Священное сечение - Дэвид Хьюсон Страница 37

— Лейла встретилась с нужным человеком, — вступил в разговор Коста. — Заслуга Перони. Он мастак на такие дела. Дайте ему умирающего от голода ребенка, какие-то продукты, пару сковородок — и вы увидите, что будет. Не спрашивайте, как ему это удается. Вряд ли я когда-нибудь пойму секрет его техники. Полагаю, Джанни знал, что девочка голодна. Нет, дело гораздо сложнее.

Тереза Лупо обернулась, посмотрела в сторону кухни и вздохнула. В тот момент Эмили Дикон поняла: между ней и напарником Косты есть какая-то связь.

— Он вел себя так, словно приходится ей отцом, — вздохнула Тереза. — Мы занимались полицейской работой. Засыпали Лейлу вопросами. Нажимали на нее. Джанни Перони слушал и помалкивал. Ник прав — у него особый дар.

Эмили задумалась и вдруг поняла, что знает, в чем тут дело. В страшноватом на вид здоровяке чувствовалась какая-то необычная теплота. Тем не менее…

— Нам надо знать, что происходило в Пантеоне, — настаивала она. — Девочка все видела.

— Об этом Лейла пока не рассказывает даже Джанни, — отвечал Коста. — Молчит, как воды в рот набрала. Надо немного подождать. Преступник сейчас, возможно, пустился в бега. Может быть, сам живет на улице. Он знает, что мы его ищем, и не станет в спешке покидать Рим. К тому же поезда и автобусы пока не ходят. Самолеты не летают. С транспортом большие проблемы.

Эмили вспомнила, как убийца смотрел на нее вчера вечером.

— Он не собирается уезжать из Рима. У него тут неоконченное дело.

— Тогда необходимо выяснить причину его задержки, — настаивал Коста.

— Нет, это какое-то безумие. Почему я торчу здесь? Какого черта вы держите свидетельницу, единственного человека, который видел убийство, в частном доме?

— Почему бы и нет? — спросил Коста. — Куда ей деваться? Девочка бездомная. Родителей тоже нет, по крайней мере в этой стране. Благотворительные организации от нее отказываются, потому что она ворует прямо у них на глазах.

— А мне наплевать! — воскликнула Эмили. — Все идет не так, как надо. Нельзя расследовать уголовное дело таким вот образом.

Патолог устремила взгляд в потолок и промолчала.

— Так что же мы, по твоему мнению, должны делать? — спросил Коста.

— Поговорить с девочкой. Сейчас же. И доставьте сюда Липмана.

— Агент Липман ей понравится, — спокойно проговорила Тереза. — Лейла обожает таких мужчин. Держу пари, она начнет говорить без остановки. — Она посмотрела Эмили прямо в глаза, вызывая ее на спор. — Так, что ли?

— Хорошо, — согласилась Эмили. — Может, этого не стоит делать.

— Так что же нам делать? — повторил свой вопрос Коста.

Из-за кухонной двери высунулось лицо девочки. Лейла слышала крик, могла почувствовать царящее в комнате напряжение. Возможно, она обладает сверхчувствительностью.

Эмили Дикон заставила себя улыбнуться.

— Давайте поедим, — едва слышно произнесла она и громко добавила: — Лейла, ты приготовила нам завтрак. Молодец.

— Стол накрыт! — Девочка жестом пригласила их пройти на кухню.

Они вошли и уселись вокруг старого деревянного стола. Перони и Лейла раздали тарелки с едой: картофель, лук и перец, на каждой порции возвышаются по два жареных яйца, и все это великолепие плавает в оливковом масле, а сбоку лежат кусочки хлеба. Эмили Дикон взглянула на свою тарелку и задумалась, ела ли она когда-либо в жизни нечто подобное на завтрак, обед или ужин.

— Отличная деревенская еда, — заметил Перони, тыча пальцем в тарелку. — В хорошем доме… — он бросил умоляющий взгляд на напарника, — конечно, нашлась бы ветчина или колбаса.

