Англия, моя Англия. Зло, следующее за сборной - Дуги Бримсон Страница 41

Рассказ о беспорядках в европейских странах можно продолжать бесконечно, но и так ясно, что у каждого государства свои проблемы, причем некоторые носят довольно специфический характер. В прошлом году фанаты болгарской команды ЦСКА (София) [209]устроили на футбольном поле драку с болельщиками «Левски» [210], во время которой кто-то швырнул в арбитра… змею. На финальном матче Кубка Португалии с участием «Бенфики» и «Спортинга» [211]сигнальная ракета, угодив в живот фанату «Спортинга», поразила его насмерть. В мае 1996 года пятнадцать человек погибли во время давки после победы сборной Замбии над Суданом во время квалификационного матча чемпионата мира. Охваченные ужасом зрители бросились бежать, когда полицейские открыли по ним огонь в ответ на лозунги, направленные против Каддафи [212]. Однако, по мнению хулиганов, поддерживающих национальную сборную, количество настоящих соперников у Англии не очень велико. Далее рассмотрим каждого из них в отдельности.

После жеребьевки Евро-96 один матч стал гораздо важнее остальных. Но только не в футбольном плане. Тогда нас не волновали ни опытные итальянцы, ни искусные немцы, ни даже старые заклятые враги — надменные французы. У всех на уме был лишь матч Англия — Шотландия, да и то из-за беспорядков, которыми он мог сопровождаться. За несколько недель до жеребьевки ФА и полиция выразили сомнение в необходимости такого матча. В прессе ходили слухи, что жеребьевка будет проведена таким образом, чтобы избежать встречи между этими командами. Но, как обычно, когда ФА публично заявляет о нежелательности того или иного события (например, переигровки матчей Кубка Англии из-за снегопада и т. д.), оно обязательно происходит. В итоге Англия и Шотландия попали в одну группу. Несмотря на сожаление, высказанное ФА и полицией, тренеры обеих команд заявили, что это будет потрясающий день для всех, настоящий праздник британского футбола. Однако довольно скоро шотландские болельщики и некоторые футболисты принялись называть этот матч «нашим финалом чемпионата мира». Английские же фанаты вспоминали 1967 и 1977 годы, когда шотландцы приехали и устроили «веселье».

Причина хулиганского поведения кроется в желании упрочить свою репутацию через унижение соперника, которое ставит крест на его репутации. Способов оторваться великое множество, и один из самых простых — устроить шоу на выезде. Мы были свидетелями и участниками таких шоу в течение многих лет и утверждаем — ничто не сравнится с чувствами, которые переполняют тебя, когда возвращаешься домой после таких дел. И наоборот, ничто не сравнится с унижением, которое испытываешь, когда кто-то уделал вас; оно будет напоминать о себе, пока не представится случай отомстить. Для клубов такой шанс обычно представляется во время следующего сезона, но для национальной сборной это большая редкость.

Когда унижение испытываешь один раз — плохо, но когда второй — это уже слишком. Но именно в такой ситуации оказались английские болельщики. В 1967 году, во время квалификационных матчей чемпионата Европы, через год после того, как Англия стала чемпионом мира, шотландцы наводнили Лондон. Весь город был «декорирован» тартаном [213]. После победы сборной Шотландии (2:1) ее болельщики выбрались на священный газон «Уэмбли» и повыдергивали его на сувениры. Это оскорбительное зрелище повторилось через десять лет, когда шотландцы снова выбежали на футбольное поле. Во время празднования очередной победы [214]они сломали перекладину ворот. Произошло это в период роста околофутбольного насилия. Ущерб, нанесенный стадиону, был оценен в 18 000 фунтов. Гордость же англичан тогда очень серьезно пострадала. Они почти не сопротивлялись, несмотря на недовольство, которое вызывали орды пьяных шотландцев, шатавшихся по столице.

Когда мир давит со всех сторон, жизнь становится невыносимой. Вам приходится работать, содержать детей, изыскивать деньги на очередной сезонный абонемент и т. д. и т. п. Настроение мне всегда поднимает воспоминание об одном дне, ради которого стоило жить. Воспоминание о событии, излучающем свет, сравнимом разве что с визитом Господа Бога. Суббота, 4 июня 1977 года — дата освобождения шотландской нации «тартановой армией» [215], которое произошло на территории нашего злейшего врага. О великая радость!

Мне было семнадцать. Я вышел из дому, убедив маму, что отправился за пакетиком леденцов, а друзьям сообщил, что лично возглавлю поход «тартановой армии». Я все еще помню ощущение, которое испытывал, когда ночной поезд пересекал границу: «Вот черт, мы же на вражеской территории!» Но мне не стоило беспокоиться, так как я находился в окружении сотен соотечественников, хорошо заправившихся выпивкой и закуской. Спал? Ну, может, минут двадцать. Что было потом? Туалеты, вокзал «Кингз-Кросс», подземка, Трафальгарская площадь. Будто бы мы и не уезжали из Шотландии — все кругом было тартановым. Полицейские проиграли битву, полностью обессилев. Тысячи наших приехали без билетов, мы отбирали их у английских болельщиков. Можно было опьянеть от одного запаха пива в переполненной подземке, где стоял оглушительный шум. Английские же фанаты шли в обратном направлении. Мы захватили город, он принадлежал нам!

Я не заработал бы много, если бы спекулировал билетами в тот день. Желающие попасть на стадион просто перелезали через ограждения, и билеты ничего не значили. Саму игру помню смутна. Но мы и не могли уступить после всего этого. Игроки сборной Англии, наверное, в штаны наложили, когда вышли на поле. А что испытывали шотландские парни? Господи боже, забили Мак-Куин и Далглиш — лучше и быть не могло. После финального свистка началось настоящее веселье. Помню, когда шотландцы начали выбегать на поле, я удержал своего приятеля Стиви словами: «Нам туда нельзя, арестуют». Потом и на меня нашло — дааааааа! Мы идем, «Уэмбли», и никакой мудак нас не остановит! По какой-то причине мы добежали до центрального крута и хохотали как сумасшедшие. Один парень вытирал задницу куском газона, а его приятели снимали это действо. Другой мочился, пока к нему не подошел коп и не стал на него орать — безрезультатно. Он просто отбежал от полицейского, а его хозяйство все еще выпирало из штанов, рассеивая по воздуху струю. Все вокруг вырывали с корнем траву и распихивали ее по карманам, чтобы посадить дома. Один парень надел на голову здоровенный кусок газона в качестве парика, который тут же сорвал его приятель, бросившийся наутек. Погоне потребовалось преодолеть всего лишь пять ярдов1, чтобы настичь бегущего во всю прыть «несуна», но расправы не последовало, так как он внезапно нагнулся и вырвал другой кусок дерна со словами: «Подавись, ублюдок, здесь есть еще». Повсюду валялись ошметки тартана. За всю свою жизнь я не видел столько счастливых людей в одном месте.