Лишняя душа - Брижит Обер Страница 38

И что у него есть мои ключи.

Дрожащей рукой хватаю телефон. Теперь уже никто не будет надо мной смеяться! Спелману или Альваресу? Начну с Альвареса.

У него автоответчик. Черт, черт, черт. Тогда Спелману.

Та же история. Когда тебе нужны флики… Хорошо хоть, что эта дрель никуда не денется…

Меня тошнит, стоит только о ней подумать.

И я ее трогала! Я ее трогала! Я трогала главную улику голыми руками! Мои отпечатки пальцев смешались с отпечатками Риверы. Может быть, я все испортила! Может быть, я смыла каплю крови, которая содержала ДНК Натали!

Подожди минутку, Эльвира, поразмысли. Натали умерла позавчера. Позавчера? А мне кажется, так давно! Так о чем я? Ах да, Натали, – да упокоится ее душа в мире – умерла позавчера – все-таки позавчера?! – а Маню Ривера-Равье приходил с дезинфекцией в понедельник, значит, он не мог убить Натали этой дрелью.

Дрожь по телу, тошнота.

Но он ведь мог воспользоваться этой дрелью, убивая Сандрину Манкевич и Мелани Дюма.

Отличный вопрос, Эльвира: каким орудием были совершены преступления?

Ответ: холодным оружием вроде скальпеля, никто не упоминал дрель! Минуточку, минуточку, Альварес упоминал скальпель, говоря о Сандрине. А про Мелани я ничего не знаю, и если принять во внимание все, что случилось потом… могло быть и холодное оружие, и дрель.

Не кровь ли Мелани я видела на своих руках?

Я опять набираю номер Альвареса.

Опять автоответчик. Может быть, они сейчас вместе со Спелманом у Кью. Я не могу сидеть вот так и бездействовать. Тогда Селина!

Не отвечает. А ведь она на дежурстве. Отправляю ей текст: «Позвони мне. Срочно».

В течение десяти минут шлифую ногти, и вот раздается звонок.

– Ало-о-о? – произносит она слабым голосом.

– Селина, ты знаешь, где Альварес? Это очень срочно.

Сдержанное сопение.

– Послушай… ты понимаешь… сейчас он очень занят, я хочу сказать, что с этой чередой убийств у него очень мало времени, ты согласна…

– Селина, я разыскиваю его не для того, чтобы пригласить на партию пинг-понга, а как раз по поводу этих убийств!

– Ха-ха-ха, как смешно! Да, ну ладно. Должна признаться, что у тебя склонность сходить с ума по пустякам.

– По пустякам? Убийца Натали шлет мне послания, а я, значит, схожу с ума по пустякам?!

– Да, но ведь эти послания…

– Мануэль Ривера, прикинувшись дератизатором, проникает ко мне в дом, а я схожу с ума по пустякам?!

– Но ведь нет уверенности…

– Уверенности, что дератизатор приходил?! – взрываюсь я.

– В том, что это был Мануэль Ривера, ты понимаешь? – лепечет она.

Провались ты пропадом, хотелось мне заорать в ее огромное ухо, утыканное пирсингом.

– Ну, а как насчет похорон? – меняет она тему. – Сколько ты даешь на венок? Двадцать, тридцать или пятьдесят евро? Большинство дают пятьдесят евро.

– Ладно, отлично, я тоже пятьдесят. Так что, Альварес где-то там?

– В прозекторской, там Кью и Спелман, – прошептала она таким сокрушенным тоном, словно сообщала размер трусов Папы Римского.

– Угу, понятно. Ты можешь с ним связаться и сказать, чтобы он мне срочно позвонил?

Я словно вижу, как она поджимает рот куриной гузкой и дергает свои кудряшки.

– Да, ко-о-не-е-чно.

– Ну, полагаюсь на тебя!

Мы кончаем разговор, недовольные друг другом. И я забыла ее спросить, говорил ли что-нибудь Альварес о том, каким предметом или предметами была убита Мелани Дюма. Но, конечно, я не стану ей перезванивать, ни за что не доставлю ей такого удовольствия.

Стивен. Может быть, он в курсе дела? Месье Всезнайка, коронованный в нашей больнице Месье Совершенство. Звоню ему. Не отвечает. Включается автоответчик. Он, конечно, уже спит… Похрапывает! Оставляю текст на его мобильнике.

Еще раз звоню Спелману. О чудо, он отвечает!

– Лейтенант Спелман у аппарата, – звучит его вежливый голос.

– Лейтенант, это Россетти, у меня есть кое-что для вас!

Вздох.

– Да? И что это?

– Орудие убийства.

Покашливание.

– Вы можете выражаться яснее? Только быстро, потому что у меня здесь люди.

– Результаты вскрытия Натали Ропп?

– Черт возьми, но откуда вы зна…

Он замолкает, откашливается.

– Все всегда выходит на свет, – говорю, чтобы его успокоить. – Так вот, вы помните наш разговор об этом рабочем, имя которого – почти точная анаграмма имени Ману Ривера? Ну, тот тип, который копался в моих вещах?

– Э-э, да, да, конечно… Да-да, уже иду! – бросает он невидимому собеседнику.

– Он забыл, а вернее, спрятал дрель в моей ванной. Дрель-отвертку, всю заляпанную кровью.

– Кровью? Что вы говорите?

– Кровью! После двадцати двух лет работы в больнице я в состоянии даже по пятнам тотчас определить кровь!

– И вы говорите, что этот тип, этот, как его…

– Эмманюэль Равье.

– Да-да, его имя вертелось у меня на языке. И вы говорите, что Равье забыл у вас дрель, заляпанную кровью?

– Вот именно.

– Ммм…

– Вы должны кого-нибудь прислать за ней, возможно, это и есть орудие преступление!

– Какого преступления?

– То есть как это – «какого преступления»? Разве у вас на руках нет трех нераскрытых преступлений?

Я почти слышу, как он размышляет.

– Ну, этот парень мог пораниться…

– Но вы ведь должны знать, пытали одну из жертв дрелью или нет!

– Учитывая, в каком состоянии их нашли, можно только сказать, что их пытали до смерти, – замечает он, словно размышляя. – Не хватает слишком многих… кусков, чтобы можно было с уверенностью перечислить все возможные орудия пыток, – объяснил он, выдувая воздух через нос. – Нет внутренностей, нет вагины, нет ануса… Ладно, я все передам капитану.

– И это все? У меня в ванной лежит дрель, покрытая кровью, которую наверняка спрятал Ривера и…

– Ривера уже арестован, – сухо прервал он меня.

Едва не роняю трубку.

– Что?!

– Ривера был арестован сегодня вечером в Барселоне. Драка в баре педиков, он размахивал разбитой бутылкой и клялся, что изнасилует ею патрона.

– Вот, вы сами видите, что он опасен.

– Мы никогда в этом не сомневались. Но дело в том, что это не ваш Равье.