Тень - Карин Альвтеген Страница 38

Он все успеет.

Подождав еще какое-то время, Кристофер подумал, что надо действовать, пока Ян-Эрик не ушел, — и все равно медлил. То, что в мыслях представляется легким, на деле часто оказывается куда сложнее. Кристофер уговаривал себя, что вопрос о Герде Персон — вполне уважительный повод для установления контакта. Ян-Эрик Рагнерфельдт наверняка заинтересуется этой темой. Кристофер уже собирался встать, когда на сцене появился какой-то мужчина. Он подошел к ораторской кафедре и заметил в зале Кристофера.

— Вы кого-нибудь ждете?

Кристофер поднялся.

— Я только хотел сказать пару слов Яну-Эрику, если это возможно.

Мужчина глянул в сторону кулис, потом снова на Кристофера.

— Он знает, что вы здесь?

После секундного сомнения с языка сорвалась ложь:

— Я хотел устроить ему сюрприз, мы друзья.

Настороженность мужчины исчезла, и он начал снимать лампочку для чтения.

— Понятно. Выход здесь, потом налево и вторая дверь по правой стороне.

Кристофер быстро поднялся на сцену, приветливо улыбнувшись мужчине за кафедрой, раскрыл черные портьеры и попал за кулисы тем же путем, каким ушла из зала женщина с первого ряда.

Ложь оправданна. Ничего особо предосудительного он не совершил. Цель иногда оправдывает средства.

Перед дверью он помедлил. Пустой коридор, чьи-то голоса. Он осторожно постучал. Ответа не последовало. Может, Ян-Эрик уже ушел. Кристофер осторожно взялся за ручку и приоткрыл дверь. Внутри свет, на вешалке пальто.

— Есть кто-нибудь?

Раздался какой-то звук, и в следующую секунду на пороге появился Ян-Эрик. В рубашке навыпуск и с красными пятнами на шее.

— Да.

Кристофер уловил легкое нетерпение в его голосе.

— Простите за вторжение, меня зовут Кристофер Сандерблум. Мне бы хотелось немного поговорить с вами.

Ян-Эрик оглянулся, посмотрев на что-то, скрытое за дверью. Кристоферу стало неприятно. Он почти оробел перед великим оратором.

— О чем?

Он пытался найти слова, чтобы вкратце описать дело.

— Речь о Герде Персон.

Выражение лица Яна-Эрика изменилось. Он снова посмотрел куда-то в глубину комнаты.

— Я лишь хотел задать вам несколько вопросов, если это возможно.

Казалось, Ян-Эрик колеблется, но потом он сделал шаг к вешалке и вынул что-то из кармана пальто.

— Дорогая, иди первой, я тебя догоню.

В руках он держал белый пластиковый ключ от гостиничного номера.

— Четыреста третий.

В следующее мгновение из комнаты появилась женщина. Та самая, что сидела в зале до последнего, а потом скрылась за кулисами. Забирая ключ из рук Яна-Эрика, она быстрым движением погладила его по спине:

— Не задерживайся.

Кристофер отвел взгляд, чувствуя себя все более неловко.

Женщина взяла куртку, улыбнулась, встретившись с ним взглядом, и вышла.

— Я не хотел мешать.

— Ничего страшного, это моя жена, мы увидимся с ней позже. Мы часто ездим на выступления вместе.

Ян-Эрик заправил рубашку в брюки и предложил Кристоферу присесть на один из стульев. Открыл две бутылки минеральной воды, предложив одну Кристоферу. Тот сделал глоток и отставил бутылку в сторону.

— Сначала я должен поблагодарить вас за потрясающее выступление. Феноменальная лекция, блестящая! Сейчас так редко говорят о чем-то важном, но ваше выступление — это действительно прорыв.

Ян-Эрик посмотрел в пол.

— Спасибо. Приятно, что вам понравилось.

Кристоферу на миг показалось, что Ян-Эрик покраснел. Хотя нет, скорее всего, дело в освещении.

Потом он внезапно почувствовал себя неудачником, и ему захотелось продемонстрировать собственную значимость. Дать понять, что он не рядовой зритель и его похвала имеет особый вес, потому что он знает, о чем говорит. Он должен произвести ответное впечатление, заставить Яна-Эрика почувствовать то же, что он сам чувствовал в зале.

— Я драматург, и ваши слова вдохновили меня. Сейчас я пишу по заказу одного стокгольмского театра. Если хотите, могу пригласить вас с супругой на премьеру.

Ян-Эрик посмотрел на часы.

— Вот как, значит, вы драматург?

— Да, я написал пьесу «Ищи и отвечай за всех». Ее поставили несколько лет назад. Возможно, вы слышали?

Ян-Эрик в задумчивости нахмурил лоб:

— Нет, не припоминаю. Я нечасто бываю в театре, к сожалению.

Они немного помолчали. Ян-Эрик сделал глоток минералки.

— А вы тоже пишете?

— Нет-нет. Я занимаюсь исключительно творчеством отца. Как, вы сказали, вас зовут? Я не разобрал ваше имя.

— Кристофер Сандеблум.

— Мне кажется, я где-то о вас слышал.

— Обо мне наверняка упоминала Марианна Фолькесон, и именно она сообщила мне о вас. Это мне Герда Персон оставила наследство.

— Ах да, конечно.

Кристофер взял бутылку и отпил немного, чтобы дать себе передышку. С какого конца лучше подступиться?

— Дело в том, что я не знаком с Гердой Персон. И, насколько я понимаю, мы с ней даже никогда не встречались. Так что у меня нет ни малейшего представления, откуда ей было известно о моем существовании.

На лбу Яна-Эрика снова появились морщины.

— Странно.

— Да. Кроме этого, сейчас я понял, что именно она каждый месяц посылала мне деньги. Это продолжалось много лет, примерно с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. Небольшие суммы, и тем не менее. Так что на самом деле я даже не знаю, как лучше задать вопрос. Может быть, вам известно что-то, что может прояснить ситуацию?

Ян-Эрик в задумчивости медленно качал головой:

— Даже не представляю… Дело в том, что в последний раз я видел Герду году этак в семьдесят восьмом. Она занималась хозяйством в доме моих родителей, но сам я уехал от них еще в семьдесят втором. После этого она какое-то время работала у нас, но почти весь тот период я провел за границей.

Кристофер внимательно слушал. Тысяча девятьсот семьдесят второй. Тогда он еще жил с родителями. От душевного покоя не осталось и следа — как всегда, когда он чувствовал, что приближается к правде.

Ян-Эрик хлопнул ладонями по бедрам, как бы давая понять, что все важное они уже обсудили и пора заканчивать разговор. Но Кристофер продолжал сидеть, удивляясь самому себе. Впервые в жизни ему захотелось рассказать. Раскрыть правду человеку, который доказал, что он этого достоин. Который является звеном, соединяющим его, Кристофера, с прошлым. Кристоферу казалось, будто он уже обрел часть своей семьи.