— Еда и так очень вкусная, — вздохнула Эмили, наблюдая за тем, как Тереза Лупо достает из шкафчика бутылку кетчупа, смотрит на дату изготовления и срок хранения, пожимает плечами и ставит емкость на стол. Девочка тотчас хватает ее, обильно поливает кетчупом свою еду и начинает жадно поглощать ее, будто умирает с голода. Может быть, так оно и есть, думает Эмили.

Потом Лейла смотрит на них, удивляясь тому, что они не прикасаются к пище.

— Ешьте! — приказывает она им. — Ешьте!

Эмили Дикон попробовала край твердого, хрустящего, слегка пригоревшего яйца, по-своему весьма вкусного, и вдруг ни с того ни с сего разразилась хохотом. Смеялась каким-то неосознанным, полуистерическим смехом, вызванным частично, как ей казалось, изумлением от пребывания в такой странной компании. Ее тронула простота и обыденность происходящего.

А где-то там, в городских джунглях, блуждал мужчина, вырезающий магический рисунок на спинах мертвецов. Он поджидал очередную жертву в холодном, покрытом снегом городе. Его звали Каспар. Только теперь Эмили вдруг вспомнила имя. К ней возвращались воспоминания далекого прошлого. Это случилось около двенадцати лет назад. Эмили, в то время еще ребенок, находилась в кабинете их старой квартиры на холме Авентино, упражнялась на пианино. И вдруг прервала игру, услышав фразу, произнесенную отцом, который в кои-то веки обсуждал с матерью свои дела.

Билл Каспар. Какой парень!

— Какой парень… — прошептала она.

Перони уставился на нее:

— Кто, я?

Эмили усмехнулась, глядя на импровизированное угощение на столе и Лейлу, которая уже почти очистила свою тарелку и смотрела на Перони, размышляя, подобно Оливеру Твисту, стоит ли ей попросить добавки.

— Ну конечно, Джанни, — согласилась Эмили. — Именно ты.

Обыкновенный автомобиль. Какой-то сумасшедший разъезжал на стареньком и, возможно, угнанном «рено», развлекаясь в свое удовольствие и ни на кого не обращая внимания. Фальконе с нетерпением выслушал рассказ о происшествии двух полицейских, находившихся на дежурстве. Идиот въехал вверх по ступеням Испанской лестницы возле церкви и на виду двух пучеглазых уличных торговцев спустил машину вниз. Она закувыркалась по холму и приземлилась у фонтана на пьяцца ди Спанья, где взорвался топливный бак, издав приглушенный рев, который Фальконе слышал, находясь еще в дороге. Теперь команда пожарных с недоуменным видом поливала чертову колымагу на глазах кучки праздных зевак.

Странная и тревожная сцена происходила в той части города, где у Фальконе никогда не ладились дела. Здесь стоял «Макдоналдс», и толпились туристы в тени дома, в котором умер английский поэт Ките. Инспектору тут постоянно отчаянно не везло.

Фальконе прошел вниз по виа дель Бабуино и велел полицейским возвращаться в квестуру. Потом позвонил в службу безопасности, чтобы проверить паспортные данные. После того как ему быстро сообщили нужные сведения, поехал к дому Косты, размышляя по дороге об утренней встрече с Джоэлом Липманом, Бруно Моретти и Филиппо Виале. Они сидели там и молчали, будто играли в какую-то игру.

Улицы очень опасны: и лед, и слякоть. Даже при небольшом движении на дорогах нужно быть предельно внимательным. Римлянам редко приходится водить машины по снегу. Все обычные правила уличного движения теперь позабыты. Автомобили как сумасшедшие несутся, заезжая то на левую, то на правую полосы. Водители страшно ругаются между собой. Город стремительно выходит из-под контроля властей и впадает в анархию. Инспектор думал о стареньком «рено», катящемся вниз по ступеням Испанской лестницы и полыхающем ярким пламенем у ее основания. Удивительно, что никто не пострадал. Риму, как и любому большому городу, присущ вандализм, однако в нем есть свои нетронутые, почти священные, места. Люди уважают такие достопримечательности. Нарушать здесь порядок — то же самое, что расписывать граффити стены собора Святого Петра.