Нарисованная смерть - Джорджо Фалетти Страница 38

– Как видите, главный вход телекамеры снимают круглосуточно. Запись идет сразу на ди-ви-ди. Мы храним их месяц, потом стираем. В здании в основном магазины, офисы, рестораны, а на верхних этажах частные квартиры, куда ведут лифты с двух сторон холла. Единственное исключение – квартира мисс Стюарт, у которой персональный лифт, управляемый из квартиры и снабженный кодовым замком и видеодомофоном.

– И там телекамера запись не производит.

– Нет. Было решено, что в этом нет необходимости, коль скоро запись ведется из холла.

Буррони указал рукой на экраны.

– Смотри, что было заснято в тот вечер.

Фаули положил руку на плечо сидящего человека.

– Включай, Бартон.

Тот нажал кнопку, и на центральном экране появилось изображение. Камера была установлена прямо против главного входа. Вначале появился человек в пиджаке и галстуке. Он мелькнул в окне слева и бодрым шагом прошел через турникет. Когда он входил, кто-то перебежал улицу и пристроился у него за спиной. Второй посетитель был в спортивном костюме с натянутым на голову капюшоном; голову он опустил, так что лица видно не было.

Джордан ухватился за край стола. У него вдруг возникло нелепое ощущение, что под капюшоном не лицо, а череп с оскаленными в ухмылке зубами и пустыми провалами глазниц.

Этот персонаж миновал турникет, все время держась за спиной того, кто вошел перед ним. Но несмотря на это и на неважное качество изображения, все хорошо разглядели, что он заметно припадает на правую ногу. Когда оба вошли в холл, человек в спортивном костюме быстро вышел из кадра влево.

Теперь его снимала другая камера.

Он был виден только со спины и держал руки в карманах. Прихрамывая, он добрался до частного лифта Шандели Стюарт. Позвонил в домофон, и даже на расстоянии было видно, что кнопку он нажал через рукав куртки, чтобы не оставлять отпечатков. По движениям головы всем стало понятно, что он разговаривает с кем-то в квартире. Спустя несколько секунд двери лифта открылись, человек вошел в кабину, но до закрытия дверей так и не повернулся лицом.

Голос Джордана разорвал почти кататоническую тишину, в которой все смотрели эту «хронику объявленного убийства».

– Который час?

Фаули указал на тайм-код в углу экрана.

– Без десяти десять.

Джордан встал сбоку от Бартона, колдовавшего с дисками. По холлу словно бы пронесся ледяной ветер. Несмотря на то, что пишет про убийц детективная литература, действия преступников во плоти довольно предсказуемы. Они совершают много ошибок – от волнения, по глупости, по неопытности, из самомнения. Этот же отличался большим хладнокровием и решимостью, а главное – был намного умнее обычного. Возникшее у всех ощущение неловкости быстро сменилось тревогой, потом яростью.

– Вот сволочь! Знал, что камеры работают, потому дождался, когда кто-нибудь войдет, и прикрылся им, как щитом. А после все время показывал объективам спину.

Фаули добавил к этому свои соображения; они полностью совпадали с тем, что думал Джордан.

– Тут есть еще один момент. Напротив Центральный парк, и многие там регулярно бегают в любое время суток. Если посмотреть другие записи, таких людей в спортивных костюмах мы увидим десятки. К тому же, поняв, что открыли из квартиры, охранник ничего не заподозрил.

Буррони оперся на стойку и наклонился к человеку, который показывал им видео.

– Бартон, вас как по имени?

– Вуди.

– Вуди, у меня две большие просьбы. Во-первых, сделать нам копию этой съемки, а во-вторых, молчать о том, что вы сегодня видели и слышали. Вы окажете нам неоценимую помощь, от этого зависит жизнь других людей.

Бартон, молчаливый парень с мохнатыми, сдвинутыми бровями, лишь кивнул в ответ.

– Можете не сомневаться, – ответил за него Фаули. – За Бартона я ручаюсь, как за себя.

Джордан испытывал нетерпение. С момента прибытия он лишь накапливал информацию, теперь ему хотелось остаться одному и начать ее обрабатывать. Видимо, у Буррони появилась та же мысль, потому что он протянул Фаули руку, прощаясь.

– Спасибо тебе. Ты нам очень помог.

– Всегда к вашим услугам. Джордан, ни пуха тебе.

– К черту. Спокойной ночи, Хармон.

Они спустились по лестнице, пересекли холл и вышли на воздух. Дождь почти перестал, лишь одинокие капли неуверенно срывались с хмурого неба. Но под ногами все еще блестели лужицы. Сыщики остановились у машины. Буррони первым высказал их общую мысль:

– Тот же тип, с которым столкнулся Лафайет Джонсон в подъезде твоего племянника.

– Тот же самый, либо его близнец. Из этого следуют три очевидных вывода.

– Ты их назовешь или предоставишь мне?

Джордан кивнул детективу Буррони.

– Давай ты.

– Первый: убийца Джеральда Марсалиса и Шандели Стюарт – одно и то же лицо. Второй: она была лично знакома с убийцей, иначе не впустила бы его. И третий: скорее всего, знал его и Джеральд.

– Точно. Есть еще и четвертый. Правда, это не столько вывод, сколько навязчивая идея.

Буррони вопросительно сдвинул брови, и Джордан поделился с ним своей версией:

– Скорее всего, тот, на кого он указал, как на третью жертву, также знает человека, собравшегося его убить. Нам надо установить и того, и другого, прежде чем мы окажемся перед трупом Снупи, который, вероятно, будет приклеен к своей конуре.

Джордан отпер дверь подъезда, когда уже всходило солнце.

Дождевые тучи уплыли вслед за ветром, и рассветные лучи озарили красноватым отблеском стены небоскребов по контрасту с тенью, которую те отбрасывали на улицы. Нью-Йорк забыл еще одну ночь, не первую и не последнюю. Хотя Джордану очень бы хотелось, чтобы она стала последней. Он оставил свои размышления за дверями подъезда и вдохнул запах ванили, которым были наполнены дом и его жизнь с тех пор, как в них появилась Лиза.

В гостиной работал телевизор с выключенным звуком. Джордан сделал несколько шагов и увидел ее на диване перед телевизором. Она спала, накрывшись пледом и едва слышно дыша. Глядя на нее, такую незащищенную, Джордан невольно почувствовал себя незваным гостем.

Он выключил телевизор. Хорошо бы вот так можно было выключить гнетущую тяжесть в душе. Почти неуловимая перемена звучания в комнате разбудила Лизу. Она почувствовала его присутствие и на миг открыла глаза. Джордан глянул в них сверху и почувствовал пропасть под ногами. Цвет ее глаз был кладом пиратов, волнующимся пшеничным полем и чем-то еще, совершенно невозможным, что и во сне не приснится.

Стоит, как дурак, и думает неизвестно о чем.

Лиза вновь закрыла глаза, повернулась на бок и лениво, блаженно потянулась, как будто наконец обрела уверенность в жизни.