Бездна - Фрэнсис Пол Вилсон Страница 42

— Думаю пока домой вернуться.

— В такую даль до Шорэма?

— Да. Хочу заглянуть, посмотреть, не вернулась ли Мэл, не оставила ли записочку. — Он сморгнул слезы. — Сначала она, потом Олив. Мне по-настоящему страшно. Есть что-нибудь новое?

— Ничего определенного, — сказал Джек, видя, как он помрачнел. — Может быть, вы кое-что проясните.

— Разумеется, все, что угодно.

— По словам Олив, Мелани передала ей компьютерные дискеты. Зачем, как по-вашему?

— Даже не представляю, — покачал он головой. — Они совсем не так близки.

— Не верите?

— Точно не знаю. Может быть, Олив просто хочет набить себе цену. Может, Мелани их отдала на хранение, уничтожив папку ТВО. Думала, что никто не станет искать дискеты у Олив, которая, как всем известно, ненавидит компьютеры.

— Хорошая мысль, — признал Джек. — Найдем Мелани, спросим.

— Если найдем, — глубоко вздохнул Лью. — Ну, пока, — кивнул он и ушел.

Джек решил прослушать свой автоответчик, потом заглянуть на какое-нибудь заседание. На одном должен был выступать по программе неуловимый Майлс Кенуэй. Хотелось бы на него посмотреть.

По дороге к вестибюлю вновь заметил рыжеволосого мужчину, который сидел в дверях в кресле-каталке, так же пристально на него глядя, как вчера вечером. Не очень-то приятно. Что его так занимает, черт побери?

Проверил ответчик по телефонной карточке. Кроме отца, никто не звонил.

Ладно, пора набраться духу и перезвонить. Он нашел номер в бумажнике, набрал, перенесся во Флориду, неподалеку от Корал-Гейблс, с болотом практически на отцовском заднем дворе.

Папа оказался на месте. Немножко поболтали — с обязательным уведомлением о приятнейшей теплой погоде, — после чего Джек перешел к сути дела:

— Не передумал насчет поездки?

— Нет. Заказал билеты и прочее.

— Ух ты, какая жалость! Я в круиз уезжаю на пару недель, причем в то же самое время.

На другом конце, во Флориде, долго стояло молчание, по проводу текло огорчение. На лице Джека выступила едкая виноватая испарина. Отец явно старается сблизиться на склоне лет с блудным сыном, а тот его окатывает холодным душем.

Какой же я трус. Вшивый лживый трус.

— Куда едешь? — спросил в конце концов отец. Куда, черт побери?

— На Аляску.

— Правда? Всегда хотел побывать на Аляске, посмотреть ледники и так далее. Что ж ты раньше не сказал? Я бы с тобой поехал. Может, еще получится...

Ох, нет!

— Не получится, папа. Все продано.

Снова долгое молчание.

Не просто вшивый лживый трус, а настоящая крыса.

— Знаешь, Джек, — сказал потом отец, — понимаю, ты, видно, не хочешь, чтоб я вмешивался в твою жизнь или знал какие-то подробности...

Он заледенел.

— Ты о чем это?

— Слушай, если ты... г-гей, — с трудом выдавил он, — ничего. Переживу. Ты все равно мой сын.

Джек так и присел у телефона. Гей? Страшней ничего не придумал?

— Нет, папа. Меня не привлекают мужчины. Собственно, даже не понимаю, что женщины в них находят. Предпочитаю женщин. Всегда любил, всегда буду любить.

— Да? — В отцовском голосе явственно слышалось облегчение. — Почему же тогда...

— Я действительно уезжаю.

— Ладно. Верю. В гости обещал приехать, помнишь? Когда? Давай точно условимся.

— Не могу сейчас точно сказать...

Больше нельзя его отфутболивать.

— До конца года приеду. Идет?

— Идет! Договорились!

Отец еще немножко поговорил, отпустил его с миром. Джек постоял на месте, набираясь сил. Лучше встретиться с бандой разъяренных наперсточников, чем разговаривать с папой по телефону.

Грохнул кулаком в стенку. Что я наделал? Пообещал приехать и время назначил: до конца года. Рехнулся?

При всей своей ненависти к поездкам поддался извечному чувству вины.

И попался в ловушку — дал обещание.

Лучше вернуться в номер и передохнуть.

Сальваторе Рома сидел у себя в номере, уставившись в телевизор, но практически не обращая внимания на экран, где шло какое-то ток-шоу с участниками в побрякушках, с причудливыми прическами, которые жаловались на пренебрежительное отношение со стороны приличного общества. Он далеко унесся мыслями, воображая близкое будущее, изменившийся с его помощью мир. Улыбнулся в экран: у вас проблемы? Обождите немножечко...

Настойчивое царапанье в дверь вернуло его к реальности. Открыл, впустил Маврицио.

— Нашел, — объявил капуцин, прыгая на кровать.

— Долго искал.

— В номера можно попасть только с горничными во время уборки. До сих пор бегал бы попусту, если в не уделил особое внимание конкретному номеру.

У Ромы самопроизвольно сжались кулаки.

— Незнакомца.

— Конечно! Загадочного Джека Шелби. Посылка стоит у него в ванной под раковиной.

Рома крепко зажмурился.

— Вскрыта?

— Да, хотя нет никаких признаков, что он пробовал собрать конструкцию.

— Все равно набор не полный. Даже когда остальное прибудет...

— Будем надеяться, ничего не сломает, не выкинет. Думаю, надо как можно скорее забрать.

— Не согласен, — возразил Рома. — Не надо, пока тут Близнецы. Вдобавок у нас слишком много безответных вопросов. Почему посылка пришла не в подвал, как планировалось, а к нему? Его рук дело или решение той стороны? Кто он такой?

— Если бы я целый день не потратил на поиски, мог бы ответить.

— Зачем он здесь? Связан ли с Близнецами? Если да, мы, возможно, сыграем им на руку, выступив против него и тем самым себя обнаружив.

— Не нравится мне это, — буркнул Маврицио, заскакал к двери, оглядываясь. — Выпусти меня отсюда.

Рома повернул ручку, до которой капуцин не мог дотянуться.

— Куда ты?

— Мне надо подумать.

Он вышел, посмотрел в конец коридора и ошеломленно замер.

Судя по постели, в номере побывала горничная. Джек заглянул в ванную, с облегчением не увидев другого ящика. Первый стоял на том же самом месте.

Поднял крышку, снова осмотрел миниатюрные фермы и стержни. Может быть, попытаться собрать эту чертову штуку? Взглянул на часы: нету времени. Через сорок — пятьдесят минут Ивлин попросит открыть номер Олив. Плохо, что та не явилась на заседание. Гуляет по городу? В скопище Зла? Едва ли.