Вдова - Фиона Бартон Страница 37

Хуже всего было, когда я ездила в тюрьму навестить Глена. Это означало воспользоваться автобусом, и газетчики устремлялись за мной к остановке, фотографируя и меня, и прочих пассажиров. Досаждали там всем и каждому, и раздражение людей быстро переносилось на меня. Я была в этом не виновата, но обвиняли все равно меня. За то, что я – его жена.

Я пыталась ходить на разные автобусные остановки, но очень скоро уже «наелась» их играми и в итоге просто смирилась, дожидаясь, пока им самим все это надоест.

И вот я садилась на 380‑й автобус до Белмарша, положив на колени полиэтиленовый, с ручками пакет и делая вид, будто еду за покупками. Я дожидалась, пока кто-то нажмет звонок водителю перед остановкой у тюрьмы, и быстренько выбиралась наружу. Со мной заодно выходили и другие женщины с колясками, с орущими детьми, и я брела за ними на приличном расстоянии к залу для посещений, чтобы никто не подумал, что я такая же, как они.

Глен находился в предварительном заключении, а потому насчет свиданий с ним не так и много было правил, но одно мне понравилось больше всего: я не должна была надевать туда высокие каблуки, короткие юбки и полупрозрачную одежду. Меня это даже рассмешило. По первости я носила брюки с джемпером: и красиво, и безопасно.

Однако Глену это не понравилось.

– Надеюсь, ты не дашь себе опуститься, Джинни, – сказал он, и в следующий раз я накрасила губы помадой.

Глену полагалось три свидания в неделю, но мы с ним договорились, что приезжать я буду только дважды, чтобы хоть не так часто сталкиваться с газетчиками. По понедельникам и пятницам.

– Хоть что-то будет мне очерчивать неделю, – невесело усмехнулся Глен.

В зале для посещений было очень шумно, горел яркий свет – и мне все это резало глаза и уши. Мы сидели друг против друга и, закончив пересказывать каждый свои новости, просто слушали возле себя чужие разговоры и обсуждали их вместо собственных дел.

Мне казалось, мое дело – утешать мужа, и я без конца уверяла его, что стою на его стороне, но он, похоже, и сам сумел с этим справиться.

– Мы все одолеем, Джинни. Мы же с тобой знаем правду, и скоро ее узнают и остальные. Так что не беспокойся так, – сказал он мне в одну из наших встреч.

Я честно пыталась не беспокоиться, однако не могла не чувствовать, будто от нас навсегда ускользает прежняя жизнь.

– Почему же эта правда все никак на свет-то не выходит? – спросила я как-то раз, и Глену как будто очень не понравилось то, что я вообще такое изрекла.

– Выйдет, – упрямо произнес он. – Адвокат мой говорит, что полиция там капитально облажалась.

Когда же дело Глена так и не закрыли до суда, он сказал, что полиция просто хочет «сама выступить на слушаниях».

Всякий раз, как я его видела, Глен казался мне все мельче и мельче, словно каким-то образом сжимался изнутри.

– Не волнуйся, мой милый, – точно со стороны услышала я свой голос. – Скоро все закончится.

И он признательно глянул на меня.

Понедельник, 11 июня 2007 года

Следователь

Спаркс в который раз анализировал имеющиеся улики. Два месяца прошло с того дня, как он впервые появился на пороге у Глена Тейлора, – а следствие так и не продвинулось ни на шаг. И вовсе не потому, что не искали. Его коллеги дотошно изучили каждую подробность жизни Тейлора – равно как жизнь Майка Дунана и Ли Чемберса, – однако похвастаться им все равно было пока нечем.

Дунан вел, как выяснилось, совершенно невзрачное существование, и даже его разводы не внесли никаких красок в его жизнь. Любопытно было лишь то, что обе его прежних жены сделались близкими подругами и в полиции лишь подпевали друг другу, обсуждая недостатки Майка.

– Мне кажется, он самовлюбленный эгоист, – сказала Мэри Дунан.

– Именно, эгоист, – поддакнула ей Сара Дунан. – Без него нам куда лучше!

Даже детям Майка Дунана оказалось безразлично, что им заинтересовалась полиция.

– Никогда его не видел, – заявил старший. – Он ушел еще до того, как я понял, что он вообще был.

Но Мэттьюс все равно упрямо копал дальше. В какой-то момент у него аж давление скакнуло: выяснилось вдруг, что Дунан так и не явился по записи к врачу в тот день, когда пропала Белла Эллиот, – однако водитель утверждал, что у него так болела спина, что он не в состоянии был выйти из квартиры. И наблюдающий его терапевт лишь подтвердил эти слова:

– Да, он порой на ногах едва стоит. Бедняга.

И хотя полностью вывести из подозрений этого типа было нельзя, Спаркс принялся настойчиво теребить сержанта, требуя, чтобы тот переключился на Тейлора.

– Дунан полная развалина – он, вон, еле ходит. Как, по-твоему, мог он выкрасть ребенка? – раздраженно спросил Боб. – У нас вообще на него нет ничего в связи с нашим делом, кроме того факта, что он, в принципе, водил голубой фургон. Или я не прав?

Мэтьюс помотал головой:

– Правы, сэр. Но как насчет того, что о нем нарыла группа «Голд»?

– А где свидетельства того, что он вообще смотрел ту гадость? Ни одного. Вот у Тейлора нашли на компьютере порно с детьми. И на нем-то нам и надо сконцентрироваться. Мне нужно, чтобы ты тоже подключился, Мэттьюс.

Сержант не был пока уверен, что можно закрыть вопрос с Майком Дунаном, однако понял, что шеф уже принял решение.

Сам Спаркс никак не мог отделаться от интуитивной уверенности, что они нашли «своего человека», своего подозреваемого, – и теперь инспектор опасался, что, если того не остановят, он станет искать себе другую «Беллу».

Инспектор стал обращать внимание на всякого малыша одного с Беллой возраста – на улице, в магазине, в соседней машине или в кафе, – и тут же принимался искать глазами преследующего ребенка хищника. От этих навязчивых мыслей, бывало, страдал его аппетит – но отнюдь не профессиональная зоркость.

– Ты уже помешался на этом деле, Боб, – заметила однажды Эйлин. – Может, сходим куда-нибудь? Просто посидим, чего-нибудь выпьем – только чтобы ты опять не провалился с концами в свои мысли. Тебе надо расслабиться.

Он чуть не завопил: «Ты что, хочешь, чтобы еще одного ребенка увели, пока я где-то винишко попиваю?!» Однако удержался. Эйлин-то тут была не виновата. Она просто не понимала. Боб сознавал, что не способен защитить каждую малышку в городе, но все равно не мог не пытаться.

За свою полицейскую карьеру Спаркс расследовал уже немало несчастных случаев с детьми. Это и маленькая Лаура Симпсон, и младенец, обозначенный буквой В, которого до смерти затряс отчим, и мальчик по имени Вулли, утонувший в парковом бассейне в окружении других детей, и множество дорожных происшествий, побегов из дома, – однако Спаркс никогда не относился к тем детишкам так, как теперь к Белле.

Боб вспоминал то чувство беспомощности, что охватило его, когда он впервые держал в руках сына Джеймса; как подумал о том, что в мире, полном плохих людей и всяческих угроз, он единственный в ответе за благополучие и безопасность этого крохи. И вот теперь примерно то же самое он чувствовал и в отношении Беллы.