом, высокими скулами, тонкими губами и брильянтиком в левой ноздре.

— Добрый день, офицер Кенникот. — Она протянула руку. На ногтях был замысловатый рисунок. — Ширани Теораджа, исполнительный ассистент мистера Пила. Прошу вас…

Офисы «Параллел бродкастинг» занимали верхний этаж старого переоборудованного склада, демонтированного перед этим почти до основания подобно скелету, с костей которого счистили все мясо. Там были высокие потолки с открытыми трубопроводами, кирпичные стены и бетонный пол, покрашенный в черный цвет.

Кенникот следовал за Теораджей по центральному коридору. Расположенные по обеим сторонам офисы имели большие окна и стеклянные двери, за счет чего казались очень светлыми. Столы были абсолютно идентичны тому, что находился в приемной, и на каждом стоял такой же ноутбук с таким же логотипом. Вокруг не было видно ни кусочка дерева.

Теораджа шла быстро, стуча высокими каблуками по бетонному полу. Стук эхом разносился по этажу, однако никто в стеклянных офисах даже не поднял головы.

В конце длинного коридора показалась тяжелая резная дверь красного дерева. На ней дешевыми латунными буковками красовалось: «Ховард Пил». Теораджа уверенно постучала.

— Да, — послышался изнутри скрипучий голос.

— Мистер Пил, к вам офицер Кенникот. Он пришел на десять минут раньше назначенного.

Несколько секунд из-за двери не доносилось ни звука, затем она распахнулась. В проеме показался низенький человечек. Его курчавые волосы казались странного, почти оранжевого цвета, а тампоны на передней части скальпа свидетельствовали о недавно сделанной трансплантации. Он был в белой сорочке с тремя расстегнутыми верхними пуговицами, обнажающими седеющую волосатую грудь, и в ковбойских сапогах, которые визуально его еще больше укорачивали. Единственной достопримечательностью на лице были необычайной синевы маленькие глазки.

— Офицер Кенникот, как дела? — воскликнул он, протягивая свою пухлую руку. — Хови Пил. Руковожу этим местом.

Он проводил Кенникота в кабинет. Просторный угловой офис Пила оказался непохожим на остальные. Там стоял большой деревянный стол и старая на вид мебель. На обшарпанном низком шкафу стояла древняя пишущая машинка «Ундервуд». На окнах висели пыльные коричневые портьеры.

— Как вам Ширани? — Пил махнул рукой, приглашая Кенникота занять кресло. — В том городишке, где я рос, в краю прерий, таких женщин не было. Там из цветных были только работники китайского ресторанчика да оборванцы из резерваций. Все остальные жители — белее фермерских полей в феврале.

Кенникот кивнул. Он уже успел кое-что прочесть о Ховарде Пиле, президенте и гендиректоре «Параллел бродкастинг». Все статьи рисовали один и тот же портрет: ловкий предприниматель, болтун, возмутительно высказывается, но будто бы пользуется всеобщей любовью.

— Ширани — роскошная дама, но очень обидчивая, — продолжал Пил. — Она же тамилка. Откуда мне было знать? Я взял ее на работу, да еще и ее друзей. Потом как-то принимаю на работу шриланкийку по имени Индира. Решил — она впишется в коллектив. На следующее утро Ширани со своей шайкой заявляется ко мне в офис — все собираются уходить. Спрашиваю: «В чем дело-то?» Оказывается, Индира — сингалка, а Ширани со своим «ансамблем» — тамилы. Так что мне преподали урок истории. Прежний тамильский премьер-министр был убит сингалскими повстанцами. Дома и чайные плантации тамилов сожжены. Черные глаза Ширани могли бы растопить плитку шоколада. «Хорошо, хорошо, — сказал я. — Индира у меня больше не работает».