Ультиматум Борна - Роберт Ладлэм Страница 39

На полукруглом балконе, за высоким окном гостиной ближайшего к центральному зданию коттеджа в кресле-каталке полулежала изнеможенная пожилая женщина. В руке она держала бокал Шато Карбоне 78 года и время от времени делала маленькие глотки, впитывая вместе с ними великолепие заката. Она то и дело нервно дотрагивалась до завитков своих не очень ловко выкрашенных волос, прислушиваясь к голосам, доносящимся изнутри дома. В гостиной ее муж разговаривал с их новой служанкой. Наконец их беседа закончилась, и женщина в кресле-каталке услышала легкие шаги мужа, выходящего к ней на балкон.

— Господи ты Боже мой, — сказала она по-французски, — наверное, я сойду с ума от этой красоты.

— А почему бы и нет? — ответил ей посланец Шакала. — Это место как нельзя лучше подходит для этой цели. Я до сих пор смотрю вокруг и не могу поверить своим глазам.

— Ты до сих пор не сказал мне, зачем монсеньер послал тебя, нас сюда?

— Я уже говорил тебе. Я привез известие от него, и ничего более.

— Я не верю тебе.

— Прошу тебя, поверь. То, что я сделал, было важно для него, но совсем не обременительно для нас. Наслаждайся, моя милая.

— Ты всегда называешь меня так, когда других объяснений у тебя нет.

— Тогда твой же собственный опыт должен подсказать тебе, что не стоит задавать вопросов, не правда ли?

— Но это не так, дорогой. Я умираю…

— Чтобы я больше не слышал ничего подобного!

— Так или иначе, это правда, и ты не можешь скрывать ее от меня. Моя печаль не обо мне, моя боль ушла. Я волнуюсь за тебя. Ты всегда был лучше своего окружения, Мишель… О, нет, ты Пьер Фонтейн, я не должна этого забывать… Понимаешь, я не могу не думать о тебе. Это место, эти необыкновенные покои, это внимание. Я думаю, тебе придется заплатить ужасную цену, дорогой.

— Почему ты так думаешь?

— Все окружающее нас столь величественно. Слишком величественно. Это ненормально.

— Ты слишком глубоко пытаешься вникнуть в ситуацию.

— Нет, это ты пытаешься лгать сам себе. Мой брат, Клод, всегда говорил, что ты слишком много делаешь для монсеньера. Однажды он предъявит тебе счет.

— Твой брат, Клод, старый мухомор с трухой в голове. Поэтому монсеньер дает ему самые простые и незначительные поручения. Его можно послать с бумагами в Монпарнас, а он приедет в Марсель и сам не будет знать, как там оказался, потому что…

Внезапно в комнате раздался телефонный звонок, оборвав человека Шакала на полуслове. Он обернулся на звук.

— Наш новый друг позаботится об этом, — сказал он.

— Она очень странная, — сказала женщина. — Я не доверяю ей.

— Она работает на монсеньера.

— Действительно?

— Я не говорил тебе об этом? Она должна передать мне инструкции от монсеньера.

В балконных дверях появилась служанка, одетая в черное платье, белый передник и белую наколку. Ее светло-каштановые волосы были собраны сзади в тугой узел.

— Мсье, это Париж, — сообщила она.

Напряжение в ее широко открытых, серых глазах подчеркивали важность звонка, скрываемую в тихом, невыразительном голосе.

— Спасибо.

Посланец Шакала в сопровождении служанки прошел в комнату к телефону. Она подняла трубку и подала ее старику.

— Это Жан-Пьер Фонтейн.

— Благость да снизойдет к тебе, сын Божий, — произнес голос человека, находящегося за тысячу миль, на другом континенте. — Вы хорошо устроились?

— Более чем, — ответил пожилой человек. — Все это… так величественно, мы не заслужили такого.

— Вы заработали это.

— Чем я могу служить вам?

— Ты должен следовать инструкциям, которые передаст тебе служанка. Следуй им неукоснительно и не отступай ни на шаг, понятно?

— Конечно.

— Благословляю тебя.

Раздался щелчок, и голос в трубке пропал. Фонтейн опустил трубку и повернулся к служанке, но ее уже не было рядом. Она находилась на противоположной стороне комнаты и отпирала ящик массивного письменного стола. Он подошел к ней и взглянул на содержимое ящика. Его взгляд замер, упав на ужасные предметы. В ящике находились пара хирургических перчаток, пистолет с цилиндрическим глушителем на стволе и опасная бритва со сложенным лезвием.

— Это ваши инструменты, — сказала служанка, одновременно передавая ему ключи. Ее серые, спокойные глаза пристально изучали его лицо. — Ваша цель — последний коттедж в этом ряду. Прежде всего, вы должны ознакомиться с местом. Для этой цели рекомендуются продолжительные прогулки по дорожкам мимо коттеджей, для моциона, что обычно в ходу у пожилых людей. Затем вы их убьете. Одев перед этим хирургические перчатки. Необходимо выпустить по пуле в каждую голову. Обязательно в голову. После этого вы всем им перережете горла…

— Мать Мария, и детям?

— Таков приказ.

— Но это варварство!

— Вы желаете, чтобы я сообщила о вашем мнении в Париж?

Фонтейн бросил взгляд на балкон, где в кресле-каталке находилась его женщина.

— Нет, нет, конечно нет.

— Я тоже думаю так… И наконец, последнее. Кровью из любого тела, все равно чьего, вы напишете на стене: «Джейсон Борн, брат Шакала».

— О, Боже мой… Меня схватят, без сомнения?

— Это зависит от вас. Поставьте меня в известность о сроке казни, и я присягну, что славный воин Франции в данное время находился в своем коттедже.

— Срок?.. Когда это нужно будет совершить?

— В течение последующих тридцати шести часов.

— А затем?

— Вы можете оставаться здесь до тех пор, пока ваша жена не умрет.

Сюрпризы преследовали Брендана Патрика Пьера Префонтейна. Он снова был крайне удивлен. Несмотря на то, что предварительного заказа у него не было, у стойки регистрации «Транквилити Инн» его приняли как долгожданную знаменитость, а как только он заикнулся о том, что желает снять коттедж, ему немедленно сообщили, что коттедж ему уже забронирован. После этого на удивление чуткий клерк поинтересовался:

— Как прошел перелет из Парижа?

За этим последовала небольшая заминка — оказалось, что служащие гостиницы никак не могут найти хозяина. Префонтейну сообщили, что в кабинете его нет, и в том случае если он отправился проверять прибрежную полосу, то связаться с ним прямо сейчас вряд ли удастся. В конце концов клерк витиевато извинился, сопровождая слова красноречивыми жестами, и бывшего судью из Бостона отвели в предоставленные ему апартаменты, маленький и очень милый домик с видом на море. Совершенно случайно, по крайней мере так казалось окружающим, судья сунул руку не в тот карман, в результате чего услужливость клерка была вознаграждена пятидесятидолларовой купюрой. Префонтейн прекрасно исполнял роль человека из своего круга. Он то и дело прищелкивал пальцами и похлопывал себя ладонями по животу. Ничего не скажешь, роскошный прием для неизвестного человека, впервые прибывшего на остров на гидроплане с Монтсеррат… Судья догадывался, что не что иное, как его имя было виной тому, что весь штат за стойкой «Транквилити Инн» пришел в движение при его появлении. Могут ли подобные совпадения продолжаться вечно?.. Если это является следствием заблуждений губернаторского подручного по иммиграции, то по крайней мере он помог ему заполучить коттедж.