Утрата - Карин Альвтеген Страница 42

Она ему улыбнулась. Ей захотелось взять его за руку, но она не решилась.

— Патрик!

— Ммм…

— Спасибо тебе за помощь.

Он немного смутился:

— Я же ничем пока не помог.

Она улыбнулась еще шире:

— Помог. Очень даже помог.

Следующую ночь она провела на чердаке многоквартирного дома, где жил Патрик. Он ее впустил, и она расстелила свой коврик на неиспользуемом чердачном пространстве.

Она никак не могла успокоиться. Пришел Патрик, принес бутерброды, так что беспокойство было вызвано не голодом. Скорее переизбытком впечатлений. Мысли и картины сменяли друг друга, стоило закрыть глаза, она ворочалась и долго не могла уснуть.

Она вспомнила, откуда ей известно название «сандиммун неорал», едва открыла глаза воскресным утром. Во сне мозг отсортировал самое важное.

Йорген Грундберг.

Это название стояло на лекарственной упаковке, которую он вытащил из кармана, заканчивая свой ужин в «Гранде».

Она стремительно села.

Неужели это совпадение? Две жертвы убийцы употребляли одно и то же лекарство?

От сна не осталось и следа, ни лежать, ни сидеть она больше не могла. В нетерпении ходила взад-вперед по чердачному коридору мимо маленького окна. На улице рассвело, но она не знала, который час и как долго ей придется ждать Патрика.

Она прождала несколько часов. За это время она поняла самое главное. Главным было то, что у нее появились силы идти дальше. Раньше ей казалось, что все утрачено, утрачено навсегда, а теперь она как будто вновь проснулась. Теперь она не сдастся.

Услышав звук открывающейся тяжелой металлической двери и предупреждающий голос Патрика, она не могла больше ждать ни секунды — и немедленно выложила ему свое открытие.

— Йорген Грундберг тоже пил сандиммун неорал!

— Точно? Ты уверена?

Он протянул ей бутерброд из целого батона и бутылку легкого пива, но она была слишком взволнованна, чтобы есть.

— Да, я абсолютно уверена. Такое ведь не может быть просто совпадением?

— Я разговаривал с матерью Фидде.

— Уже? А который час?

Он посмотрел на свои наручные часы.

— Десять минут двенадцатого. Я позвонил с утра и разбудил ее. Сказал, что мне задали специальное задание. А что, это же можно так назвать, да? — Он усмехнулся. — Сначала я покопался в Интернете, но так и не понял, для чего используется это лекарство.

— А она что сказала?

Он вытащил из заднего кармана сложенный лист бумаги.

— Это так называемое иммуномоделирующее средство, его пьют при трансплантации, для того чтобы организм не отторгнул новый орган.

Он взглянул на нее с видом победителя и снова сложил бумагу.

— При трансплантации? То есть когда делают операцию и пересаживают новое сердце или что-нибудь подобное, да?

— Да, человеку, как выяснилось, могут пересадить массу всяких органов.

Сибилла присела на свой коврик.

У Йоргена Грундберга были больные почки, об этом говорила его малоприятная вдова. У Сёрена Стрёмберга — рак печени. И оба они принимали иммуномоделирующее средство. Лена Грундберг рассказывала, что ее муж около года назад перенес серьезную операцию. Гунвор Стрёмберг в этом своем раю у озера вчера рассказывала то же самое о своем муже.

Это не могло быть просто случайностью.

— Ты тоже об этом думаешь? — поинтересовался Патрик.

Сибилла кивнула.

— Да, но на всякий случай нам надо проверить еще кого-нибудь. Дай я посмотрю список.

Он дернул головой.

— Он у меня внизу в куртке.

Вернувшись, он принес с собой отцовский мобильный телефон. Протянул ей распечатку, и она еще раз перечитала уже знакомые имена.

— Итак, куда будем звонить — в Больнэс или Стоксунд?

Этот прямой вопрос заставил ее усомниться в собственной идее. Вообще-то она бы не возражала, чтобы он сам позвонил, но тогда он вернет себе право командовать, а этого она допускать не хотела. Да, он, можно так сказать, снова поставил ее на ноги, и за это она ему глубоко признательна, но передавать ему бразды правления она больше не собирается.

— Я позвоню в Стоксунд.

— Хорошо. Сейчас я найду номер в справочнике.

Он помог ей набрать цифры. Гудки раздавались, но никто не отвечал. Сердце стучало. Патрик не спускал с нее глаз. Лучше бы он не стоял рядом — она не привыкла врать при людях.

Мортен Самуэльссон.

Гудки раздавались так долго и безответно, что она почти сдалась. Поэтому, когда в трубке неожиданно раздался голос, она даже вздрогнула.

— Простите, вы муж Софи Самуэльссон?

Она закрыла глаза. Гениальное начало. Кем-кем, а мужем Софи Самуэльссон он не был. Уже не был.

— С кем я говорю?

Она огляделась по сторонам, как будто искала там подходящий ответ.

— Это…

Она посмотрела на Патрика.

— Полиция, — сказал он одними губами.

— …из полиции.

В трубке замолчали.

— Я хочу спросить, делали ли вашей жене трансплантацию?

— Я же уже сообщал об этом.

Она кивнула Патрику. Тот поднял глаза к небу.

— Когда? — продолжила она, немного осмелев.

— Когда вы приходили в первый раз.

— Я имею в виду, когда была сделана операция?

— Тринадцать месяцев назад.

Сибилла кивнула.

— Вы помните дату?

— Пятнадцатое марта. Этот день я не забуду никогда. А почему вы спрашиваете?

— Благодарю вас.

Она передала трубку Патрику, и он нажал на кнопку.

— В следующий раз ты должна действовать решительнее, — вздохнул он.

— Сам звони, если такой умный. А когда оперировали Сёрена Стрёмберга?

Патрик листал свои бумаги и просматривал записи.

— У него было несколько операций.

— От пятнадцатого марта есть какая-нибудь запись?

Он читал.

— Да. Девяносто восемь, ноль три, пятнадцать. Пересадка печени.

Она кивнула. Патрик сжал кулак и выбросил его вперед.

— Yes! Черт возьми, мы сделали это!

Сибилла тоже почувствовала воодушевление, хоть и успела подумать на шаг дальше. Что они, собственно, выяснили? Они узнали, что, вероятнее всего, всем жертвам пересаживались какие-то органы. Но что это значит? Кому понадобилось убивать четверых, в недавнем прошлом тяжело больных людей?