Мастерская смерти - Брижит Обер Страница 41

Что же делать? Ни в коем случае нельзя сообщать об этом Андрие. Нельзя допустить, чтобы кто-то увидел весь этот ужас.

Шиб попятился к двери. Нужно предупредить Гаэль и Дюбуа. Священник наверняка уже сталкивался с подобными вещами. Закрыть дверь на ключ, чтобы никто случайно не вошел... Шиб снял со стены ключ и запер за собой дверь. Он был весь в поту, хотя совершенно замерз.

Он заметил, что Гаэль разговаривает с Коста возле сарайчика с инструментами. Он позвал ее, она обернулась и кивнула. Поговорив с Коста еще пару минут, она подошла к нему.

— Садовник не видел ничего подозрительного, — сообщила она. — Никаких незнакомцев, шлявшихся поблизости, никаких...

— Гаэль, она вернулась, — перебил Шиб. -Кто?

— Элилу. Она там!

Гаэль проследила взглядом за его рукой.

— В часовне?

—Да. Это просто чудовищно!

— Ее... расчленили? — спросила Гаэль.

— Нет, но это выглядит не менее отвратительно. Гаэль слегка отстранилась и вниматеьно посмотрела на него.

— Черт, да на тебе лица нет!

— Я же говорю, это отвратительно. Нужно предупредить Дюбуа. Но ни в коем случае не Андрие!

— Я пойду взгляну, — сказала Гаэль решительным тоном.

— Подожди. — Шиб вынул из кармана ключ и дал ей.

— Когда войдешь, закрой за собой дверь и никого не впускай.

— Ты меня пугаешь.

Тем не менее Гаэль взяла ключ и направилась к часовне. Шиб наблюдал за ней. Вот она поворачивает ключ в скважине, открывает дверь... Внезапно Гаэль попятилась назад, и ее вырвало.

Он побежал к ней. Обернувшись на бегу, он увидел, что Коста наблюдает за ними, широко распахнув глаза. Они снова вошли в часовню, и Шиб захлопнул дверь. Гаэль перевела дыхание, вытащила из сумочки гигиеническую салфетку и вытерла рот.

— Еще ни разу не блевала при виде трупов, даже на вскрытии, — сказала она, словно оправдываясь.

— Я и сам еле удержался, хотя у меня больше практики, — сказал Шиб, слегка поглаживая ее плечо.

— Что сказать Андрие? Если он это увидит, то попадет в психушку на всю оставшуюся жизнь.

Шиб покусал губы.

— По крайней мере, нужно положить ее обратно в гроб, — прошептал он.

— Что? Как будто ничего не было?

— Ты же сама только что сказала: они не вынесут этого зрелища. Никто не в силах увидеть, что с его ребенком сделали такое, и не сойти с ума.

Гаэль нерешительно взглянула на него. Шиб немного сильнее надавил на ее плечо.

— Я понимаю, что разумнее всего было бы сообщить в полицию, но это невозможно.

Да, Бланш это окончательно убьет. Она бросится под поезд или вскроет себе вены куском стекла, таким же острым, как ее пронизывающий взгляд. Или будет вечно блуждать в пахнущих мочой коридорах психиатрической лечебницы и царапать поломанными ногтями стены, словно крышку гроба, в котором ее похоронили заживо.

— Расскажи обо всем Дюбуа, — наконец произнесла Гаэль. — Посоветуйся с ним. От него лучше ничего не скрывать.

Шиб вздохнул.

— Ты сможешь побыть здесь одна?

— Да. Я хочу сделать фотографии. Шиб недоуменно посмотрел на нее.

— Нужно, чтобы на пленке все осталось, как есть, — объяснила Гаэль. — Тогда легче будет найти отпечатки пальцев. — Она вынула из сумочки маленький цифровой фотоаппарат и нажала на кнопку зуммера.

Как поговорить с Дюбуа наедине? Размышляя об этом, Шиб вошел в дом, провожаемый взглядом Коста, который поливал клумбы с белыми и синими гортензиями.

Андрие поднимался по лестнице, ведущей наверх, в спальни. Что ж, хотя бы в этом повезло! Шиб прошел в гостиную-библиотеку. Дюбуа все еще вполголоса молился, сложив руки и закрыв глаза.

— Нужно, чтобы вы пошли со мной, это очень серьезно, — вполголоса сказал Шиб.

Священник открыл глаза и опустил руки.

— Вы ее нашли, не так ли? Шиб кивнул.

— Нельзя, чтобы ее родители это увидели, — торопливо добавил он.

Священник поднялся.

— Идем.

И быстрыми шагами пошел вслед за Шибом, крепко сжав губы.

Коста все еще поливал цветы, и Шиб замедлил шаги, стараясь не выдать своего волнения. Дюбуа первым подошел к дверям часовни и постучал. Через минуту дверь открылась.

Гаэль стояла на пороге с фотоаппаратом в руках. Она посторонилась, пропуская их внутрь, и снова закрыла дверь.

Дюбуа не произнес ни слова. Он молча рассматривал висевшее на кресте тело Элилу. Затем медленно приблизился к алтарю. Его ботинки чуть поскрипывали при каждом шаге. Он поднял правую руку и осенил себя крестным знамением. Шиб даже дышать перестал— ему казалось, что голова девочки сейчас повернется вокруг своей оси, как в «Изгоняющем дьявола». Или деревянный Христос вдруг вскочит и залепит священнику оплеуху. Но ничего не произошло. Статуя по-прежнему лежала на полу. Распятое тельце неподвижно висело на стене.

— Что нужно делать? — вполголоса спросила Гаэль.

— Снять ее и положить обратно в гроб, — ровным тоном ответил Дюбуа. — Они не должны этого видеть. У них не хватит сил это вынести.

— Мы тоже об этом подумали, — отозвалась Гаэль, — но хотели попросить вашего согласия.

— Приступим, — сказал Дюбуа.

Шиб убрал из прохода статую Христа и направился к алтарю. Дюбуа жестом остановил его.

— Посмотрите, может, тут есть приставная лестница.

Шиб осмотрелся. Никакой лестницы не было. Крест был примерно полтора метра в длину, а крюк, на котором он держался, находился в трех с лишним метрах над полом. Без лестницы до него было не добраться.

— Может, она снаружи? — предположил он.

— Я пойду посмотрю, — сказала Гаэль.

— Тебя может увидеть садовник, — возразил Шиб. — Он наверняка спросит, зачем тебе понадобилась лестница. К тому же Андрие может появиться в любую минуту. Или, что еще хуже, Бабуля. Она тоже могла увидеть из окна, как мы сюда вошли. Я думаю, нам придется забраться на алтарь, — добавил он, подкрепляя слова жестом.

Видно было, что Дюбуа это не нравится, но он не возразил. Встав на алтарь, Шиб протянул руки к кресту, но до крюка оставалось еще около полуметра. Придется взяться обеими руками за крест — неизбежно коснувшись при этом и тела, с отвращением подумал Шиб, — чтобы попытаться снять его со стены.

— Нет, он действовал иначе, — неожиданно сказала Гаэль. — Посмотрите.

Она встала на скамейку и поднялась в углубление витражного стрельчатого окна. Затем, осторожно двигаясь вдоль небольшого выступа в стене, добралась до центрального окна, расположенного над оскверненным крестом. Присев на корточки в оконном проеме, она без труда смогла коснуться перевернутой нижней части креста.