«Гудлайф», или Идеальное похищение - Кит Скрибнер Страница 39

Не слишком умно было оставлять Коллин одну в боксе, но не мог же он на глазах у менеджера мини-складов час за часом держать машину перед дверью. Он крепко привязал Брауна к торцу ящика.

— А еще я хочу сказать, завтра вечером я отпросилась с работы, потому что мы с Эрикой на вечеринку идем, я с мамой еще на прошлой неделе об этом договорилась.

— No problemo, — ответил Тео. — А теперь я и в самом деле должен идти…

— Прошу тебя… — произнесла Дот, когда он уже взялся за ручку двери.

Тео оперся ладонью о полку отцовского шкафа с оружием. Что ему делать со всеми этими ружьями? С этим ржавым барахлом, которое отец подбирал на блошиных рынках. Когда он перевезет родителей в кондоминиум, он пригласит столяра-краснодеревщика и сделает встроенный шкаф, а потом купит отцу парочку по-настоящему ценных экземпляров, чтобы положить начало новой коллекции.

— Мне кажется, эмфизема у твоего отца становится все хуже и хуже, — сказала Дот.

Ох, только не этот разговор, не сейчас!

— Он, конечно, не хочет в этом признаваться. — Дот поправляла кружевную салфеточку на мягком кресле Малкольма, укладывая ее в самый центр подголовника. — Я боюсь, с ним может случиться несчастье.

Тео намеревался сделать свой телефонный звонок в четыре часа. К этому времени они уже прослушают пленку, а движение на шоссе будет уже не таким напряженным, так что риск долго простоять в пробке невелик. В Ньюарке, на улице, где торгуют наркотиками, Тео купил клонфон. Какой-нибудь подонок со сканером выбирает серийный номер и номер телефона проходящего мимо владельца сотовой трубки, потом программирует клонфон с перехваченными кодами, и — voila! — вы можете звонить по краденому счету. Единственный способ их поймать, это если копы триангулируют сигнал в то самое время, как Тео будет звонить по этому телефону. Но пока машина движется, а звонок длится недолго, такой возможности копам не представится.

— А я вот что думаю, — сказала Тиффани, — дедуле надо переехать сюда, в эту комнату, на пару месяцев, пока он не почувствует себя получше.

— Это из-за лестницы ему так трудно, — добавила Дот.

— А я буду жить с бабулей, — сказала Тиффани.

Взгляд Тео метнулся к часам.

— Что ж, похоже, план вовсе не плох. — Времени было уже почти час дня.

— Секундочку, пап. — Тиффани накручивала на палец длинную прядь волос. — Мы хотим, чтобы ты сам предложил ему это.

Мать Тео разглаживала салфеточку, расправляла ее волнистые края.

— Он подумает, что мы просто парочка женщин, решивших над ним покомандовать. А тебя он послушает, Тео. Твой отец тебя уважает.

«Мистер Браун… Доброе утро». В сокрушительном зное Стона все проигрывал и проигрывал в голове этот голос. Он проигрывал его снова и снова, чтобы вспомнить, кто он сам такой: мистер Стона Браун, муж Нанни, отец Виктора и Джейн; Карнеги-лейн, 34; президент международного отдела компании «Петрохим». «Мистер Браун… Доброе утро». В голосе — оттенок упрека. Он поправляет Стону: «Да нет. Вы пока живы».

Эта женщина была здесь раньше днем, еще до наступления самой страшной жары. Возможно, она правильно оказала ему первую помощь, хорошо обработала рану, чтобы избежать инфекции. Но как быть с поврежденными нервами, поврежденными мышцами? Господи, он же потеряет половину своей эффективности на работе, если рука будет искалечена. Всю свою эффективность, если руку отнимут. Что о нем подумают эти чертовы саудовские арабы?

«Мистер Браун… Доброе утро». В первый раз он услышал этот голос много лет назад. Он тогда же, попозже днем, подумал об упрекающем тоне. Где же он об этом подумал? У себя в кабинете? Он видел тогда в окно бронзовую статую Ремингтона? Карту Ближнего и Среднего Востока на стене?

