Библиотекарь, или Как украсть президентское кресло - Ларри Бейнхарт Страница 40

— Хорошо.

— Именно туда ты и поедешь.

— Поплавать.

— Холодновато для плавания.

— Чтобы покататься на лодке и порыбачить.

— Отлично! Итак, ты едешь на озеро и обещаешь мне вернуться, и я верю тебе, потому что у меня нет оснований тебе не верить — ведь ты же не собираешься никуда сбегать. Ты — пострадавший.

— Знаешь, Гарри, ты купил отличный коктейль.

Потом мы собрали коробки и обёртки в пакет, и я выкинул его в мусорку. Мы поехали обратно в кампус, Гарри о чём-то крепко задумался.

— Знаешь, лучше всего, если ты поймёшь, что за секрет они хотели у тебя выведать. Что-то мне кажется, что это единственная твоя надежда на спасение.

— Но, черт, Гарри, — меня снова пробрала дрожь, — как?

— Ты — библиотекарь. Найди.

Как взять так много денег сразу? Они поймут, что что-то не так. Я дрожал от страха и тут увидел идущего по дорожке Паркса. Он свирепо покосился на какую-то тоненькую девушку. Первый раз в жизни видел, как человек смотрит на женщину, а в глазах у него: «Я хочу выебать тебя, чтобы ты истекла кровью». Причем именно кровь и смерть доставят ему удовольствие. Знаете, как иногда в кино показывают, когда плоть постепенно исчезает и остаётся только голый скелет. Я решил, что это — моя галлюцинация, ведь я был напуган и не выспался.

Он не заметил меня, потому что я торопливо нырнул в кредитный отдел. Там я подошёл к женщине и выпалил первое, что пришло на ум: «Я хочу взять кредит на небольшой срок, две тысячи долларов». Всё происходило слишком быстро, к тому же я не слишком привык принимать самостоятельные решения — поэтому я и сказал, что мне велел Гарри Джей Хэкни. Я прекрасно знал, как зовут эту женщину — она работала здесь много лет, но в тот конкретный момент её имя вылетело у меня из головы. Я подписал какие-то бумаги и получил хрустящие купюры.

Когда деньги оказались в моих руках, я вдруг задумался: а не мало ли? К тому же, куда мне теперь?

Я не мог остаться в кредитном отделе, но и выйти из него боялся, причём боялся я одновременно и того, что меня увидит Паркс, и того, что мне придётся принимать решение. Там, за дверью, меня поджидали сотни тысяч решений, бесчисленное множество решений, как принять верное?

Тут словно бы издалека я услышал голос — чёрт, как же её зовут? — этой женщины. Она спрашивала, всё ли со мной в порядке.

— Да, да, просто… ну…

Оставаться в помещение больше было нельзя. Я приоткрыл дверь и выглянул: ни Паркса, ни Райана я не увидел, поэтому тихонько вышел.

— До свидания, Дэвид!

Я накинул капюшон и потрусил на остановку. Там уже ждали автобуса человек шесть-семь.

Когда садились в автобус, я заходил средним. Сначала зашли два человека, потом я — шаг вверх, два шага к водителю, потом несколько человек за мной. И тут я увидел в самом дальнем конце автобуса седого. Он смотрел прямо на меня. За мной своей очереди зайти в автобус ждали ещё трое человек, и я не мог сдвинуться ни вперёд, ни назад. Я попал в западню.

Я уронил деньги и опустился на колени, словно бы хотел собрать их, но на самом деле, чтобы он меня не увидел, и пополз назад между ногами тех троих за мной. Проклятье, люди принялись помогать мне собирать монетки. Потом какой-то очень крепкий студент подхватил меня под мышки — у него была стальная хватка — и потянул вверх, и пока я принимал вертикальное положение, я думал, что вот сейчас этот дьявол подойдёт, встанет рядом, сунет мне в нос обвинение и я отправлюсь в Гуантанамо на веки вечные. При всём моём желании я не мог сопротивляться студенту — он был слишком силён. Так что я встал и вдруг увидел того седого. Ему было лет 78, а может и все 88. Он и в самом деле смотрел на меня, но смотрел он на меня глазами больного болезнью Альцгеймера, казалось, эти глаза спрашивали: «Почему вы на меня так смотрите? Первый раз такое видите?»

— Спасибо, — поблагодарил я студента.

— Бывай, — хмыкнул тот.

Я заплатил, пошёл в глубь автобуса и уселся на свободное место у окна. Когда автобус поехал, я сполз по сиденью так, чтобы выглядывать из окна. На скорости 15 мл/ч мы колесили по студенческому городку, переезжали лежачих полицейских. Ни Паркса, ни Райана. Я увидел нескольких знакомых, и мне очень захотелось помахать им рукой, рассказать, что со мной приключилось, попрощаться просто так, на всякий случай. Мы останавливались ещё пару раз, кто-то сел рядом. Когда мы выехали из кампуса, я уже крепко спал.

— Приятель! Эй, приятель! — кто-то тряс меня за плечо.

— Где я?

— Всё, приехали. Конечная.

Я дёрнулся и тут вдруг понял, что это просто шофёр и что его слова — это просто слова и нет в них никакого скрытого смысла.

— Спасибо.

Автовокзал был маленьким. Старенькое одноэтажное здание с парковкой для пяти, может быть, шести автобусов и жёлтым знаком «парковка такси запрещена». Один водитель всё-таки нарушил запрет и припарковал там свою машину. Ближайший автобус уходил через девять минут, ехал он в округ Колумбия. Следующий уходил куда-то на запад только через час. Болтаться по вокзалу мне не хотелось. Билет в один конец стоил 19 долларов, в два — 37. Денег у меня было не много. Я купил билет в один конец. На автовокзале покупка билета в один конец никого не удивляет. Огромное число уезжающих никогда не собирается сюда возвращаться.

У Моргана запиликал пейджер. Он посмотрел на экран и набрал номер. Неприятный электронный голос сообщил ему, что он позвонил в Молл Прекрасной Долины. Это было всё, что он хотел узнать, так что он с удовольствием повесил трубку, не дожидаясь, когда электронный голос перечислит ему все внутренние номера, по которым можно позвонить.

Войдя в здание, он отыскал Footlocker, [18]заглянул внутрь и не увидел там никого, близко похожего на человека, который был ему нужен. Так что он вышел из магазина и огляделся в поисках места, где можно посидеть: какой-нибудь стенки, скамейки, ресторанчика, все равно где. Ярдах в ста коридор, где находился Footlocker, пересекался с другим коридором. В образующемся пятиугольном пространстве рядом с лестницей стояли столики. Рядом были лифт и эскалатор. Всего в центре со стеклянной крышей было три этажа. Рядом со столиками был магазин с шоколадом, кофейный бутик и магазинчик, где продавали крендельки, обсыпанные солью. За столиками сидело человек шесть, охранник велел подросткам не слоняться просто так по центру, а те петушились и пререкались.

Морган оглядел зал намётанным взглядом и заметил, где находятся камеры слежения. Пленочные, подумал он. Неважно какие, ведь они важны, только если кто-то заранее знал об их встрече и хотел получить документальное подтверждение. А о встрече, кроме него самого и того, кого он ждал, не знал никто.