Цвет крови - Марко Беттини Страница 4

— Не думаю, чтобы тот, кто это сделал, смог проехать сюда вниз на машине, — рассуждал техник. — Хотя кто знает… Наугад здесь ехать опасно. Попало одно колесо на край, и все, ты застрял.

— Возможно, — ответил Мормино, не желая обсуждать ход расследования с посторонними.

Полицейский был уверен, что труп подвезли на автомобиле только ко входу в грот. Продолжив спуск, Мормино увидел справа от дороги, недалеко от поворота, что-то вроде нефа со сводчатым потолком.

— А это что такое?

— Возможно, один из пороховых складов.

— Один из?..

— Ну да. По мере того как ведется прокладка туннеля, образуются искусственные полости, в которые складывают взрывчатку, необходимую для продолжения работ. Здесь должно быть три или четыре таких склада.

— У вас есть схема шахты?

— К сожалению, нет. Эта шахта уже лет двадцать как закрыта. Мое предприятие купило ее у одной угольной фирмы, которая разорилась. С тех пор как мы ей владеем, в ней никто никогда не работал. Шахта пустует. Кому нужен какой-то грот, если из него нельзя извлечь пользу? Знаете, обычные споры с этими, зелеными. Они вбили себе в головы, что нужно защищать и овраги. «Давайте-ка еще спасем камни?!» — я бы так сказал. Все холмы вокруг стали охранной зоной, и земляные работы здесь больше не ведутся. Может быть, вам нужна шахта?

— Нет уж, спасибо.

Техник и полицейский продолжали спускаться, освещая обрывы, закрытые расщелины, швыряя камни в провалы, глубину которых нельзя было предугадать. Впрочем, процентов девяносто пять из них они просто пропускали. Прошли и мимо двух боковых ниш, закрытых деревянными воротами без замков, в которых раньше располагались склады взрывчатки. Ничего похожего на следы крови заместитель комиссара полиции не заметил.

— Не думаю, чтобы мы нашли здесь что-нибудь интересное, — резюмировал горный техник, который догадывался о цели обследования пещеры.

— Все может быть.

На девятом повороте эксперт остановился.

— Ну вот, вроде мы на месте. — Он вздохнул.

Техник был довольно грузным мужчиной и заранее предчувствовал тяжесть обратного пути. Полицейский прошел вперед и осмотрел последний, десятый, извилистый поворот дороги. Хотя он и не страдал клаустрофобией, но его почему-то охватила тоска. По мере спуска ему становилось все жарче в пальто. Захотелось поскорее выбраться отсюда. Чтобы в темноте подняться наверх, им понадобится больше часа.

— Внимательнее смотрите под ноги! — прокричал его спутник.

Полицейский остановился посреди дороги; этот последний отрезок шахты был и наиболее безопасным. Стены цельные и плотные, без опасных ниш. Видны только следы работы ковшей. Пол неровный и почти квадратный, потолок сводчатый. Пещера чем-то напоминала огромное полое яблоко. Обширное подземное пространство понадобилось для того, чтобы, перед тем как выезжать на поверхность, грузовики с гипсом могли развернуться. Воздух тут был сухой, ведь ноябрьских холодов недостаточно, чтобы шахта промерзла насквозь.

— Попробуйте выключить электрический фонарь и лампочку на каске.

Техник подошел к Мормино и остановился в центре пещеры. Полицейский выполнил его просьбу и очутился в кромешной тьме. Ничего подобного он не испытывал ни разу в жизни.

— Абсолютная темнота, — сказал техник. — Каковы ваши ощущения?

— Ммм… терпимо.

— Это небольшая проверка. Тот, кто в подобной ситуации впадает в панику, не способен работать здесь.

Теперь свет фонаря снова освещал стены. Полицейский зажег лампочку на каске и поднял голову к потолку, но ничего не смог увидеть. Потолок был слишком высокий. Направив на него электрический фонарь, Мормино обнаружил на белой поверхности скалы огромное розовое пятно.

— Что это? — спросил он у эксперта.

Пятно имело форму звезды, не шевелилось и чем-то походило на двух лежащих людей. В свете фонарей казалось, что пятно пронизано голубыми нитями… словно малиновый мармелад с прожилками, который почему-то распластался по потолку вместо того, чтобы упасть на землю. Полицейский первым догадался, что это за пятно.

— Нетопыри, — прошептал он.

— Кто-кто?

— Летучие мыши. Колония летучих мышей в спячке.

— А теперь скажи мне, что ты не стал бы с ней…

По непонятным мотивам, Гоцци остался доволен встречей с издательницей. Выходя из лифта, три представителя профсоюза журналистов пытались подвести первые итоги. У Марко не было ни малейшего желания шутить. Джулио Нашетти, репортер криминальной хроники, молчал. Он старался понять главное — истинные цели Короче, Баллони и Иллюстри, которые, конечно же, не совпадали с заявленными.

— Да уж, с ней я не стал бы иметь дело, — ответил Марко. — Лучше сунуть руку в пасть к пиранье.

— А все потому, что ты видишь в ней исключительно руководителя. Я же смотрю на нее как на женщину, — заявил Гоцци.

— Да, и эта самая женщина только что заявила, что хочет отнять у тебя половину зарплаты.

— Но она не сможет этого сделать.

— В той форме, в какой было заявлено, — нет, но она может поступить гораздо хуже.

— Каким же образом?

— Например, значительно уменьшить объемы издания, чтобы сэкономить, потерять десять тысяч на продажах, запороть баланс и представить план для выхода из критической ситуации. При этом она с улыбочкой на губах отправит домой сотню журналистов из двухсот пятидесяти.

— Этим она сделает хуже самой себе.

— Нет, таким образом она развлечется и будет продолжать играть в издателя.

— Чего же ради она просит нас о том, на что мы пойти не можем? — настаивал Гоцци.

— По-моему, намек достаточно прозрачен, — вмешался Нашетти, — дайте мне сэкономить денег, и я не выброшу вас на улицу.

— И как мы это осуществим? Станем убеждать коллег, чтобы они не получали положенные им деньги?

— Да нет, не совсем так. Это должны будут сказать им Баллони и Иллюстри. Они для того и присутствовали там, чтобы уровнять запросы Короче с требованиями газеты.

— Что же можно предпринять?

— Да ничего, — заключил Марко. — Мы можем лишь уменьшить потери.

— То есть продлить агонию, — изрек Гоцци.

— Вот именно. Хотя чем дольше продлится агония, тем дольше мы сможем получать зарплату, — подтвердил Нашетти.

— Ну, я думаю, — заметил Марко, — что одна-то надежда у нас есть…

— Это какая же? — тревожно перебил его Гоцци.

— Мне кажется, ты ей нравишься, — съязвил Марко.

— Да пошел ты…

Некоторым людям нравятся охотники. Охотники представляют собой некую реинкарнацию пещерного человека, который добывал себе пищу, расставляя ловушки на мамонтов. Правда, за неимением мамонтов нынешние охотники палят по фазанам, которых сначала выращивают в неволе, а затем выпускают ненадолго в подлесок, для того чтобы они немного одичали и поковырялись в земле. Фазаны — легкая добыча. Они просто бегут навстречу человеку с ружьем, принимая его за того, кто их вырастил.