Он мысленно объехал всю территорию «Петрохима», и ум его сразу же стал проясняться. Газоны — свежие, зеленые лужайки, поросшие травой, какую специально выращивают для игры в гольф. Зеленые изгороди безупречно подстрижены. Обочины черных, как нефть, дорог обрамлены цветочными клумбами, а посередине полотна идет яркая желтая разделительная полоса. Это успокаивало. Множество раз Стона думал: привезите сюда конгресс в полном составе, а потом задайте конгрессменам вопрос о приватизации общественных предприятий. Разве есть хоть один общественный парк, содержащийся в таком же прекрасном состоянии, как этот? Посмотрите на состояние наших дорог. Парквэй Садового штата [49]и шоссе номер I-95 просто испещрены выбоинами. Если бы они были приватизированы при условии конкурирования различных дорог, а потребителям было бы позволено голосовать своими долларами, все увидели бы тщательно ухоженное дорожное покрытие, по которому можно доехать куда угодно, не растряся свою машину по частям.

Возьмите массовые перевозки. Всякий, кто хоть раз входил в офисное здание, знает, что такое общественный автобус… Например: человек занимается юридической практикой. У него — адвокатское бюро на тринадцатом этаже офисного здания. Он, вместе с другими арендаторами офисных помещений в этом здании, вносит свою долю в оплату лифта, доставляющего к нему клиентов. Клиенты, в свою очередь, вполне эффективно вносят «плату за проезд» в лифте, поскольку она есть часть счета, предъявляемого им за юридические услуги: тем самым они оплачивают накладные расходы своего поверенного в делах. Вопрос: каким образом система городских автобусов может представлять собою нечто иное, чем система горизонтальных лифтов? То есть, в его основных чертах, все общество можно рассматривать как одно большое офисное здание.

И не следует останавливаться на лифтах. Возьмем службу охраны. Охранника у входной двери дома. Те, кто арендует квартиры в этом доме, сочли, что в их интересах нанять такого охранника. Почему полицейская служба остается функцией правительственных органов? Система судебных органов вполне может быть приватизирована… Стона уже подъехал к своему месту парковки; там он вгляделся в лица всех тех, кто приехал так же рано, как он, но тут ему вспомнилось, что он кое-что пропустил.

Он задом выехал с парковки, решив проехать длинным путем, вокруг комплекса «А», к главным воротам. Служба безопасности «Петрохима» не сравнима ни с какой другой. Можно быть полностью уверенным, что, когда похитителей схватят, это будет делом рук не ашертонской полиции, даже не ФБР, которым это будет поставлено в заслугу. «Петрохим» нанимал лучших в мире офицеров службы безопасности: «сливки» ФБР, ЦРУ, армейской разведки. Стона наслаждался открывшимся из окна машины видом: вдали, за лужайкой, — мини-нефтеперегонка, пруд с утками, сейчас оккупированный стаей канадских гусей, отдыхающих по пути на Север. Он сделал широкую петлю и выехал из главных ворот, а там резко развернулся. Притормозил и медленно подъехал к караульному помещению, где с полдюжины мужчин в форме сидели у экранов мониторов, наблюдая за работой камер слежения, дежурили у телефонов, пили кофе. Стона приблизился к ним медленно и спокойно, вглядываясь в их лица: двое чернокожих мужчин, раньше был и третий, он ушел несколько лет назад, такой седоволосый — Винс или Винни? Их много сменилось за годы его работы, но ни один из них не был его похитителем, ведь все они одеты в синюю форму, у них белые рубашки и красные галстуки. Он заглянул в глубь караулки, мимо мужчин в форме, которые обычно бросали взгляд на его петрохимовский пропуск и махали рукой — «Проезжайте!», и там, в глубине, он увидел человека в костюме, который вот уже год или чуть дольше был здесь начальником службы охраны, появился за год до последнего повышения Стоны в должности. Это было необычно, но иногда утром этот начальник сам проверял пропуска, он брал в руку пропуск Стоны, тщательно его прочитывал… мясистое лицо с оспинами, широко расставленные голубые глаза.