Ставка больше, чем жизнь - Владимир Тучков Страница 35

– Тогда, может быть, встретимся, если опасаетесь. С глазу на глаз. Чтобы ваше время сэкономить, я бы мог к вам подъехать. Лады? Кстати, а как вас называть?

Вот, зараза, подумал Алексей, цепкий как тунгусский клещ! Но нас голыми руками не возьмешь. Мы из того же ведомства.

– Николай Степанович я. Нет, все же не хотелось бы всего этого, если честно признаться. В свидетели запишите. А свидетель сейчас – существо очень недолговечное. Многие до суда не доживают. Если бы мы общались по поводу того, что кто-то в трамвае кошелек вытащил, тогда, конечно, пожалуйста. А то ведь дело очень серьезное, бритвой по горлу-то. Давайте все же я вам позвоню. Сведения-то у меня очень для вас должны быть интересными. Расскажу и до свидания. А вы уж там решайте.

Степанов был совсем не глуп. Поэтому упорствовать не стал. Договорились, что будет ждать звонка завтра в восемь. Все же лучше синица в руках, чем свидетель на воле.

Что собирался рассказывать Осипов следаку? Конечно же, не об игре «Мегаполис», не о Дюймовочке-Уваровой, которая играла в ТЮЗе, потом умерла, после чего стала убивать людей, не о Жарикове, труп которого был погребен, не будучи опознанным. Что-нибудь совсем другое, несущественное, что не могло бы никому навредить. Например, ехал в метро, услыхал, как один паренек рассказывал другому о том, что у них на АЗЛК работает человек, который видел, как в марте на Зоологической улице один мужик перерезал другому горло бритвой и убежал. Прихрамывал на правую ногу. Побежал к метро. Что-нибудь наплел бы.

Ему же надо было выяснить у Степанова, действительно ли было совершено данное преступление. Хоть оно и есть в базе данных, но это ещё ничего не значит. Потому что электронный носитель информации, в отличие от бумажного, хранящегося в сейфе, порой преподносит и не такие сюрпризы. Надо было попытаться узнать и о том, опознан ли труп или нет.

Конечно, насчет версий Степанов ничего не скажет. Потому что неглуп. Даже если арестован подозреваемый, то и это будет скрывать. Однако стоит попробовать, стоит. Конечно, не проговорится, но, возможно, даст какие-то зацепки, какие-то косвенные свидетельства, которые можно будет как следует проанализировать и прийти к какому-либо выводу. Логика – инструмент могучий.

На следующий день Алексей позвонил в десять минут девятого. Не потому что опоздал, а просто не хотел лишний раз показывать свою заинтересованность в этом разговоре. И очень удивился, когда и через пять секунд, и через десять, и через минуту никто не взял трубку. Решил, что неправильно соединили. Снова набрал. Тот же самый результат. Ах, да! Это не тот телефон, он ждет по тому, где установлен определитель номера. Но снова пять секунд, десять секунд, минута – длинные, как ноябрьская погода, гудки.

Засаду на меня что ли устроил? – неумно и отнюдь не иронично подумал Осипов.

Вдруг раздался звонок. Алексей поднял трубку, раздраженно:

– Да.

– Николай Степанович, здравствуйте. Еле до вас дозвонился.

Ах, блин, ну и ловок! Видать, снюхался с кем-то из наших, из отдела коммуникаций. И эти козлы митинские хороши, всучили сюрприз! – Осипов параллельно и остервенело думает, и наигранно отвечает:

– Ах, это вы, Леонид Петрович!

– Да уж, я. Так я по поводу вчерашнего дела. Вы, вероятно, хотите сказать, что Жарикова убила Дюймовочка? Угадал? Да, может быть, вас все же называть Алексеем Дмитриевичем?

Буря мыслей и чувств пронеслась внутри Осипова, сотрясая весь его организм и каждый орган в отдельности. Досталось даже мозжечку. И он совершенно откровенно, естественно, уже своим нормальным тоном спросил:

– Скажите, Леонид, почему же вы сидите в этой краснопресненской жопе номер одиннадцать?

– Так надо же где-то начинать, – не менее откровенно ответил Степанов. – Я так думаю, Алексей, что надо бы нам встретиться и как следует все обсудить. Кошки-мышки закончились. Наверное, у меня. Согласен? Хоть и оба мы лейтенанты, но, согласись, мои ходы точнее оказались.

– Да, блин, припечатал ты меня. Обеими лопатками. Но, думаю, у меня рациональнее. Потому что нам придется по Сети лазить, а у меня, как сам понимаешь, для этого больше возможностей. Нестандартная машина, специальный программный пакет. А у тебя ведь, наверняка простой Пентиум. Так?

– Хорошо, договорились. Только адресок скажи.

– А-а-а! Не до конца ты меня просек! Не до конца. Кстати, скажи, а то сгораю от нетерпения, – замочили в марте кого-нибудь на Зоологической?

– Нет, это полная туфта. Видимо, кто-то в милицейскую базу сует дезу. По нашему отделению ничего такого не зарегистрировано. Да и с парнями я поговорил, никто ничего не знает.

– Да, придется нам с тобой покорячиться.

– Покорячимся. Ну, жди.

– Адрес-то запиши.

– А зачем, я его знаю. Точка с запятой, закрывающая скобка.

* * *

«Среднерусская возвышенность» располагалась в двухэтажном особняка, который довольно необычно стоял между Газетным и Брюсовым переулками. Одна его половина размещалась в уютном дворике, вторая была на территории, временно оккупированной строителями. Двор и строительную площадку разделял высокий глухой забор. Весь квартал занимали конторы, офисы, фирмы, учреждения, где в евростандартовских интерьерах по двенадцать часов в сутки негромко жужжали рои баксомейкеров, извлекая непосредственно из воздуха все ингредиенты, которые необходимы для создания самого ценного для России продукта.

Танцор с удовлетворением отметил, что «Вольво» Пьеро было на месте. Значит, не придется носиться по Москве до тех пор, пока не очухаются «коллеги», а потом затевать тяжбу по поводу того, чья пуля первой долетела до господина Пестряцова. Здесь и сейчас – подсказало Танцору чутье, на которое он, как человек скорее эмоциональный, чем рациональный, привык полагаться.

Однако не мешало как следует осмотреться. Конечно, лицу кавказской национальности, под которое он сейчас косил, не стоит и пробовать проникнуть внутрь «Возвышенности». Фирма, чувствуется, была ещё та. Никакой тебе таблички. Типичные нелегалы, то ли закупающие у колумбийских партизан тоннами кокаин, то ли поставляющие в Таиланд тысячами проституток. И этот подонок, значит, все это оформлял юридически корректно.

Металлическая, очень даже может быть снятая с субмарины, входная дверь. Несомненно, всегда задраенная, о чем свидетельствовала кнопка, отполированная тысячами указательных пальцев до сияния даже в пасмурную погоду. Естественно, тут же и портативная камера. Значит, внутри пара быков как минимум с помповыми стволами. Следовательно, Пьеро необходимо было выманить как-нибудь поэкстравагантнее, чтобы сломя голову выскочил, на ходу попадая в рукава пиджака.

Но как?

Алло, это ваш сосед, у вас пожар? Полная лажа.

Любовницу муж измудохал до потери трудоспособности? Еще глупее.