Икона и крест - Билл Нэйпир Страница 39

— Спасибо, Долтон. Узнав это, я почувствовал себя куда лучше.

На деревянной доске белой краской было написано:

ЧАК МАРТИН

Адвокат

И под этим еще одна дощечка:

«КАРИБСКИЕ БРЫЗГИ»

Агроуслуги

Правление компании

Судя по нескольким дыркам от гвоздей в штукатурке, раньше здесь было больше таких «правлений». От вывесок вел узкий вход на лестницу, забранную тяжелой металлической решеткой. Там нас ждала еще одна открытая дверь. За столом сидела дородная женщина.

— Добрый день, меня зовут Дебби Теббит, — обратилась к ней Дебби. — Я хотела бы встретиться с мистером Мартином.

— У вас назначена встреча? — спросила женщина, с сомнением разглядывая нас поверх очков.

Девятнадцатилетняя Дебби умела при необходимости настоять на своем.

— Нет. Но ради встречи с ним мы приехали из Англии.

— О господи… Подождите минутку, — и она исчезла за дверью.

В следующее мгновение к нам вышел маленький, худой, покрытый морщинами седой человек. Он жестом пригласил нас войти. При виде офиса нельзя было не вспомнить романы Диккенса: темная мебель девятнадцатого века и кипы пожелтевших от времени бумаг.

Он с любопытством разглядывал нас поверх очков, сделанных в форме двух полумесяцев.

Дебби начала разговор без всяких прелюдий:

— Вы послали моему отцу бумаги, принадлежавшие одному из ваших клиентов. Сам клиент скончался.

Юрист кивнул:

— Все правильно, мисс Теббит. Это был некий мистер Синклер. Нелишне было бы позвонить заранее и предупредить о визите.

— У нас не было времени.

В ее голосе зазвучала истинная Теббит.

— Ваш отец наделил вас соответствующими полномочиями? — спросил Мартин. — Вы имеете право обсуждать данный вопрос?

— Мой отец умер на прошлой неделе, — спокойно сказала Дебби. — Я унаследовала все его состояние.

— Ваш отец умер? Очень жаль…

Юрист умело изобразил печаль, вызванную смертью ни разу не виденного им человека.

— Я забыл о хороших манерах. Хотите кофе? А может быть, замечательной холодной колы?

— Спасибо, не надо. Я буду вам очень признательна, если вы расскажете нам об этом Уинстоне Синклере. Видите ли, мы никогда не слыхали, что у нас есть такой родственник.

Чак Мартин откинулся назад, достал из ящика стола жестяную коробку и взял с полки трубку.

— По правде говоря, я сам узнал о его существовании лишь две недели назад. Он был бедняк из бедняков. Насколько мне известно, без семьи. Жил на Уэст-роуд, один, в однокомнатной квартире. Уэст-роуд находится в Тренч-Тауне. Даже ямайцы предпочитают туда не забредать. Домовладелица нашла его мертвым.

Он лежал в постели, а рядом валялась пустая бутылка из-под рома. Наводя порядок у него в комнате, она нашла коробку, на которой значилось имя вашего отца и адрес. Коробка была принесена сюда. Вот и все, что я могу рассказать.

— Должно же у него быть какое-то происхождение, — сказал я.

Юрист холодно улыбнулся:

— Несомненно. Домовладелица сказала, что он был не совсем черным. Какая-то белая кровь в нем присутствовала. Несомненно, Уинстон Синклер откуда-то произошел.

Он открыл жестянку и начал пересыпать в трубку темный табак, подталкивая его указательным пальцем. Кажется, один высушенный листик я заметил у него на плече.

— А узнать, как бумаги попали к нему, нельзя? — спросил Долтон.

— За неимением других версий, я склонен признать, что ему они тоже достались по наследству.

Теперь он уминал табак, запихивая его поглубже в чашечку.

— А откуда у него имя и адрес вашего отца, мисс Теббит, и почему он считал себя вашим родственником — это для меня загадка.

— Те бумаги — дневник, мистер Мартин, — сказал я. — Отчет о путешествии в Америку, состоявшемся в елизаветинские времена. Корабль, на котором находился автор, сел на мель в районе Каролины. Как дневник попал из Америки сюда — еще большая загадка.

— Уж всяко не своими ногами пришел. Думаю, дневник прихватил кто-нибудь с испанского военного корабля или корабля, перевозящего невольников.

Юрист дотронулся до дужки своих очков, словно поправляя их, и посмотрел на Дебби:

— Что именно вас интересует, мисс Теббит?

— Генеалогия.

Враньем это назвать было нельзя.

— Европейская ветвь нашей семьи прослеживается на тысячу лет назад. Но об американской стороне нам ничего не известно.

— Поиски завели вас довольно далеко, мисс.

Интересно, поверил он ей? Порывшись, Мартин нашел на захламленном столе коробок и почему-то чиркнул спичкой о нижнюю поверхность столешницы. Юрист раскурил трубку, и по тесному офису поплыл синий дым. Он удовлетворенно откинулся.

— Во времена Елизаветы Ямайка принадлежала Испании. Если хотите в этом удостовериться — зайдите в Испанский архив. Должен признаться, что мало верю в удачу такого предприятия. В те времена на Ямайке жили только испанцы, рабы и индейцы-ара-ваки. Вряд ли вы происходите от кого-нибудь из них.

Он улыбнулся, показывая, что шутит.

— Где находятся эти архивы? — спросила Дебби.

— В Спаниш-Тауне, разумеется. Идти туда сегодня смысла нет: они скоро закрываются. Сдается мне, что ваши поиски ни к чему не приведут. Боюсь, вы проделали весь этот долгий путь зря, мисс Теббит.

Он вытряхнул из трубки золу.

Мы поблагодарили его, спустились по узкой лестнице и опять оказались на жаркой улице. Полдюжины молодых людей раскачивали машину из стороны в сторону, а Зоула сидела внутри, вцепившись в переднее сиденье. Один из юнцов, в желтой вязаной фуфайке и надетой задом наперед бейсболке, вожделенно посмотрел на Дебби и сказал:

— Хочешь забраться на мой большой бамбук, белая девушка?

Она одарила его фирменным теббитовским взглядом.

Долтон напустил на себя местную развязную манеру и приблизился к парню. Он встали лицом к лицу.

«Это лишнее, — подумал я. — У них могут оказаться ножи». И тут Долтон заговорил «по-ямайски». Мягко так, примирительно. Я разобрал «брат», «жены» и «что ты сказал».

Его слова совершили чудо. Юнец почтительно отступил, и вот мы уже в машине и несемся прочь. Дебби опять за рулем. Я повернулся к Долтону и обалдело на него посмотрел. Тот ухмыльнулся.

— С меня хватит, — сказала Зоула.

Она была напряжена и сидела с плотно сжатыми губами. Я не знал, что она имела в виду — машину, город или весь остров.

— Они просто валяли дурака, — сказал Долтон.