Третий Храм Колумба - Стив Берри Страница 38

3.74.5.86.19.

Я понятия не имею, что это значит. Расшифровка не является задачей левита. Мы лишь хранители. Еще до твоего деда левиты сберегали еще один предмет. Но его спрятали после Второй мировой войны. Ключ, который прилагается к записке, мне дал Марк, но он не объяснил его назначения. Он жил во времена, когда нацисты угрожали всему, что дорого евреям. Марк сказал, что он позаботился, чтобы никто не сумел раскрыть тайну. Мы охраняем, сын, место, где спрятаны сокровища еврейского Храма: золотая Менора, Стол хлебов предложения и Серебряные трубы. Их привез в Новый Свет Колумб, который тоже был евреем. Там он их и спрятал.

Во времена Марка евреев убивали миллионами. Одна из задач левита состоит в том, чтобы адаптироваться к миру, где он живет, поэтому Марк внес некоторые изменения в то, что существовало до него. Он рассказал мне о них совсем немного, пояснив, что так будет лучше – теперь сокровища охраняет только голем, в священном для евреев месте. И он дал мне имя. Раввин Берлингер. Твой саки был жестким человеком. Вероятно, ты считаешь меня таким же. Но он выбрал меня, чтобы я хранил то, что осталось от нашей тайны, и я никогда не ставил его слова под сомнение. Сын, сделай то же самое. Выполни свой долг. Сбереги наше дело. Ты можешь спросить: какое это теперь имеет значение? Но такие вещи решать не левиту. Наш долг в том, чтобы поддерживать доверие тех, кто жил до нас, – меньшее, что мы можем сделать, учитывая, какие жертвы им пришлось принести. Евреи сильно и долго страдали. А если учесть, какие события ежедневно происходят на Ближнем Востоке, то я начинаю думать, что твой саки поступил правильно, когда внес свои изменения, навсегда сохранив их в тайне.

Ты должен знать еще кое-что, сын. В моем письме, где я завещал тебе дом, нет ни слова фальши. Я никогда не верил, что ты совершил нечто плохое. Я не знаю, что произошло, но уверен, что ты не мог смошенничать. Сожалею, что не сказал это тебе, пока был жив, но я люблю тебя».

Закончив изучать письмо, Том прочитал последнюю строчку еще раз.

С тех пор, как он был совсем маленьким, Абирам ни разу не сказал, что любит его.

И еще его поразило упоминание о деде, Марке Эдене Кроссе.

Саки.

Это был искаженный иврит. Слово «sabba» означало «дед», а «savta» – «бабушка». Маленьким мальчиком Том не мог выговорить эти слова правильно и называл деда саки – и это имя сохранилось до самой смерти старика.

Том посмотрел на третий предмет: дорожную карту Ямайки, составленную компанией «Мишлен». Он аккуратно развернул ее и увидел четкие очертания острова с его топографией и дорогами, после чего отметил дату выпуска – 1952 год. Затем журналист обратил внимание на надпись, сделанную выцветшими синими чернилами. Отдельные цифры. Он быстро прикинул их количество – около сотни от одного побережья до другого.

Он увидел все, что находилось в пакете.

Сокровища Храма?

Как это возможно?

* * *

Элли сидела рядом с Брайаном. Видеозапись закончилась. Они видели, как агент Брайана свернул на проселочную дорогу, преодолел канаву и поехал через цветущую апельсиновую рощу. Потом он выскочил из машины и побежал вперед. Вернулся агент через пятнадцать минут и рассказал, что произошло.

Он находился в пятидесяти ярдах, но сумел услышать, как перекрикивались Саймон и Том Саган. Саган хотел вернуть дочь, а Захария дал ему понять, что она в Вене.

– Но для него я мертва, – сказала Беккет Брайану. – Он блефует?

– У него все карты на руках, – ответил тот. – Твой отец не может проверить его слова.

Девушка слушала, как агент рассказал о предполагаемом месте и времени встречи – пять часов дня, внутри собора Святого Стефана.

– Твой отец думает, что там он будет в безопасности, – сказал Джеймисон.

Пару недель назад Элли как раз побывала в соборе.

– Но там всегда много людей, – заметила она.

– Ты же сама все сказала. Для Саймона ты мертва. Он знает, что не сможет осуществить обмен.

Однако Захария на него согласился.

В глазах Беккет появилась тревога.

– Так и есть, – кивнул Брайан. – Твой отец направляется именно туда, где Саймон хочет, чтобы он находился. Вопрос лишь в том, имеет ли это для тебя значение?

Бене следовал за Фрэнком Кларком по неровной тропинке, вьющейся среди зарослей папоротников. К счастью, он надел джинсы и ботинки. Когда тропинка становилась почти незаметной, полковник прорубал дорогу при помощи мачета. По лесу пронесся хриплый крик попугая, перекрывая непрерывный стук дятлов. Здесь можно было не бояться ядовитых змей: мангусты, столетия назад завезенные из Индии, чтобы покончить с крысами, заодно разобрались и с рептилиями.

Роу было тридцать семь лет, и он находился в хорошей форме, но подъем сильно утомил его, и по лицу и шее мужчины струился пот. Полковник был на тридцать лет старше его, но двигался легко и уверенно, неспешно шагая вперед, а его дыхание оставалось ровным. Всякий раз, когда Бене поднимался в горы, он вспоминал о своих предках. Игбо [7]из Бенина и мандинго [8]из Сьерра-Леоне. Угнанных из Конго и Анголы и пойманных на Золотом Берегу.

Они были самыми стойкими.

Почти все лидеры маронов были коромантинами, попавшими сюда с Золотого Берега, в том числе и его прапрапрапрадедушка.

Мать множество раз рассказывала Бене о мучительном пути африканцев в Новый Свет. Сначала плен, затем заключение в форту или в фактории, а потом их помещали вместе с другими несчастными, часто их старыми врагами. Наконец всех пленных сажали на переполненные корабли, и они переплывали Атлантику. Многим не удавалось пережить дорогу, и их трупы выбрасывали за борт. А из тех, кто уцелел, большинство породнились навсегда – и с тех пор называли себя корабельными братьями и сестрами. Пятый круг ада начинался, когда они прибывали в Новый Свет, где их, как скот, выставляли на продажу, а последнее испытание заключалось в том, что те, кто уже привык к ярму, учили их выживать.

Голландцы, англичане и португальцы – все они в этом виновны.

И хотя физические оковы давно исчезли, осталась некая форма психологического рабства – некоторые ямайцы отказывались признать свое африканское прошлое.

Но мароны к этой категории не относились.

Они не забыли.

И никогда не забудут.

Бене и Фрэнк продолжали подниматься в горы, и Роу уже слышал шум воды. Это было хорошо. Он хотел пить. Их окружали алые цветы, в стародавние времена получившие имя «лесное пламя». Бене узнал о них в детстве, когда мать рассказала ему, что их липкий сок помогает от глазных инфекций. Тогда юный Роу представлял себя воином-мароном, идущим вдоль ручья, чтобы сбить со следа собак, или шагающим спиной вперед, чтобы проложить след, ведущий в никуда. Он мысленно заманивал британских солдат к обрывам, откуда они не могли спастись, или приводил их в узкие расселины, а потом забрасывал камнями и бревнами и поражал стрелами.